У него были классически правильные черты лица, высокий лоб, широко расставленные глаза, прямой точеный нос и полные чувственные губы. Его светлые волосы, прядями спадавшие на лоб, выгорели на солнце, кожа слегка загорела, а загадочная и соблазнительная улыбка обнажала ровный ряд ослепительно белых зубов. Его ясные ярко-голубые глаза, светившиеся живым умом, обрамляли длинные темные ресницы. Кэролайн вдруг поняла, что он не намного старше ее.

Клиент сказал, что ему нужно что-нибудь оригинальное. Кэролайн ни минуты не сомневалась, кому предназначается этот подарок — молодой, богатой и красивой подруге. И конечно, очень избалованной. Он явно собирается купить что-нибудь для женщины, которая много для него значит.

— Что-нибудь оригинальное для оригинальной особы? — спросила Кэролайн.

Он не ответил, а, наклонив голову набок, оглядел девушку с головы до ног. Шелковистые каштановые волосы, перевязанные ленточкой, чистая здоровая кожа, хрупкая стройная фигура. Кэролайн попыталась сделать вид, что не замечает, как он ее разглядывает.

— У нас есть очень оригинальные вечерние сумочки и украшения, которые мы только что получили из Парижа, — сказала она, слегка покраснев.

— Нет, я думаю, что это не пойдет, — ответил он, не сводя с нее глаз.

— Может быть, вы хотели бы купить что-нибудь из дамского белья? — спросила Кэролайн, чувствуя себя не в своей тарелке от его оценивающего взгляда и прилагая все усилия, чтобы казаться сдержанной и спокойной.

При этих словах посетитель оживился, а его лукавая улыбка стала шире.

— Прямо в яблочко, — сказал он, не сводя с нее глаз. — Именно в эту секунду я как раз и подумал о белье.

Кэролайн изо всех сил старалась не покраснеть.

— В таком случае… — Она подошла к выставочной витрине и показала ему черную грацию с глубоким вырезом и разрезами по бокам, состоявшую, казалось, из одних кружев, — это была одна из самых оригинальных и дорогих вещей в салоне. Соблазнительная роскошная штучка, которую так приятно снимать с партнерши в порыве страсти.

— Может быть, вы это имели в виду? — спросила Кэролайн.

Джеймс одобрительно присвистнул.

— Я как раз думал о чем-то таком, — поведал он, продолжая смотреть на нее. — Что еще вы могли бы показать мне? — В его глазах мелькали веселые искорки.

— У нас здесь очень большой выбор, — сказала Кэролайн, не зная, что ей делать дальше. Другие клиенты тоже пытались заигрывать с ней, но в данном случае все было по-другому. В присутствии этого мужчины ее сердце бешено колотилось, а ноги стали ватными. Все, на что она была сейчас способна, — это попытаться следовать сценарию, расписанному для нее графиней. — Я с удовольствием покажу вам все, что вы только пожелаете.

— Все? — переспросил он все с той же лукавой улыбкой, продолжая подшучивать над ней. Кэролайн покраснела.

Как раз в этот момент открылась бархатная портьера и в салоне появилась графиня Тамара. Она вплыла, как гордая яхта, звеня браслетами на запястьях и держа сигарету в поднятой руке.

— Мистер Годдард! — промурлыкала она, глядя на него, как кот на сметану. Кэролайн поймала себя на мысли о том, что его обаяние действовало на всех дам независимо от возраста. До сих пор графиня по-настоящему оживлялась только в конце рабочего дня, когда подсчитывала выручку. — Рада видеть вас здесь. Вам предложили что-нибудь выпить? Перье? Или, может быть, «Дом Периньон»?

Джеймс покачал головой.

— А как насчет охлажденного «Бада»?

Графиня была явно озадачена.

— «Бад»? — переспросила она. — Вы имеете в виду бадвейзерское пиво?

— Совершенно верно, — ответил ей Джеймс. — Нет ничего лучше холодненького пивка, если хочешь утолить жажду на Ворт-авеню. — И он подмигнул Кэролайн, которая не смогла сдержать смешок. Графиня бросила на нее сердитый взгляд, и Кэролайн осеклась.

— Конечно, мистер Годдард, все, что вам угодно, — подобострастным тоном произнесла Тамара. — У нас сейчас нет бадвейзерского пива, но я с удовольствием пошлю за ним мою работницу.

— Спасибо, не стоит беспокоиться, — сказал Джеймс, продолжая смотреть на Кэролайн. — Я пошутил, графиня. Если можно, немного шампанского.

— Кэролайн, принеси мистеру Годдарду бокал «Дом Периньона», — приказала графиня, хлопнув в ладоши.


«Значит, это Годдард, — думала Кэролайн, вынимая из холодильника бутылку шампанского. Странно, что ее руки дрожали. Самые простые движения, казалось, даются ей с трудом. Сердце колотилось, и никак не прекращалась дрожь в руках. Она все представляла себе, как Годдард смотрел на нее своими удивительными голубыми глазами, как они обменивались замечаниями, вместе посмеялись над его шуткой…

Такое с ней было впервые. Действительность превосходила самые смелые мечты, Кэролайн сделала глубокий вдох и постаралась взять себя в руки. Как только графиня произнесла фамилию посетителя, девушка поняла, кто это: Джеймс Хантингтон Годдард, сын Дины Годдард, прекрасной хозяйки, чьи приемы с восхищением описывались на страницах «Палм-Бич дэйли ньюс», и Чарльза Годдарда, финансиста, самого влиятельного человека на Уолл-стрит. Ее руки все еще дрожали, а сердце трепетало, когда она наливала искрящееся шампанское в высокий бокал и ставила его на кружевную салфетку на серебряном подносе. Кэролайн также положила несколько сырных палочек на фарфоровую тарелочку, украшенную гербом графини (после развода Тамара унаследовала и его), и понесла поднос в салон.

