Смирив пустое самомнение,

Что ты жила одним лишь мною.

И вот лечу, расправив крылья,

Над пустотой былого сада…

Проснулся. Всё опять забыл я,

Что мне приснилось. И не надо!

«Бред какой-то!» — подумал Влад. Резко поднялся, вытерся, нацепил на себя халат и решительно вышел из ванной. В номере никого не было. На столе лежала записка: «Извини. Мне пора. Целую».

Быстро оделся и спустился вниз. У скучавшего в ночной тишине на рецепции портье узнал, что несколько минут назад Татьяна вышла из гостиницы и села в такси.

* * *

После того как Влад удалился в ванную комнату, в очередной раз пытаясь уйти от неприятного разговора и необходимости принимать решение, Татьяна, немного поразмыслив, решила взять на себя инициативу, собрала вещи и вышла из номера.

Было уже за полночь. В холле гостиницы было пусто, только недалеко от выхода, вальяжно расположившись в кресле, сидел седой старик. Он внимательно посмотрел на приближающуюся Татьяну, встал и, чуть приподняв соломенную шляпу, загадочно улыбнулся.

«Это еще что за чудо?» — раздраженно подумала она. Но доброжелательная улыбка сделала свое дело, и Татьяна тоже улыбнулась в ответ.

* * *

Ангел отдыхал от дневных забот о лабиринте, прогуливаясь по облюбованному им старинному дому на берегу реки. Подошел к знакомой картине, немного посидел на облаке вместе с веселыми ангелочками. Однако вскоре почувствовал, что с его подопечными происходит что-то неладное. Перебраться в Мадрид не составило труда, и он, приняв образ старика, устроился в холле гостиницы.

Он сидел в кресле и размышлял о том, какие странные и беспомощные эти люди, лишенные по воле Создателя информации о реально происходящем. Все, что происходит вокруг, отображается в мозгу каждого по-своему. Таким образом формируется индивидуальное восприятие действительности, отличное от того, что происходит на самом деле. В потоке информационного хлама трудно разобраться, выловить крупицы истины, позволяющей верно жить.

Сколько бед и болезней переживает человек, лишенный права владеть истиной! Ну что ж, так устроен мир. То ли дело Ангел, владеющий даром просветленного видения течения жизни. Он сидел и недоумевал, зачем она собралась на ночь глядя покидать гостиницу. Поэтому решил вмешаться в ситуацию и приготовил ей небольшой сюрприз.

* * *

— В аэропорт, — бросила она шоферу такси.

— В какой аэропорт прикажете, сеньора? Барахас, Толедо, Барселона? Сейчас ночь, во все успеем, ведь самолеты летают очень редко, и то только в Америку. Вам на какой рейс?

— В Россию.

— О, тогда лучше дождаться утра. Сейчас еще рано ехать. Вам лучше провести ночь в гостинице, — но, взглянув в зеркало салона и уловив ее реакцию на такое предложение, тут же добавил: — Однако, если вам это не подходит, могу отвезти вас в Старый город. Там сейчас идет ночное представление театра из России. Дают нашумевший спектакль Historia de Lado Blanca — о неслучившихся событиях в одном королевстве. Забавная история, тем более что мы живем в стране, где правит король. Все действие идет на языке пластики, танца и движения. Так что переводить не нужно. Народу нравится. А после окончания спектакля отвезу вас в аэропорт. Подходит?

— Пожалуй, да. Буду вам благодарна, — чуть поразмыслив, ответила она.

Это было неожиданное предложение. Однако по сравнению с тем, чтобы провести остаток ночи в аэропорту в ожидании рейса, оно выглядело куда более привлекательным.

Поплутав по улицам Старого города, такси остановилось около здания театра El Comico. Таксист протянул Татьяне визитку с номером своего телефона и уехал.

С афиши на нее смотрели знакомые лица актеров питерского творческого товарищества, которых она хорошо знала еще в юности. В кассе билетов не оказалось. Но она не могла упустить шанс побывать на спектакле и решительно направилась к администратору.

— Здравствуйте. Не могли бы вы помочь мне связаться с режиссером спектакля. Я его знакомая из Петербурга.

— Один момент, синьора.

Взяв визитку, он исчез за дверью, но вскоре вернулся и предложил Татьяне пройти за кулисы.

— Батюшки мои, какие люди! Ты как здесь оказалась? Ну, в общем, неважно. Здравствуй, дорогая! Чрезвычайно рад тебя видеть! — добродушно улыбаясь, произнес Семен.

* * *

Семен Райхельгауз был другом ее детства. Они познакомились в театральной студии, где вместе постигали азы актерского мастерства. Татьяне нравилась созданная в театре творческая атмосфера. Она увлеченно репетировала роли, но не менее активно работала и в гримерном цехе. Семен был заводилой их компании, и ему удавалось многое, что не могли другие ребята.

Веселая творческая и безмятежная ее жизнь в студии прервалась, когда она заболела и была отправлена в детский санаторий в Пушкине, где провела около полугода, одновременно заканчивая десятый класс. Закрытый режим санатория ограничивал возможность посещения больных. Поэтому десант студийцев, в ближайшие выходные поехавший навестить ее, так и не сумел прорваться через заградительный кордон. Пришлось довольствоваться беседой на расстоянии, разглядывая друг друга через решетку ограды, окружавшей парк санатория.

