В ее чувствах царила полная неразбериха. Каролайн ничуть не переживала из-за нарушений правил приличия; вместо этого она с легкостью притворилась невестой Гая Рэйвиншоу.

– Это настоящее безумие! – громко и очень твердо произнесла вслух девушка, почувствовав, что ей пора строжайшим образом призвать себя к порядку. Она перебрала в уме отвратительные черты характера мистера Рэйвиншоу, как это делала Летти Фентон всего несколько дней назад: резкий, властный, настоящий тиран, совершенно не признающий чужого мнения. Ей не составило труда припомнить разговор с подругой, но это не помогало. Перед ней он успел показать себя совершенно в ином свете. Ей казалось, что девушке ее лет и ее положения баловаться романтичными мечтами в высшей степени нелепо, но сердце не повиновалось голосу рассудка. Ведь ясно как божий день, что Каролайн Крессуэлл и Гай Рэйвиншоу живут в разных мирах и, как только их безумное приключение подойдет к концу, могут вообще никогда и не встретиться снова. Каролайн залилась горькими слезами, но, наплакавшись, в конце концов крепко уснула и на какое-то время избавилась от тяжелых мыслей.

На следующий день Каролайн уже вполне успокоилась, держалась внешне очень спокойно, правда, не стала возражать, когда миссис Моркэмб настояла, чтобы она провела утро в кровати. От хозяйки она узнала о возвращении посыльного из Лондона. Посыльный подтвердил, что все распоряжения мистера Рэйвиншоу выполняются в точности и карета за ним и его спутницей прибудет к дому полковника уже вечером. Каролайн разыграла радость, которую она, впрочем, вовсе не испытывала. Сердце ее тоскливо сжалось от мысли, что их приключение подошло к концу. Дальше – возвращение к ее прежнему, тоскливому существованию или… брак с мистером Горацием Фиркином. После полудня миссис Моркэмб с шумом вошла в ее комнату и объявила, что за ними прибыла карета. Горничная внесла за ней уйму картонных коробок и саквояж. Каролайн недоверчиво поглядела на них.

– Тут одежда, которую вам прислали из Лондона, моя дорогая, – радостно возвестила миссис Моркэмб. – Это очень хорошо, поскольку, как мы ни старались привести ваше платье в порядок, ничего из ваших вещей спасти не удалось. Тут многое прислали прямо от модистки. Как я понимаю, ваша мама решила порадовать вас. И она совершенно права! Я всегда считала – ничто не способно поднять настроение женщине лучше нового платья.

Каролайн молчала и с все возрастающим беспокойством наблюдала, как горничная освободилась от своей ноши и начала открывать коробку за коробкой. На одной крышке мисс Крессуэлл испуганно прочла имя самой дорогой модистки в Лондоне. Любая девушка с претензией на хороший вкус не могла бы не восхититься изысканными вещицами, одна за другой появлявшимися из коробок. Но восторг Каролайн значительно умерялся тревогой. Она не знала, каким чудом мистеру Рэйвиншоу удалось раздобыть для нее всю эту новую шикарную одежду, но ее не покидало чувство, что на этот раз он зашел слишком далеко.

Ей все же пришлось встать и безропотно подчиниться горничной. Она с радостью обнаружила, что опухоль на лодыжке спала и на ногу уже можно было опереться без боли.

Изящно скроенное платье из итальянского крепа смотрелось великолепно. Зеленый цвет наилучшим образом оттенял цвет ее лица, подчеркивал красоту волос и, хотя не нашел полного одобрения со стороны горничной, был, по мнению Каролайн, необыкновенно красив. К платью прилагалась длинная накидка из зеленого бархата и шляпка с высокой тульей, украшенная перьями цвета бронзы. Но поскольку перед тем, как покинуть спальню, миссис Моркэмб предложила гостям до отъезда кое-какие закуски, вся эта роскошь была оставлена в комнате, и горничная проводила девушку вниз.

Каролайн трепетала от мысли, что сейчас вновь увидит мистера Рэйвиншоу, но вскоре обнаружила, что зря так волновалась. Когда он вошел с полковником в комнату, где для гостей накрыли стол с легкими закусками, в его поведении не было ничего, что могло бы заставить ее почувствовать хоть малейшее неудобство.

Уже в карете, когда прощание с добродушными Моркэмбами осталось позади, Каролайн рискнула заговорить о предмете, который беспокоил ее. Тщательно отрепетировав про себя несколько раз все слова, которые она желала ему сказать, девушка глубоко вздохнула и словно с головой нырнула в заготовленную речь.

– Мистер Рэйвиншоу, – начала она решительно, – это платье на мне…

– …очаровательно! – прервал он ее. – Вы выглядите восхитительно, мисс Крессуэлл. Я знал, что могу положиться на Джейн, поскольку ее вкус при выборе нарядов всегда безупречен.

Каролайн, выбитая из колеи этим замечанием, только осторожно переспросила:

– Кто такая Джейн?

– Моя родственница, – последовало объяснение. – Я вчера послал ей письмо в Лондон и попросил её подыскать вам какую-нибудь подходящую одежду. Как сумел, я описал ей ваши предполагаемые размеры и указал необходимый цвет. Сдается мне, она прекрасно справилась с моим поручением.

