Филис Хаусман - Роман с натурщиком

— И каков же будет результат, мистер Говард?

— Не понял… — Лоб истца прорезала морщина.

— Я хотел сказать, что будет означать успех вашего исследования лично для вас? — пояснил адвокат.

— Ну, полагаю, я стану страшно богатым, — с трогательной деловитостью ответил юноша.

Зал разразился дружным хохотом, настолько простодушным было это признание. Особенно сочный и басовитый смех раздался сбоку, и Сирил невольно повернула голову — смеялся «эллинский бог». Смеялся так заразительно, что губы Сирил тоже расплылись в улыбке.

В ту же секунду «бог» повернулся в сторону Сирил и обдал ее дружелюбным взглядом своих янтарных глаз. Сирил мгновенно приняла суровый вид и отвернулась от него.

Судья Каррера призвала зал к порядку:

— Прошу всех присутствующих соблюдать тишину! Заседание суда продолжается.

Удар гонга — и Сирил застыла, чувствуя, как колотится ее сердце. «Уймись! — строго приказала она себе. — Он всего-навсего мужчина, а не бог, и в нем наверняка куча всяких недостатков». Каких именно — она, правда, затруднилась бы ответить.

Участник процесса, судьи и зрители взяли себя в руки, и адвокат Стерн продолжил допрос:

— Надо ли это понимать так, что вы запатентовали свою методику?

— Пока нет. Чтобы получить патент, нужно пройти через массу формальностей, и в первую очередь доказать свое авторство.

— Вы все это сделали?

— Да. Я представил концепцию, завершил все предварительные работы, все необходимые эксперименты, провел окончательную калибровку! — пылко заявил юноша.

— Так за чем же дело стало, мистер Говард? Чего ради мы все здесь собрались? — спросил адвокат. Заложив руки за спину, он наклонил голову в сторону клиента, ожидая ответа.

— Дело в том, что полгода назад доктор Келвин Кернс опубликовал в журнале «Кристаллография сегодня» статью, где слово в слово изложил разработанную мной методику. Он утверждает, что открыл ее за год до того, как я послал в патентное бюро свою заявку! — срывающимся от волнения и огорчения голосом сообщил молодой человек.

Зал глухо загудел: схватка начиналась.

— Вы имеете в виду, что доктор Кернс разработал ту же самую методику выращивания кристаллов на несколько месяцев раньше вас и что вы, соответственно, не претендуете в связи с этим на авторство? Я правильно воспроизвел вашу мысль?

— Нет!! — вскочил на ноги Говард. — Я вовсе не это имел в виду! Я говорю только, что он каким-то путем выкрал мою разработку и теперь пытается нажиться на том, что ему не принадлежит!

Адвокат остановил юношу, попытавшегося сойти с трибуны, и продолжил:

— Хорошо, мистер Говард, можете немного расслабиться. Мы вполне понимаем ваше волнение.

Больше никто ничего не успел сказать: судья Каррера объявила перерыв на ланч. Обернувшись к присяжным заседателям, она в соответствии с процедурой предупредила их:

— Леди и джентльмены! Должна напомнить вам, что во время обеденного перерыва вы вольны встречаться и беседовать друг с другом, с вашими родственниками и друзьями, но при этом не имеете права каким-либо образом обсуждать находящееся в рассмотрении суда дело или ссылаться на то, что происходит в этом зале, до полного завершения слушаний и вынесения судейского вердикта. У кого-нибудь есть вопросы?

Ее черные глаза пробежались по скамье присяжных. Судьи солидно кивнули в знак того, что полностью понимают смысл ее грозного предупреждения.

— Отлично, мы соберемся снова в тринадцать тридцать.

— Прошу всех встать! — объявил одетый в мундир судейский пристав.

Первой вышла судья, за ней с шумом устремились к выходу остальные.

Сирил изящно и небрежно прокладывала путь сквозь толпу, и по ясному, спокойному выражению ее лица едва ли кто мог заподозрить, как подмывает ее поскорее остаться одной и вытащить из кармана сложенную в прямоугольник бумажку, которая прямо-таки жгла ей бедро сквозь тонкую материю юбки.

Только оказавшись без свидетелей в дамской комнате, Сирил выхватила очередное любовное письмо из кармана и быстро просмотрела его.

Оно было куда более длинным, чем все предыдущие, и настолько интимным, что по телу Сирил пробежала сладкая дрожь — результат, которого, вероятно, и добивался неведомый корреспондент.

Совершенно ошеломленная стояла Сирил посреди комнаты. Загадочная улыбка блеснула на ее полных губах, но тут же они сжались в тонкую ниточку. «Что за ерунда! Какие чувства? Какой еще сердечный трепет? Просто я ночь не спала, проголодалась, а может быть, у меня вообще начинается грипп!»

