Закончив рассказ, Джакомо попрощался и, ловко прыгнув на площадку, мимо которой в этот момент проплывала лодка, скрылся.

— За углом находится бар гондольеров. Рекомендую зайти, здесь практически не бывает туристов и есть хорошее вино, — крикнул он уже с берега.

Завершив прогулку на гондоле, Татьяна с Владом решили поискать бар гондольеров. Немного поплутав по узким улицам, они, наконец, обнаружили его в тихом переулке совсем недалеко от набережной Гранд Канала.

— Due bicchieri di vino bianco, per favore, — уверенно сказал Влад бармену.

— О, делаешь успехи!

— Стараюсь. Как тебе понравился рассказ твоего гида?

— Думаю, текст он скомпилировал из многочисленных повествований о Казанове, которые легко можно найти в Интернете. Но главное, еще раз хотел продемонстрировать, каким может быть истинный венецианец. Это его работа — удивлять туристов. Под маской наверняка скрывается милый и приятный человек. Видишь, бар нам порекомендовал. Неплохой бар. Правда?

— Правда, неплохой бар. Бокал вина стоит всего полтора евро. Где еще такое бывает? Наверно, профсоюз доплачивает.

Бар этот, судя по обстановке, существовал давно. На стенах — старинные гравюры и фотографии, небольшие картины, портреты гондольеров еще позапрошлого века. Простая мебель. За столиками сидят молодые парни в одежде гондольеров и пожилые итальянцы, возможно, уже бывшие гондольеры, по привычке заходящие в бар.

Оставшуюся часть дня Татьяна с Владом бродили по городу, посетили Академию художеств, где с особым вниманием рассматривали картины Тинторетто и Карпаччо, заходили в маленькие магазинчики и галереи.

Заметив магазин музыкальных инструментов, Влад предложил зайти в него. Дело в том, что он незадолго до поездки набросал песню, посвященную дню рождения Татьяны, и хотел ей показать, что получилось. Войдя в магазин, он взял понравившуюся ему гитару, чуть подстроил ее и сказал:

— Помнишь, я говорил, что почти написал тебе песню, посвященную дню рождения? Хочешь послушать, что получилось?

— Конечно. Думаешь, это удобно?

— Мы же в Венеции. Надеюсь, нас простят.

С днем рождения, любимая! Вспомни, родная,

Глубина твоих глаз от рождения такая?

Глубина, погрузившись в которую, можно

Всё познать, даже то, что познать невозможно.

Утонуть в них так хочется ранней весною,

Поздней осенью, летом, студеной зимою.

Каждый день, каждый миг, обо всем забывая,

Как хочу я узнать: глубина их какая?

Мне всегда не хватает наших глаз разговора,

Наших душ созерцания — время так скоро.

И я снова прошу, не спешите мгновенья.

Эта музыка в нас, как волшебное пение.

В диалоге сердец, тет-а-тет, молчаливом,

Нам слова не нужны в этом вальсе красивом.

Всё понятно без слов, ни к чему их участие.

Может, это и есть настоящее счастье?

С днем рождения, любимая! Верю, родная,

Глубина твоих глаз от рождения такая!

Глубина, погрузившись в которую, знаю,

Я найду все, о чем я сегодня мечтаю!

Он еще не вполне хорошо знал слова, да и аккорды давались с трудом, но Татьяна не обращала на это никакого внимания. Ее заворожила искренность чувства, которое она ощущала в словах, в мелодии, в его голосе. Продавец одобрительно поглядывал на Влада и во время исполнения песни не проронил ни слова, а когда тот закончил петь, уткнулся в какие-то свои бумаги, стараясь не мешать.

— Ну, как? Нравится?

— Очень!

— Сыровато, правда. Еще не все слова и аккорды улеглись окончательно.

— Неважно, главное искренне, образно и очень романтично. Спасибо тебе большое.

День заканчивался. Они направились в отель. Его романтическая обстановка, зажженные на ночь свечи, элегантно сервированный ужин, тень Казановы, витавшая где-то поблизости, сделали ночь незабываемой. Их души и тела воспарили над бытием и закружились в круговороте удовольствия ЛЮБВИ, покоряя одну за другой его вершины и поднимаясь все выше и выше к самой заветной из них.

* * *

Утром следующего дня Татьяна и Влад отправились на катере на остров Лидо. Эта часть Венеции заметно отличалась от старого города. Богатые особняки, фешенебельные гостиницы, широкие ухоженные пляжи — непременные атрибуты южного курорта, готовились принять отдыхающих. Над одним из них возвышался в своем мавританском величии отель «Эксельсиор», в котором обычно останавливаются звезды мирового кино, участвующие в Венецианском фестивале. Огромный белый лайнер с греческим флагом медленно плыл вдоль берега.

В море никто не купался, хотя вода не казалась очень холодной — не сезон.

— Может, рискнем и искупаемся? — предложил Влад.

— Шутишь? Я, пожалуй, не стану рисковать и тебе не советую. Все-таки еще холодно. Пойдем лучше выпьем кофе, вон симпатичное кафе.