Каролайн тревожно посмотрела на своего спутника:

– Надеюсь, сэр, вы объяснили вашей родственнице, как могло случиться, что я оказалась в такой ситуации?

Он удивленно поднял брови:

– Едва ли мне удалось бы сделать это в письме, хотя я заверил Джейн, что все обстоятельства будут ей подробнейшим образом изложены, как только я получу возможность навестить ее. Без сомнения, она сильно заинтригована, но вам не следует бояться. Эта женщина не из тех, кто станет распускать сплетни по всему Лондону.

– Надеюсь, это так, – с жаром выпалила Каролайн. – Но даже если она и ничего не скажет, что же она должна обо мне подумать?

– Конечно, не то, чего вы, очевидно, опасаетесь, – усмехнулся Гай. – Ибо в таком случае, сударыня, я не стал бы обращаться за помощью ни к одному из членов своей семьи. Это было бы крайне неуместно.

Объяснение мистера Рэйвиншоу заставило Каролайн вспыхнуть, но ей не хотелось сдаваться, и через несколько минут, проведенных в полном молчании, вернув себе самообладание, девушка предприняла новую попытку:

– Я не хотела бы, чтобы вы сочли меня неблагодарной, но, думаю, вы поступили не очень тактично. Разве не понятно, что я не могу принять от вас такой подарок?

– Не можете? – В голосе его слышался смех. – Тогда скажите, как же нам теперь быть.

– Вы прекрасно понимаете, теперь ничего уже не исправишь, – возмутилась Каролайн. – Но как все объяснить моей тете, когда я явлюсь домой, разодетая в пух и прах?

– Неужели вам было бы проще объясняться с ней, если бы вы приехали домой в потрепанном и заляпанном грязью платье? Ведь она думает, что вы гостили у родни в поместье. Пусть это будет подарком от них, так и скажите вашей тете.

– Наверное, вы правы, – с сомнением согласилась Каролайн. – Разумеется, время от времени кузина Эстер делает мне подарки, хотя никогда еще не дарила такого великолепия. – Она подавила вздох. – Ох, если бы мне только не приходилось каждый раз давать полный отчет обо всех своих действиях!

Гай понимающе посмотрел на свою спутницу. Каролайн волей-неволей пришлось немного приоткрыть завесу над своей жизнью и описать ему хитроумный заговор, с помощью которого Дженнифер удалось убежать с капитаном Уайльдом. Гай, открытый к сопереживанию (хотя многие легко отказали бы ему в этом качестве), без труда в ярких красках представил жизнь, на которую была осуждена девушка в доме дяди и тети. Его решительный нрав позволил ему придумать план, как изменить подобную ситуацию, но упоминать о нем было еще не время. Поэтому он постарался обратить все в шутку:

– Это – неизбежный результат, сударыня, вашего опрометчивого поведения, в котором вы не далее как вчера обвиняли мисс Линли.

– Если уж мы коснулись этой темы, сэр, – тут же отреагировала Каролайн, – я хотела бы спросить вас: что же будет, если полковник Моркэмб арестует вашего кузена? Я могу быть безрассудной, но не могу без волнения думать, что он может рассказать, если его арестуют.

– Тут вам нечего опасаться, – уверенно успокоил девушку Гай. – Если Пелем обладает хоть крупицей здравого смысла или инстинктом самосохранения, он давно избавился от свидетельств против него, то есть от моего экипажа и лошадей. Думаю, он сейчас уже далеко отсюда. Ну а если он опрометчиво решил остаться в Англии, вы можете мне поверить: мой кузен ничего не расскажет. – Гай вздохнул и добавил намного мягче: – Не смотрите так тревожно, мисс Крессуэлл. Даю вам слово, Пелем не причинит вам ни малейшего вреда.

Каролайн с легкостью поверила ему, и она перестала размышлять на мучавшую ее тему. Для нее дорога в Лондон оказалась на удивление короткой. Вот уже карета застучала колесами по оживленным улицам столицы. Теперь наступило время возвращения в свой собственный мир, каким бы неуютным и недобрым он ни был.

Она заранее попросила остановить карету на некотором расстоянии от дома дяди, чтобы ее появление не вызвало никаких вопросов, но Гай решительно отказался.

– Высадить вас неизвестно где и затем уехать, оставив вас ковылять дальше пешком? – холодно отреагировал он. – Ну уж нет, сударыня! Я благополучно доставлю вас до вашей двери.

Каролайн оставалось только смириться и надеяться, что никто из ее родственников в этот момент не подойдет к окнам. Было бесполезно пытаться объяснить Гаю, что она давно привыкла ходить одна. Мистер Рэйвиншоу обращался со своей спутницей так, как если бы она имела полное право ожидать от него проявления галантности, и это ей, несомненно, нравилось. Но вряд ли ему в голову приходило реально оценить истинное положение, которое она занимала в семье Крессуэлл.

Вот, наконец, карета остановилась перед знакомым подъездом. Мистер Рэйвиншоу вышел и подал ей руку, чтобы помочь спуститься. Каролайн взглянула на него и попыталась улыбнуться.

– Спасибо вам за все, – сказала она еле слышно. – Мне искренне жаль, что я поставила вас в столь затруднительное положение. Если бы я видела в этом хоть малейший смысл, я пошла бы с вами объясняться с леди Линли.