Бату сидел неподвижно в окружении своих любимцев, лучших полководцев, толмача, первой жены и о чем-то про себя размышлял.

– Так вот какой этот злой воевода! – сказал вдруг громко он. – Лежит теперь в прахе… Почему же ты сразу не покорился моей силе?

Толмач подошел к пленному русскому и пнул его ногой. – Сказывай, собака, почему ты не покорился моему славному повелителю? – буркнул он.

– Никто мне об этом не говорил, – возразил, едва шевеля языком, Дмитрий. – Ведь ты, великий царь, не присылал ко мне людей и не говорил со мной о сдаче города…Однако же ты безжалостно обложил наш город и начал к нему приступать…У меня совсем не было выбора…А как бы ты сам, могучий государь, поступил на моем месте?

Толмач перевел.

– А разве можно посылать к вам послов? – возмутился Бату. – В прошлом году твой коназ Мыхаыл перебил моих посланцев! Нечего и говорить об этом!

– Так то ж был Михаил, – пробормотал киевский воевода. – А мы не друзья тому князю, но лютые враги! Мой князь – Даниил Галицкий! Он совсем недавно занял Киев и разогнал без жалости всех людей того Михаила, злодея и клятвопреступника! Вот если бы ты, великий царь, послал ко мне своих людей, я не стал бы с тобой сражаться… Невозможно одолеть такую великую силу!

– Ты – не глупый воевода! – улыбнулся Бату, встал и подошел к Дмитрию. – Эй, слуги! – крикнул он. – Поднимите-ка этого уруса!

Подбежавшие рабы быстро подхватили киевского воеводу под руки, поставили на ноги, но он едва не упал снова.

– Да, ты отважно сражался, – покачал головой Бату. – Весь избит и изранен…Вот так должен сражаться истинный воевода! Поддержите его! – крикнул он слугам. – А теперь говори,…Дэмитрэ, как ты думаешь, сможешь ты служить мне, повелителю сотен туменов?

– Будет, государь так, как угодно Господу…, – пробормотал отважный воин.

– Ну, это не совсем ясно, – усмехнулся татарский полководец. – А как твоему Господу угодно?

– Не бывают победы и поражения без воли Господа, – тихо ответил Дмитрий. – А это значит, что Господь вложил в твои руки карающий нас меч. Вижу, что мы прогневали Господа, если ты нас так беспощадно разгромил. Быть тебе по тому нашим высшим судьей. Значит, мы должны тебе покориться…Потому, я готов послужить твоей высшей силе, но не против русской земли! Я – не изменник!

– А тебе и не надо воевать против урусов! – кивнул головой Бату. – Их земли больше нет! Вот захватим последний улус твоего коназа Дэнилэ, а там пойдем дальше на закат Солнца, чтобы покорить другие земли! Пойдешь с моими воинами?

– Туда, на закат, пойду, великий царь! – ответствовал разбитыми губами киевский воевода. – Без пощады буду разить не только венгров, но и злобных поляков! Они нападали на нас как шакалы в годы княжеских междоусобиц. Покарай же их своей рукой, великий государь! Они уже давно заслужили жестокую кару!

– Ну, что ж! – засмеялся довольный татарский повелитель. – Тогда…Эй, мои верные слуги! – Он хлопнул в ладоши. – Несите-ка сюда кумыс! Вот мы и увидим, как примет этот урус и батур наше священное питье!

Дмитрий с жадностью схватил большую чашу с кобыльим молоком, протянутую ханским рабом, и быстро, одним махом, осушил ее до дна.

– Подайте еще! – приказал Бату.

Дмитрий выпил еще.

– Ну, как? – спросил великий полководец. – По душе тебе наше питье?

– Очень вкусное, государь! – воскликнул оживший русский военачальник. – А можно еще малость, славный повелитель?

– Вот так урус! – удивился Бату. – Такого мы еще не видели! Неужели у коназа Дэнилэ все воины такие? Налейте-ка ему еще и отведите его в черную юрту, чтобы отлежался! Теперь этот урус – мой воин…Да, вот еще! Всех пленников и воинов Дэмитрэ, тогда, оставьте живыми: они нам скоро понадобятся! Ну, а теперь, поведай-ка нам, мой верный Болху, как тебя спасла уруска!

Болху-Тучигэн, одетый в изящный овчинный тулуп, который сшили ему умельцы вщижского купца Ильи, приблизился к усевшемуся в свое мягкое, устланное коврами кресло, Бату.

– Мой славный повелитель! – поклонился он. – Я уже говорил тебе это не один раз!

Бату улыбнулся и покачал головой. Вельможи и советники великого полководца с тревогой переглянулись.

– Дерзок Болху, – прошептал Субудэй. – Говорит все, что хочет!

– Значит, он – любимец славного Саин-хана! – буркнул Орду. – Ему все дозволено!

– Ну, коли так…, – кивнул головой Болху-Тучигэн, – если тебе хочется… – И он вкратце рассказал еще раз о своем счастливом спасении.

Когда повествование закончилось, татарские сановники некоторое время молчали, обдумывая услышанное и смакуя изящную речь ученого Болху.

– Да, вот ведь случаются чудеса! – покачал головой Бату. – Только что удивил нас один урус, а вот теперь слышим о других…Видно, что бывают разные люди даже среди урусов…Это удивительно: мы всегда считали урусов дикарями!

– Да, так и считали! – усмехнулся Субудэй-батур. – Что они умеют? Сидят себе в деревянных юртах за глухими лесами…Не научены разводить ни овец, ни лошадей! Что такое их лошади? Это быки или коровы! Не могут вынести и дня в пути!