Сели за столик. Мягкие лучи утреннего солнца пробивались сквозь неплотное кружево из листьев. Официант принес два капучино.

— Ты знаешь, что трое из четырех итальянцев предпочитают Lavazza всем остальным сортам кофе? — спросил Влад.

— Не случайно и нам с тобой этот сорт нравится больше всего. Я где-то читала, что история Lavazza началась в конце XIX века в Турине, когда Луиджи Лавацца организовал фирму по производству кофе. Он придумал какую-то специальную технологию обжарки кофейных зерен смеси сортов арабики. Говорят, она была довольно простой, но никто до сих пор не знает, какой именно.

— Как все просто. Как все гениальное. Любой художник берет краски и, смешивая их, наносит на холст. Правда, картинами одних восхищаются миллионы людей, а другие так и остаются безвестными.

— Да, видимо, без искусства в кофейном деле тоже не обойтись.

Капучино был ароматным и насыщенным, совсем не таким, как в барах Питера. Солнце, несмотря на кажущуюся безобидность лучей, все же основательно подпалило их лица. Пришлось перебраться в тень городских улиц.

Вечером ужинали в ресторане гостиницы. Когда Татьяна, как всегда, попросила официанта порекомендовать что-либо, тот, не задумываясь, предложил заказать Бронзино в белом вине с эстрагоном — традиционное для Венеции рыбное блюдо, приготовленное по специальному рецепту шеф-повара. Блюдо, как, впрочем, и его цена, оказались на высшем уровне.

Глава 11

Шантаж

Телефон зазвонил неожиданно и противно. Брать трубку не хотелось. Все, с кем Николай постоянно общался, обычно звонили на мобильник. Неожиданное вторжение в тишину уютной квартиры было неприятно. Телефон продолжал надрывно звенеть, как будто звонивший человек знал, что он дома. Николай неохотно взял трубку.

— Алло.

— Здравствуйте. Это Николай Светлов?

— Да. А вы кто?

— Меня зовут Марина. Но это неважно. Знаете ли вы, что вытворяет ваша жена?

— Не знаю и знать не хочу. Тем более от незнакомого мне человека. Не звоните мне больше, — сказал он и положил трубку.

Определитель номера высветил номер звонившего абонента. Его первые три цифры совпадали с первыми цифрами рабочего телефона Татьяны.

«Кто-то из недоброжелателей узнал о личных делах Татьяны и решил использовать информацию в своих целях, — подумал Николай. — Надо поговорить с ней, а может быть, и с ним. Это уже слишком».

Марина опять позвонила на следующий день.

— Николай, я бы не стала вас беспокоить, но то, что вытворяет ваша жена, — полное безобразие. Как она может позволять себе совращать такого достойного человека, примерного семьянина и отца двоих детей. Мало ей ухажеров? Ведет себя как последняя шлюха. Если все это не прекратится, мы напишем ее начальству. Сообщим общественности об ее похождениях. Знаете, какие письма она пишет ему по электронной почте? Читать противно. Вот, например, вчера: «Мне не хватает тебя чисто физически…» — и тому подобное.

— Послушайте, как это вам удается читать чужие письма? Имеете доступ к почтовому ящику?

— Это не так сложно при современных информационных технологиях. Могу переслать вам копии.

— Нет уж, увольте. И вообще, не вмешивайтесь не в свое дело.

— Как это не в свое дело? Ведь она руководит такой важной службой. Какое право она имеет давать советы другим, если ее собственная душа блуждает налево и направо? Пусть уйдет с должности и тогда делает, что хочет.

Николай повесил трубку и стал размышлять. Эта информированная дама раздражала его. Для чего ей все это надо? Может, кто-нибудь копает под Татьяну и хочет занять ее должность? Даже к почте получили доступ. Явно кто-то из «своих» недоброжелателей плетет интригу.

Когда Марина позвонила на следующий день, трубку взял сын. То, что он услышал, произвело на него незабываемое гнетущее впечатление. И он не сразу нашелся, что ответить. Поток словесной грязи, который вылила на самого близкого ему человека говорившая женщина, ничего общего не имел с его представлением о матери. Он не хотел верить ни одному слову.

— Какое вы имеете право так со мной разговаривать? Я вас не знаю и знать не хочу. Не звоните сюда больше.

Вечером рассказал все отцу. Николай не предполагал, что они посмеют вовлечь в эту историю Алексея. Это его разозлило.

* * *

Татьяна была в командировке в Калифорнии. Было еще раннее утро, когда телефон заиграл бравурную мелодию. Звонил Николай.

— Привет. Извини, что так рано. Тут несколько раз звонила какая-то сумасшедшая Марина, говорила про тебя всякие гадости, про твои отношения с твоим ухажером, читала отрывки из вашей с ним переписки по электронной почте. Сегодня наговорила всяких мерзостей Алексею. Не думал, что ты и его втянешь в эту историю. В общем, если все это не прекратиться, я приму меры. Пора свернуть шею этому твоему Заварзину.