— Ваш «Дом Периньон», мистер Годдард, — сказала Кэролайн, пряча волнение под вежливой улыбкой. Ее сердце продолжало колотиться, когда она подавала шампанское.

— Джеймс, — сказал он своим волшебным голосом. — Меня зовут Джеймс, Кэролайн.

Он потянулся к бокалу, и их пальцы на миг соприкоснулись. Кэролайн почувствовала что-то похожее на электрический разряд, пронзавший все ее тело. Волосы на затылке поднялись, и Кэролайн, невольно поморщившись, резко отдернула руку, едва не пролив шампанское. Она тут же попыталась исправить ошибку, и их пальцы снова встретились, на этот раз на миг дольше. Кэролайн подняла глаза и, поймав его взгляд, покраснела еще больше и отвернулась, а графиня принялась исполнять свои обязанности.

— Итак, мистер Годдард, — сказала она, даже немного заикаясь от возбуждения. — Чем я могу вам помочь?

— Вы можете помочь мне вытащить Эмили на день рождения Кендалл Лоусон, — ответил он. Несмотря на то что Джеймс разговаривал с графиней, его взгляд все еще был обращен на Кэролайн.

— Никогда не поверю, что Эмили не хочет идти на день рождения к Кендалл Лоусон! — воскликнула графиня, как будто это было выше человеческого понимания. Имя Лоусонов часто упоминалось в «Ярких страницах». Лоусоны были не просто богатыми, они были просто неприлично богатыми и, кроме того, находились на самом верху общества и относились к тому кругу людей, который так восхищал графиню.

— Она говорит, что все еще находится в депрессии, и не хочет выходить, — объяснил Джеймс.

— Бедняжка, — сочувственно покачала головой графиня, понизив голос. — Это, конечно, ужасная трагедия, но ей надо ее пережить. Ведь жизнь продолжается, не так ли?

Джеймс Годдард кивнул и сказал:

— Эмили намекнула, что, если ее соответствующим образом подкупить, она может изменить свое отношение к приему. Нужно что-нибудь по-настоящему большого калибра. Такое, чтобы ей просто пришлось выйти из дома и поразить всех.

«Трагедия, — подумала Кэролайн. — Что это за трагедия? И этот подкуп?» Все это звучало так интригующе, так заманчиво! Да, это был другой мир, отличающийся от жалкого образа жизни Кэролайн.

— Вы очень умный молодой человек. — Графиня просто сияла, рассыпаясь в комплиментах и представляя себе, как один из нарядов из ее салона будет представлен на таком исключительном приеме. — Учитывая цвет волос Эмили, я бы предложила приглушенные тона, что-нибудь нежно-голубое или кремово-желтое. Но если вы считаете, что она захочет, чтобы вокруг нее смолкали все разговоры, то для данного случая подойдет более смелый цвет, скажем, фиолетовый или лазурный.

Джеймс Годдард неуверенно пожал плечами и посмотрел на Кэролайн, которая давно поняла, что нельзя вмешиваться в разговор, когда графиня обрабатывает клиента. Кроме того, девушка не была уверена, что сможет произнести хоть слово. Тамара, привычная к тому, что ей приходится обслуживать клиентов-мужчин, неспособных отличить шелк от сатина, не говоря уже о шифоне, продолжила атаку.

— Кэролайн, принеси, пожалуйста, для мистера Годдарда «Жасмин» и «Олеандр», — приказала она.

Графиня всегда наделяла соответствующими названиями самые оригинальные фасоны, имеющиеся в салоне.

— Французские модельеры всегда дают имена своим произведениям, — объясняла она Кэролайн. — Тогда вещи становятся как бы более изысканными, более желанными. Это придает им индивидуальность.

Графиня также не преминула добавить, что присвоение имен товарам дает ей возможность астрономически взвинтить цену.

Кэролайн направилась к дубовой двери, за которой скрывались дорогие модели. «Жасмин» представлял собой шелковую тунику бледно-лимонного цвета, расшитую блестками, и длинную пышную юбку. «Олеандр» на самом деле был ансамблем нежно-голубого цвета, состоявшем из шароваров и топа, верх которого был искусно выполнен из шифоновых лепестков, наложенных друг на друга в несколько рядов. Оба наряда висели на бархатных вешалках, и ни на одном не было ценника. Графиня придерживалась мнения, что на этом уровне разговор о деньгах просто вульгарен. Кроме того, цена могла бы несколько испортить настроение.

Как учила графиня, Кэролайн разложила оба наряда на стульях с высокими спинками рядом с конторкой. Она аккуратно расправила складки так, чтобы выгодно оттенить мастерство модельера и продемонстрировать фасон в лучшем свете.