– Моются водой! – с презрением поддакнул Урянх-Кадан. – Смывают запах своих предков! Воистину дикари! Едят рыбу! Как презренные шакалы!

– Однако же нашлись среди них такие люди, которые почтили наш великий народ истинным уважением! – возразил Бату. – Разве вы не понимаете, как непросто им было спасать нашего Болху? А если бы люди Мыхаыла об этом узнали?

– Узнали, повелитель! – кивнул головой Болху-Тучигэн. – Вот почему они вывезли меня тогда ночью из города…Чтобы спасти от слуг того злого коназа!

– Так, значит, урусы спасли тебя дважды?! – вскричал Орду. – Тогда их заслуга велика! Это серьезное дело!

Вельможи возбужденно загудели, кивая головами.

– Да где же они теперь? – спросил вдруг известный полководец Мэнгу, доселе молчавший и с презрением слушавший все разговоры. Наконец, заинтересовался и он. – Живы ли они после взятия города? Знаешь ли ты об этом, Болху?

– Я тогда приказал, чтобы наши воины не трогали ни дом этого славного купца, ни его усадьбу! – бросил Бату. – А для этого я послал особый отряд, когда наши люди ворвались в город. Все сожжено и разграблено вокруг усадьбы. Мы также не стали убивать всех пленников: скоро будут полезны. Купец Илья и его люди сидят в своем доме, окруженные пустыней. Это им награда за спасение моего любимца!

Бату с улыбкой посмотрел на Болху-Тучигэна и продолжил: – Съездил бы ты, Болху, к своим спасителям и привез бы Илю с женой сюда, ко мне! Мне самому захотелось увидеть тех необычных урусов! Ну-ка, спасли нашего человека! Да еще против воли всех дикарей! Я совсем не верю: неужели они – настоящие урусы?

Советник великого полководца приложил руку к сердцу и немедленно вышел из шатра. Кликнув слугу и приказав привести лошадь, он поспешно вскочил в седло и помчался в сторону киевских развалин…

А в это время измученный брянский сотник Ермила, снявший с головы татарский треух, стучал в ворота купеческой усадьбы. Подбежавший к глазку слуга Ильи Всемиловича быстро глянул и, узнав земляка, впустил его внутрь. – Заходи же скорей, Ермила Милешич! – крикнул он. – Не то беда приключится!

В сопровождении слуги Ермила вошел в двери купеческого терема и только здесь спокойно вздохнул полной грудью. Хорошо запертый дом почти не пропускал уличного дыма. В полумраке, в большой гостиной комнате, собралась вся семья купца Ильи со слугами. Сам хозяин дома полулежал на скамье, прислонившись к стене. Рядом с ним сидела Василиса. Слуги разместились у другой стены, противоположной хозяину, и занимали три больших длинных скамьи. Они слышали шум, треск пламени, ужасные крики и ждали своей судьбы.

Увидев вошедшего Ермилу, купец радостно вскрикнул: – Ну, слава Господу, что ты жив, Ермила! Мы с Василисой только что о тебе говорили! И много говорили! А тут – стук в ворота! Сам Господь тебя спас от лютой погибели! Ну, садись, сердечный друг, а я прикажу накрыть стол…Небось, голоден?

– Нет, Илья Всемилич! – покачал головой Ермила. – Не до трапезы теперь…Я так бежал, что, проскочил весь город, от Грецких ворот…Уж не думал, что тебя увижу…А тут вон какое чудо! Поведай же, как вам удалось уцелеть. Кругом ведь одни татарские разъезды! А я добрался я к вам лишь благодаря этому странному одеянию!

Только теперь купец и его слуги заметили, во что одет брянский сотник.

– Господи преславный, да ты под татарина вырядился! – воскликнул Илья Всемилович. – Как же это тебе удалось?

– Да вот раздел одного поганца в темном закутке! – буркнул Ермила. – А что оставалось делать? В русской одежде я бы до вас не добрался…

– Ну, уж смекалист! – улыбнулась Василиса. – Ты всегда был смышленым молодцем, мой славный земляк. Не подвела тебя смекалка и теперь!

– Так как же вы уцелели? – вновь спросил Ермила. – Неужели сам господь Бог вас защитил?

– Такое невозможно без воли Господа! – улыбнулся Илья Всемилович. – Нам крепко повезло! Как-то прошлом году моя Василиса подобрала на рынке избитого и умиравшего татарина…Ну, моя милосердная жена его выходила…, а когда этот татарин выздоровел, мы выпустили его в широкую степь. Но он был большим человеком у татар и любимцем самого их царя! Вот нам и награда за его спасение! Татары нас не тронули!

– Неужели они такие благодарные? – изумился Ермила. – А я слышал, что они злые, беспощадные и безбожные!

– Видно, для кого как, – возразила Василиса. – Однако смотри: они бывают благодарными!

В это время раздался сильный стук в ворота.

– Господи, помилуй! – завопили перепуганные слуги. – Пришел и наш горестный черед! Мы теперь пропали!

– Перестаньте каркать, бестолковые! – громко крикнул купец, разом остановив панику. – Эй, Волод, отведи-ка ты Ермилу в светлицу и переодень его там. Пусть думают, что ты мой верный человек. А ты, Ставр, надень-ка это на шею, – он протянул слуге поблескивавшую серебром пластинку, – и беги отворять ворота. Неужели сам Тучегон к нам пожаловал?