Стряхнув с себя мечтательность, не посещавшую ее со времен романа с Полом Джорданом, как пыль, Сирил решительно порвала записку на мелкие клочки и швырнула их в мусорную корзину, после чего достала из сумочки записную книжку с адресами профессиональных натурщиков. Первым значился Том Кошински, постоянно сотрудничавший с «Рекламным художником».

После восьми гудков на том конце взяли трубку.

— Мистера Кошински сейчас нет. Что ему передать? — откликнулся гнусавый пресный голос.

— Это мисс Адамс из «Рекламного художника». Мне нужно срочно связаться с мистером Кошински! — Сирил нетерпеливо побарабанила пальцами по аппарату, пока электронный оператор отыскивал файл с инструкциями на случай звонка «мисс Адамс».

— Прошу прощения, мисс Адамс, но мистер Кошински улетел вчера в Детройт на похороны бабушки. Он вернется не раньше вторника. Передать что-нибудь от вас?

— Нет, Господи, нет! — болезненно вскрикнула Сирил, скорее расстроенная своей неудачей, чем сочувствующая чужому горю.

Положив трубку, она начала лихорадочно соображать. Ей требовался натурщик с идеальным телосложением — никак не меньше.

Сирил пробежала глазами по списку постоянно сотрудничавших с ней натурщиков и отобрала четырех, после чего снова попыталась выйти на связь. Двое из них оказались вне города — на фотосъемках, Фрэнк Дайон упал с мотоцикла и сломал ногу, а о Расселе Грине Сирил вообще не смогла ничего узнать: даже его подружка была не в курсе, где он.

Оглушенная и раздавленная, Сирил машинально закрыла сумочку, куда положила кошелек, и, покинув дамскую комнату, двинулась в ресторанчик, где обедала вчера.

На выходе из здания федерального суда она вдруг развернулась и ринулась обратно. Присев на корточки и выудив из мусорной корзины обрывки записки, она хотела уже подняться, когда увидела в дверях испуганную уборщицу с тележкой.

— Мой список покупок на день… — пролепетала Сирил в ответ на немой вопрос изумленной женщины, зачем-то показывая ей издали один из клочков.

Оглядев зал ресторанчика, Сирил не обнаружила ни одного свободного не только столика, но и даже места. Внимание ее привлекло какое-то движение в дальнем углу помещения.

Длинный, загорелый до бронзового цвета палец указывал ей на свободный стул. Сирил, оскорбленная таким фамильярным жестом, хотела развернуться и уйти прочь, но тут разглядела, кто ее зовет: «эллинский бог» призывно махал рукой и широко, во весь рот, улыбался.

По счастью, он сидел не один, а в обществе другого присяжного — поджарого брюнета-лирика. Лирик читал очередную книгу, одновременно налегая на чили. Сирил вспомнила, что всегда отличалась хорошими манерами и умением войти в контакт с любыми партнерами, а потому подчинилась зову желудка и двинулась в направлении столика.

Скользнув в кресло между коллегами-мужчинами, она как ни в чем не бывало заказала официантке салат, рогалик и кофе.

За это время она успела унять пустившееся было вскачь сердце и натянуть на лицо маску хладнокровия. Затем любезно кивнула каждому из мужчин, ничем не выдав, что присутствие одного из них выбивает ее из привычной колеи.

— Рад видеть вас с нами! — громыхнул голос того, кто так притягивал и пугал ее.

— Ну, выбор был не так уж велик… Я имею в виду, что все места заняты… Так что спасибо за отзывчивость.

— Мы и для себя старались, правда ведь, Тернер?

Худосочный брюнет оторвал туманный взгляд от толстенной монографии, на обложке которой золотились слова «Завоевание Мексики и Перу». Карие глаза его скользнули по лицу Сирил, затем по ее полупрозрачной блузке, задержавшись там, где сквозь ткань проглядывали кружева бюстгальтера.

Резким движением он захлопнул том.

— Ваш к-коллега, присяжный заседатель М-мэтт Тернер, — запинаясь от волнения, представился он.

Привычная со всеми своими клиентами и натурщиками общаться на короткой ноге, Сирил без промедления протянула руку:

— Здравствуйте, я — Сирил Адамс.

Почти тут же она осознала, что совершила стратегическую ошибку: подав руку одному, она неизбежно должна была ту же любезность проявить и в отношении другого.

Пожатие бронзовой руки колосса ее удивило и даже чуть-чуть озадачило: вместо железной хватки, — а ладонь была мозолистой и натруженной, и ее ручка утонула в этой лапище, — прикосновение его пальцев оказалось чудесно мягким и осторожным, если не сказать — волнующим.

Словно искра пробежала по ее телу, щеки разрумянились как два яблочка.

— Шон Стивенс, Сирил, — прогромыхал великан без пауз, словно их имена были каким-то образом связаны в одно целое.