Наталья Павлищева - Роксолана Великолепная. В плену дворцовых интриг

– Сладких снов… до завтра…

Айше долго не могла заснуть, ворочаясь с боку на бок, млея от восторга и ужаса. Не спала и Латифа, пытаясь понять, как же ей поступить. Выдавать свою любимицу она вовсе не собиралась, дать понять, что все слышала, значило оттолкнуть девушку от себя, но и просто молчать тоже нельзя. Где же виделись эти двое, что им было о чем вспоминать и обладателю красивого голоса нашлось за что извиняться? Как бы это узнать?

Кормилица так ничего и не придумала, но на следующий день нечаянно выдала свою любимицу султанше.

Айше ходила словно во сне, стараясь сдержать улыбку и витая мыслями в облаках. Это было так непохоже на обычно язвительную и живую девушку, что Роксолана забеспокоилась:

– Что это с ней, не выспалась?

– Влюбилась, – махнула рукой Латифа и тут же прикусила язык, но было поздно.

– В кого? Говори толком!

Когда госпожа задает вопросы таким тоном, лучше отвечать добром, потому что ответишь все равно, только последствия будут плачевны. Пришлось сознаваться.

– Аласкар… Я надеялась, что он вернется. Ну-ка, повтори еще раз, что слышала?

Султанша обещала не выдавать кормилицу и попросила сделать вид, что ничего не произошло. Это далось Латифе с трудом, если бы ни полусонное состояние самой Айше, скрыть свою осведомленность кормилица не сумела бы.

В тот вечер Айше и вовсе не могла заснуть, но не крутилась, лежала тихо, как мышка в норке, прислушиваясь.

Луна уже совершила часть своего еженощного пути, когда мужская фигура легко и бесшумно скользнула через забор в сад. Оставалось только удивляться способности Аласкара преодолевать любые преграды, ведь сад вокруг дома, где жила семья султана, прекрасно охранялся. Но даже собаки не подали голоса, словно шпион был лучшим другом сторожевых псов.

Аласкар уже взялся за ствол дерева, чтобы легко вскарабкаться по нему до ветки и по ней к заветному окну на втором этаже, как вдруг услышал тихий голос из окна первого этажа:

– Господин Аласкар, не спешите. Зайдите сначала в наши покои…

Голос султанши был спокоен и едва слышен, только такое чуткое, тренированное ухо могло уловить ее почти шепот. Ему бы удрать, но куст рядом с деревом (недаром Аласкару показалось, что сад словно стал гуще, чем вчера) вдруг превратился в двух рослых дильсизов, безмолвно взиравших на романтика-неудачника.

– Идите, идите, я хочу с вами поговорить. Вы обещали мне помощь в случае необходимости.

Ближний дильсиз кивнул в сторону и Аласкар отправился, куда показали. Чего уж тут, приходилось признавать, что охрана султанши куда лучше охраны многих дворцов, даже он не уловил присутствия рядом стольких человек. Вот тебе и шпион…

Роксолана приняла почти приветливо, пригласила пройти. Видел бы кто – султанша ночью принимает в своих покоях мужчину! Ее спокойствие насторожило Аласкара, по всем правилам султанша должны была приказать его если не казнить, то заковать в цепи, а не звать к себе.

– Что привело вас под наши окна, господин Аласкар?

Вот змея! Ведь ждала же! – мысленно возмутился Аласкар и подумал, что из-за его наглости может пострадать Айше. Нет, нельзя, чтобы какая-то вина была возложена на зеленоглазую!

Он принялся с горячностью убеждать султаншу, один-единственный виноват в том, что оказался в саду и у дерева.

Бровь Роксоланы чуть приподнялась:

– Второй раз? Разве вчера вы не достаточно убедительно извинились перед моей внучкой? И к чему рассказывать ей о готовившемся нападении, хотели щегольнуть своим благородством?

Аласкар сокрушенно опустил голову:

– Невольно вырвалось, госпожа… Ваша внучка ни в чем не виновата…

Он упорно защищал Айше от любых подозрений, хотя уже понял, что султанша все знает. Неужели сама девушка проболталась? Обидно…

Тут в дверь постучали.

– Войди!

– Госпожа, пришла Айше Хюмашах. Вы ее вызывали.

– Пусть войдет.

О, только не это – смотреть в зеленые глаза после случившегося настоящий позор!

– Бабушка, вы меня звали? – вошедшая быстрым шагом Айше мгновенно оценила ситуацию.

Роксолана сделала знак, чтобы дверь закрыли.

– Бабушка, он ни в чем не виноват. Это я попросила прийти и…

Султанша ждала продолжения, всеми силами стараясь сдержать улыбку.

– …и рассказать о готовившемся покушении на вас! Знаете, это очень важно. Господин Аласкар многое может поведать…

– Айше, все, что мог, он уже поведал.

– Нет-нет, госпожа просто пытается меня защитить! Я сам перелез через стену и …

Роксолана все же не выдержала и улыбнулась.

– Вы так защищаете друг друга, даже завидно. Не стоит, я все слышала вчера. Если нужно поговорить, то это можно сделать сейчас. Извиняйтесь, господин Аласкар, ведь вы ради этого сами перелезли через стену?