Семен сделал из этого свой вывод и, не сказав никому ни слова, через пару дней отправился туда один. Сначала он внимательно обследовал ограду по всему периметру территории, а затем, выбрав подходящее место, устроился возле куста, укрытого снежной шапкой.

Рассматривая какую-то книгу, Татьяна медленно брела по аллее парка, направляясь к облюбованной скамейке в дальнем его углу.

— Танюша, привет!

— Кто это? — вздрогнув от неожиданности, спросила она. — Сема, это ты?

— Я. Кто же еще? — шепотом, четко выговаривая слова, заговорил он. — Не поворачивай голову и медленно-медленно, так же как и шла, следуй в дальний конец парка. Там есть замечательная скамейка. Буду тебя там ждать.

— Хорошо.

Он быстро надел лыжи и легко, ритмично работая палками, заскользил по лыжне к месту назначенной встречи. Дойдя до конца аллеи, Татьяна, действительно, увидела Семена, сидящего на той самой скамье, на которой любила уединяться сама.

— Ты как сюда попал?

— Как-как, да очень просто! Распилил решетку и вошел.

— Да ладно тебе. Не верю, чтобы ты стал портить казенное имущество.

— А вот и стал бы. Горы бы свернул, если бы потребовалось, чтобы встретиться с тобой. А то, ишь, замуровали, демоны!

— Не замуровали, а просто соблюдают режим ограниченного доступа. Тут хоть все только условно-больные, только под подозрением, но все равно, так положено. Ну так что явился? Ведь не выходной сегодня. Из школы сбежал?

— Ну не то чтобы сбежал. Отпросился навестить больного товарища. Ты что, не рада?

— Да рада, конечно. Рассказывай, как там в студии?

— Ой, тебя как не хватает! В гримерке все только и говорят: «Таня бы не так сделала. Надо бы как Таня, а то как-то куцевато получается. Рожи — бледные, губы — синие».

— Ну хватит трепаться. Не хочешь, не рассказывай.

— Хорошо-хорошо. Не сердись. Да вот, начали готовить новый спектакль. Про «Юнону и Авось» слышала? Так вот наши решили поставить свою оперу «Ромео и Джульетта». Колька Фоменко уже и музыку почти сочинил. Как ты думаешь, кому предложили роль Ромео?

— Тебе, конечно.

— Откуда знаешь? — выпучив глаза, спросил Семен.

— Да ладно. Я пошутила.

— Ну и зря. Действительно мне. А вот на роль Джульетты пока никого не назначили. Я хочу тебя предложить. Буду к тебе приезжать на репетиции. Думаю, твое начальство позволит. Как-никак, искусство! А оно требует жертв. Согласна?

Он достал из кармана тетрадь.

— Вот смотри, это запись либретто нашей оперы. Еще сыровато, конечно, но я тебе все же прочту. Закрой глаза и представь себя Джульеттой.

Татьяна послушно закрыла глаза, прислонилась к спинке скамейки и приготовилась слушать. Семен прокашлялся, взял паузу и начал читать:

— Начну со второго действия. «Вечер. Загородный дворец. Ромео за решеткой дворцового парка мечтает о Джульетте, которую он страстно полюбил. В нежной песне он изливает свои чувства и зовёт Джульетту на свидание. По аллее парка медленно идет Джульетта, в свою очередь мечтающая о Ромео. Ромео радостно бросается ей навстречу, приникает к решетке ограды и говорит слова любви. Джульетта просит его быть осторожным и удалиться, так как она слышит шаги. Ромео прячется за кустом сирени». Здесь неинтересно. Пропускаю. Вот! «Ромео, убедившись, что опасность миновала, раздвигает прутья решетки и бросается к Джульетте. Он клянётся ей в вечной любви и просит быть его женой, заявляя, что завтра же пришлёт за ней своего друга, который устроит их венчание. Джульетта бросается к нему в объятия. Их губы сливаются в страстном поцелуе». Ну как тебе?

Ответа не последовало. Он увидел, что Татьяна сидит на скамейке с закрытыми глазами и с чуть побледневшим лицом. «Наверное, задремала», — подумал он, и его губы сами потянулись к ее щеке. Но он не решился. Вот так, воспользовавшись минутной слабостью, получить желаемое Семен не мог. Вернее, не хотел такой своей попыткой все испортить. Получилось бы, что он украл этот поцелуй. А это было не в его характере. В серьезных делах все должно быть открыто и по-честному — это он усвоил давно.

Прошло несколько минут, в течение которых Семен решал, что же делать. Постараться самому привести ее в чувство или позвать кого-нибудь на помощь? Наконец он решительно поднялся и направился в сторону здания санатория. В этот момент Татьяна пришла в себя.

— Ты куда, Сема?

— Я испугался, что тебе стало плохо, и хотел позвать врача.

— Ничего. Это бывает. Просто отключилась ненадолго. Ну так что ты не читаешь?