Теперь все свои мысли Роксолана сосредоточила на детях. Один из ее сыновей должен был стать наместником султана. Пока был жив сын Махидевран Мустафа, надеяться можно было только на чудо. Почему-то Роксолана возлагала большие надежды на рыжеволосого Селима. Поэтому немедленно приступила к осуществлению хитроумного плана уничтожения препятствия. Своим помощником выбрала Рустем-пашу.

Уже в тридцать лет он получил звание паши. Не за военные подвиги, не за отвагу в боях. Никто лучше него не разбирался в лошадях. Будто бы сам удивился, что его сделали пашой только за то, что он любил верховую езду. Так оно, наверное, и было. Сулейман высоко ценил своего верного слугу за мрачный юмор, твердость характера. И сначала сделал Рустема начальником своих конюшен. Ловкий босниец всегда знал, как развлечь своего хозяина, никогда ни о чем не просил для себя, ни во что не вмешивался. Это уже позже любимца падишаха стали звать Рустем-пашой. Именно ему хозяин доверил своего первенца Мустафу. Юноша обучался военному делу и был в восторге от наставника. Часто они разговаривали до поздней ночи.

Этого острого на язык человека Роксолана решила сделать своей правой рукой после того, как избавилась Ибрагима. Когда-то султанский имрахор учил ее кататься на лошадях. Обучение было недолгим, — ученица была способная. Это раздражало неуклюжего Рустема, но он научился скрывать свои чувства. Еще большую оскорбление он почувствовал, когда султанша обратилась к нему с просьбой научить ездить верхом дочь Махриму. Тогда Рустем решил, что не гоже паше заниматься подобными делами. К тому же ученица была ленивой, не то что ее мать. Рустем с женщинами вообще не занимался. А султанша не вписывалась в этот однообразный ряд.

Видела, что Рустем оказался под влиянием, и радовалась этому. Он не догадывался о коварном плане султанши Хасеки. Чтобы закрепить его авторитет, она впоследствии выдала за него замуж свою дочь Махриму.

На то время девочке исполнилось 12 лет, а визирю было за 50. В отличие от матери, дочь не отличалась ни умом, ни красотой. Разве что было в ней что-то трогательное, но Рустем-паша не мог отказаться от такого «подарка судьбы». Вчерашний конюх теперь становился зятем великого падишаха. Простой люд не простил ему такого стремительного взлета и возненавидел его так, как когда-то Роксолану. Она была в их глазах ведьмой, а он — злым волшебником. Зная об этом, визирь смеялся. Жестокий, острый на язык, он не замечал слухов. Гордость застила ему глаза, но он понимал, что наслаждение и обязанности идут рядом. Он оказался в аду: с трех сторон от него ждали информацию. Султан и его жена, Махрима и Мустафа. Обычно они не нападают друг на друга, но в их отношениях ему не все понятно. А от великой султанши Хасеки можно ждать всего — загадочная женщина, непостижимая.

Тем временем Роксолана использовала своих информаторов: дочь, визиря, слуг. Она знала о существующих законах, но старалась сделать так, чтобы ее сына они не коснулись. Она неоднократно пыталась обратить внимание мужа на свои тревоги, но тщетно. Он упорно не хотел замечать ее страхов. Сердце говорило ему одно, а разум другое. Сердцем он был со своей Хасеки и ждал от своего старшего сына отчаянного и благородного шага: может, тот сам откажется от власти в пользу сыновей Роксоланы. Но с другой стороны, Сулейман торопился с провозглашением наследника трона — он должен был это сделать ради спокойствия в государстве. Сулейман не знал, что Роксолана уже сделала выбор в пользу Селима. Рыжеволосый, зеленоглазый — копия матери, он вызывал у нее бешеную любовь. Законы власти не предполагали вариантов: наследник остается жить, другие должны умереть.

Султанша продолжала прокладывать кровавый путь для своего любимца. Для этого должна победить этот страшный закон, согласно которому власть унаследует достойный. А для сохранения мира и спокойствия в государстве надо уничтожить всех его братьев с их детьми, внуками и правнуками мужского пола. Роксолана утратила бы смысл жизни. Она должна была с этим что-то сделать, потому достойным считался перворожденный, самый старший — Мустафа. Все четко и понятно: ее сыновья должны быть убиты. Как превозмочь эту страшную силу?

Роксолана ждала. Надеялась на свой острый ум, сообразительность. Догадывалась: все ее деяния останутся в воспоминаниях народа как попытка отступить от законов праотцов. Она сокрушалась, что, имея руки по локоть в крови, ее муж останется чистым и мужественным героем, а она — хитрой змеей, отравившей падишаха, затмившей его разум.

Решила действовать не напролом, а, как всегда, осторожно, коварно. Роксолана распространяла слухи о том, что наследник султана имеет огромное влияние на народ, нравится ему. Султан не мог реагировать на это спокойно, но речь шла о сыне, поэтому вскипал постепенно, пряча свой гнев, отчаяние. Хасеки не останавливалась. Теперь она предложила Рустему помочь, обещая ему всяческую поддержку. Тот согласился. Был ли у него выбор? Он понял, кто на самом деле управляет империей, и перешел на сторону султанши. А империя разрослась как никогда, она была почти безграничной.

