С этими словами он сжал ее в объятиях и поцеловал крепко, не оставляя ни малейшего шанса вырваться.

Но она и не думала сопротивляться. Рядом с ней был не вальяжный маркиз, а ее обожаемый Фрэнк, который целовал ее так, словно мечтал об этом полжизни, — и теперь его ничто не могло остановить.

Она точно знала, что он чувствует, и никакие земные силы не помешали бы ей самой поцеловать его тоже. Только теперь Лексия поняла, как сильно хотела его, как долго этого ждала, как страстно об этом мечтала.

Когда их губы соприкоснулись, в груди маркиза всколыхнулось чувство, равного которому он не испытывал прежде. Пребывая в счастливом забвении, он все же ощутил, что и она целует его в ответ.

Ни с чем не сравнимое наслаждение…

Для Лексии это было тем, чего она всегда желала и что не надеялась отыскать.

Руки маркиза обняли ее еще крепче, губы стали требовательными, жадными…

Много времени прошло или мало — кто знает? Они оба словно провалились в забытье.

Когда маркиз наконец оторвался от нее, то произнес изменившимся голосом:

— Я люблю тебя! Люблю уже долгое время.

И, не дожидаясь ответа, снова стал целовать ее.

Позже ему казалось, что прошло еще несколько часов, прежде чем он снова смог заговорить, все так же не выпуская ее из объятий:

— Я люблю тебя. И это именно то, что я всю жизнь искал.

— Я… тоже… тебя… люблю, — прошептала Лексия так тихо, что едва можно было расслышать.

— Ты меня любишь? — с восторгом воскликнул он в изумлении.

— Лет сто, — улыбнулась она. — Но я была уверена, что ты никогда не полюбишь меня.

— Но я пытался признаться тебе вчера, а потом ты увидела Вейна Фримена и так обрадовалась, что я решил: надеяться не на что.

— Так вот что ты мне вчера пытался сказать, — догадалась Лексия.

— Ну конечно! Но я не знал, как повести разговор. Ты ведь доверилась мне… И если бы оказалось, что ты ко мне равнодушна, вышло бы, что я нарушил свое обещание и тебе было бы трудно со мной оставаться.

— Я так ревновала, когда ты был с сеньорой! — призналась она.

— Неужели ты думаешь, что я мог бы взглянуть на другую, когда уже нашел тебя? Повтори, что ты меня любишь, я хочу это слышать!

— Я люблю тебя, — просто сказала она. — Люблю всем сердцем.

Она прижалась лицом к его плечу, а он обхватил ее крепче.

— Скажи, ты точно уверен, что я — именно та, которая тебе нужна?

— Лексия, я тебя обожаю! — с уверенностью отвечал маркиз. — Я знаю, это — любовь. Когда я тебя целую, то чувствую, что мое место рядом с тобой, ты — мой дом. И, дорогая, мы будем очень счастливы вместе.

И он поцеловал ее снова.

— Я люблю тебя! Я тебя боготворю! — пробормотала Лексия. — Я не представляла себе, что любовь может быть такой чудесной, такой идеальной!

— Скажи, что мы поженимся, — попросил он. — Здесь! Не откладывая!

Лексия захлопала ресницами.

— Поженимся? Здесь?

— Если мы поедем домой, все начнут суетиться и говорить, что они-то знали, что мы созданы друг для друга и наше счастье — на самом деле их заслуга.

Лексия засмеялась:

— Думаю, именно так наши друзья и скажут. Мой отец — наверняка.

— Значит, постараемся этого избежать, — сказал маркиз. — Если согласишься, мы поженимся здесь.

— Это было бы замечательно! Фрэнк, но как это сделать? Мы путешествуем с чужими паспортами. Кто подтвердит нашу личность?

— Посол меня знает и, я думаю, поверит, если я объясню, кто ты такая. Мы поженимся в посольстве и проведем медовый месяц в Греции, увидим богов и богинь, которые — кто знает? — сыграли свою роль в соединении наших судеб. Тем временем я научу тебя любви, и мы будем самой счастливой парой на свете. Лексия, мы с тобой искали любовь, не понимая, что она была рядом.

Он помолчал немного, улыбнулся и добавил:

— Узы, нас соединившие, станут еще крепче, когда мы поженимся.

— Мне кажется, это сон, — вздохнула Лексия. — Это просто не может быть правдой! О, Фрэнк, милый, я так давно люблю тебя, но не соглашалась даже себе в этом признаться. Но теперь я сделаю все, что смогу, чтобы ты был счастлив!

— Благодаря тебе я уже счастлив — потому что ты меня любишь, — сказал маркиз. — А я люблю тебя — от макушки до кончиков пальцев твоих маленьких ножек! Боготворю и остаток жизни потрачу на то, чтобы сделать тебя счастливой!

— Я так боялась, что ты увлечешься другой и забудешь обо мне.

— Я никогда о тебе не забуду. Мы будем становиться все ближе и ближе, пока не окажемся единым целым. Ничто и никто нас не разлучит.

— Просто не верится! Неужели все это — правда, или я все-таки сплю? — спросила Лексия.

Мгновение — и поцелуи возобновились.

И продолжались до тех пор, пока она уже не могла ни говорить, ни думать.

* * *

На следующее утро они отправились в британское посольство, где лорд Симонс, как и ожидалось, с удовольствием их принял и организовал брачную церемонию.

Их обвенчал местный священник в посольской часовне.

— Знаешь, — прошептала Лексия позже, когда они лежали обнявшись, — во время церемонии я ощущала чье-то незримое присутствие. Это было так странно…

Он прижал ее к своему сердцу.

— Я тоже это почувствовал.

Они оба улыбались, потому что знали, что это были за гости.

Мудрая Афина. Бог солнца Аполлон. Эрос и Афродита, боги любви.

И их благословение будет с влюбленными вечно, и на Земле, и далеко за ее пределами.