Аласкар что-то смущенно забормотал. В это время дверь снова открылась и почти вбежала Михримах:

– Матушка, что случилось?! Я спала, но…

– Поговорите пока, – кивнула Роксолана Аласкару и Айше, – но, надеюсь, господин Аласкар, вы будете учтивей, чем на дереве? Пойдем, Михримах, я тебе все объясню.

Она увела дочь во вторую комнату. Та не выдержала:

– Матушка, кто такой этот Аласкар?!

– Это человек, в которого влюблена твоя дочь.

– Что?!

– Тише, не каждый день Айше объясняются в любви.

– Он объясняется ей в любви? Матушка, что вы такое говорите?! – Михримах все не могла поверить своим ушам. Казалось, спит и не может проснуться.

– Михримах, перестань кричать, – зашептала ей Роксолана. – Что страшного в том, что красивый мужчина объяснится в любви нашей Айше? Ну, может, не скажет прямо, мол, я вас люблю, на это духа не хватит, но они понимают друг дружку и вообще без слов. Не мешай.

– Но что подумают окружающие? – Михримах уже почти стонала.

– Вот если он влез к ней в окно или беседовал в саду под кустом роз, подумали бы плохо, а у меня в покоях и в твоем присутствии… пусть немного потешат душу.

– Кто он такой, этот Аласкар? Откуда вы его знаете?

Не объяснять же про засаду и прочее, Роксолана пожала плечами:

– На дереве висел.

– Где?

Нет, определенно сегодня все сошли с ума, и султанша первая. Посреди ночи она устраивает почти свидание своей внучки с каким-то проходимцем, к тому объясняя, что сняла того с дерева.

Михримах не подозревала, что все так и есть. Роксолана кивнула:

– На дереве, что у нас под окном. Вчера он висел на ветке и извинялся перед Айше за какое-то непочтение. Думаю, дело не в непочтительности относительно принцессы, а в том, что он влюблен. И она тоже.

– Но, матушка…

– Прекрати, Михримах. Ты что, никогда не бывала влюблена?

– А вы бывали? – зачем-то поинтересовалась дочь.

– Конечно.

– В… кого?

Михримах ожидала рассказа о тайном воздыхателе, тайком, как и вот этот Аласкар пробиравшемся в сад гарема, но получила короткий ответ:

– В вашего отца.

– В Повелителя?

Помимо воли Михримах в ее голосе прозвучали нотки разочарования. Тайной страсти не нашлось.

– В Повелителя нельзя влюбиться? Еще как была.

– Но это просто – вы были его наложницей…

– Никем я не была. Глупой девчонкой-рабыней, которой, если бы ни случай, ни з что не попасть в объятья султана. А влюбилась по уши с первого взгляда. И это куда менее надежно, чем вот здесь, – Роксолана кивнула на беседовавших Айше и Аласкара.

Вернее, в обычном смысле беседой это назвать трудно. Оба больше молчали, просто их сердца бились в унисон, а в таком случае слова совсем не нужны.

Роксолана вздохнула:

– Ну, вот и поговорили. Вам пора, господин Аласкар. Не появляйтесь больше в нашем саду, это опасно и для нас, и для вас. Но когда-нибудь я вас позову. Боюсь, что скоро.

Аласкар хотел спросить, как султанша его найдет, но вспомнил кусты жасмина, вдруг ставшие дильсизами, и промолчал.

Роксолана тоже хотела добавить, что надеется на то, что Аласкар не будет болтать о произошедшем нигде, но тоже промолчала. Слова действительно не всегда нужны и полезны, в том, что не будет болтать, можно не сомневаться, достаточно увидеть, как он смотрит на Айше.

– Или я ничего не смыслю в жизни… – пробурчала себе под нос Роксолана.

Получив известие о том, что тело умершего шехзаде Джихангира везут в Стамбул, султанша с семьей тоже вернулась в столицу. Покушение, так «старательно» подготовленное у озера Чамлыдере Аласкаром, не состоялось. Бывает…

Всего за день до их возвращения при переправе через Босфор был убит гонец, везший письмо султанше от бывшей уже кадины Махидевран – матери казненного Мустафы с просьбой помочь сохранить жизнь семилетнему внуку, Махидевран обещала увезти его из империи куда-нибудь далеко, чтобы мальчик даже забыл, кто он. Посланник попал на глаза бывшему кизляру-аге Ибрагиму, которому поручено уничтожить сына Мустафы. Евнух выполнил поручение, сначала уничтожив того, кто вез султанше крик о по мощи.

– Все равно бы не успел, – хмыкнул евнух, слушая доклад о том, что гонца утопили.

Через несколько дней Махидевран написала Роксолане новое письмо, проклиная все потомство до пятого колена за нежелание помочь.

«Я молила тебя сохранить жизнь моему внуку, но ты пренебрегла этой просьбой…

Можешь радоваться – твой сын станет султаном, а мой покинул эту землю. Твои подложные письма помогли обмануть Повелителя, он не поверил своему сыну, зато поверил зятю – твоему наушнику. Упивайся своей властью и своей победой, пока можешь. Это будет недолго. Да падет на тебя гнев Аллаха!

Ты погубила моего сына и не захотела спасти внука. Я проклинаю твое потомство до пятого колена!».

Роксолана была в ужасе, у всех народов самое страшное – проклятье матери. Но в чем ее вина?! Она не получала от Махидевран никакой просьбы…

Ответила резко: «Я не виновата в гибели твоего сына, он вырыл себе могилу сам. Ничего не слышала о твоей просьбе спасти внука.