Неограниченной была власть Сулеймана, но у султанша Хасеки было ее еще больше, потому что была умной женщиной, которая умела управлять мужем. О ней давно говорила Европа, называя то коварной, то мудрой. Никто не отрицал ее ума, влияния на властителя великой империи. Никто не обвинял ее в упрямстве, жажде жизни, которую она выбрала еще в первые дни пленения.

Роксолана знала о своем влиянии на падишаха и пользовалась этим, потому что на каждом этапе должна была решать сложные задачи. Сначала они касались выживания, приспособлению к чужому, враждебному состоянию. Затем родились дети — ответственность возрастала с появлением каждого младенца. Дети повзрослели — проблемы изменились. Теперь они были связаны с властью, с самой жизнью. Один из ее мальчиков должен взойти на султанский трон. Трудный выбор, но султанша сделала его и действовала против совести только ради спасения сына. Позади был путь интриг и измен, апогеем которого должна была стать победа Селима. К тому времени Мустафа уже всего достиг. Единственное, чего еще не достиг — султанской власти. Он был уверен, что все это впереди, надо лишь немного подождать. Он знал, что получит то, что принадлежит ему по факту рождения. Он — законный наследник, поэтому для него есть только два пути: достичь вершины или погибнуть.

Всем своим поведением Мустафа подчеркивал будущее назначение. Вел чинно, важно, говорил медленно и строго. Он никогда не хотел быть похожим на отца, потому надеялся, что сможет превзойти его во всем: в управлении государством, в отношениях с женщинами, сыновьями. Мустафа ждал этого почти всю свою сознательную жизнь — пример терпения. Наверное, жажда власти все же распирала его изнутри. Как-то эмоции вышли из-под контроля и были вылиты на бумагу. Это была серьезная ошибка: на страже покоя султана и своих детей стояла неутомимая султанша Хасеки. Все сокровенные мысли Мустафы становились для нее открытой книгой. Пора немедленно действовать. Роксолана не колебалась.

Осенью 1553 Сулейман Великолепный готовился к войне с персидским шахом. Время от времени в султане просыпался суровый воин. Он появлялся в Стамбуле только для того, чтобы встретиться с женой, по которой очень скучал. Эта женщина стала для него чем-то значительно большим, чем любимой. Вспоминал, как после первой же ночи не мог избавиться от воспоминаний о необычной рабыне. Прошло время — она стала частью его самого, но до конца никто, даже он, не знает Роксоланы. Она будто бы поселилась в его душе. Иногда падишах задумывался над сплетнями: она рыжеволосая ведьма. Может, и так, но он, не колеблясь, отдал бы жизнь свою за ее любовь. Воспользовавшись его доверием, Роксолана действовала уже не одна, как в первые годы своего пребывания в гареме. Уже не было и самого гарема, только большая и мудрая зеленоглазая султанша Хасеки. Женщина победила. Осталось сделать все возможное, чтобы изменить законы, из-за которых ее сыновьям никогда не добраться вершин власти. Это была мечта и месть. Мечта матери и месть женщины — как будто бы два человека жили под маской когда-то улыбающейся Хюррем, мудрой Роксоланы, теперь — непредсказуемой и жестокой султанши Хасеки.

Роксолана и Рустем-паша сумели убедить султана, что его наследник Мустафа завязал тесные отношения с персами и стремится свергнуть его. Якобы перехвачены письма, в которых сын Махидевран только и говорит о том, что Сулейман давно перестал быть настоящим султаном. В этих письмах ощущался отголосок войны. Войны, которую Мустафа готов был начать против своего отца, потому что слишком долго пришлось ждать наследства. Рустем-паша убедил султана в том, что юноша ведет себя крайне необдуманно и пытается привлечь визиря в сообщники. Враждебные слова султанского сына полны неуважения к повелителю империи. Он пишет, что государство нуждается в другом повелителе, — непоколебимом, неумолимом, жестоком, но справедливом, как он — Мустафа.

Мир померк в глазах разъяренного султана. В октябре 1553 Сулейман вызвал сына к себе в лагерь. Муста-фа будто бы ждал этого. Был уверен, что настал его час. Представлял, как обрадуется мать. Невозможно представить чувства обоих: один надеялся, что восходит к желанной вершине, другой стоял перед бездной, потому что уже сделал выбор.

Разговор не состоялся. По приказу Сулеймана Муста-фа был задушен. «Все это происходило на глазах султана-отца», — докладывал французский посол. Представитель германского императора Бузбек добавил: «Сулейман, отделенный стеной шатра от места, где разыгрывалась трагедия, высовывал из него голову и бросал страшные и грозные взгляды на «немых», упрекая их за медлительность гневными жестами». Пророк запрещал проливать кровь падишахов и их наследников, поэтому Мустафу, а впоследствии его единственного сына Мехмеда, Баязида и его пятерых маленьких детей, внуков султана, задушили зеленым шнурком.

Мать Мустафы обезумела от горя. Ей пришлось еще двенадцать лет оставаться в этом мире, оплакивая смерть сына и внука, свою безрадостную жизнь. Наверное, это было наказание за годы счастливой жизни рядом с любимым повелителем ее души и тела. Бывшая Властительница Века Махидевран жила всеми забытая, в бедности, жаждала смерти своей соперницы, однажды дождалась, и получила ли удовольствие? Можно ли его почувствовать через столько лет боли и отчаяния? Когда ничего нельзя вернуть, нечего ожидать.