Наконец она отстранилась и вытерла глаза подолом юбки. Затем обняла его за талию:

– Никогда бы не подумала, что расплачусь. – Эдди спрятала лицо у него на шее. – Я люблю тебя, Джон Толлмен. Я люблю тебя… так сильно. – Она ощутила, как новые рыдания душат ее.

– Я тоже люблю тебя, миссис Толлмен…

– О, но… я не она!

– Что такое, девочка?

– Я не миссис Толлмен. Тот капитан… он Керби Гайд. Это означает, что я все еще… замужем за ним.

– Я догадывался, милая. Я заметил выражение твоего лица, когда ты впервые увидела его.

– Я обратила на него внимание, когда мы покидали Ван-Берен и в тот первый день нашего путешествия. Каждый раз я все более убеждалась. Это он. Я знаю, это звучит дико, ведь Керби воевал в армии конфедератов.

– Эдди, это не он. Керби мертв. Ты мне веришь?

– Хотела бы. Я боялась, что он вернется. Это грешно, но я не горевала, когда узнала, что Керби мертв.

– Ты хочешь мне рассказать о нем?

– Я была так одинока, – начала Эдди свой рассказ. Смущаясь, но все же намереваясь выговориться до конца, она поведала Джону, как Керби появился на ферме и нанялся на работу, как она попала под его обаяние и позволила соблазнить себя. Боясь, что появится ребенок, стала давить на него, пока он не согласился, чтобы преподобный Сайкс поженил их.

После этого Керби часто отлучался в город. Однажды вернулся домой пьяный и сообщил, что записался в армию. На следующий день уехал, и больше она его не видела, вплоть до того дня в Ван-Берене. Эдди рассказала Джону, как была потрясена, когда услышала его голос: «Успокойся, шустрая девчонка». Ей даже показалось, что она ошиблась.

– Это он, Джон. Я не знаю, каким образом Керби попал в армию северян, стал офицером. Единственный родственник, о котором он упоминал, – дядя из Джонсборо. Ему я отправила письмо для Керби с весточкой о рождении сына. Вряд ли он его получил. Но этот капитан – Керби, и он знает, что Диллон – его сын. Можно отречься от меня, но не признать собственного ребенка… Не понимаю, как так можно?

– Потому что он не Керби.

– Почему ты в этом уверен? Ты никогда его не видел. – Эдди посмотрела Джону в лицо. – Как бы мне хотелось, чтобы я ошиблась. – Ее руки обвились вокруг его шеи. – Я не в силах объяснить тебе, что ты значишь для меня. Я никогда не думала, что смогу так сильно полюбить. Независимо от того, что случится…

– Ничего не случится, милая. – Джон поцеловал ее в губы и попытался обнять. Она вырвалась и закрыла лицо руками.

– Пожалуйста, верь мне.

– Ты думаешь, что он Керби, но ошибаешься!

– Почему?

– Потому что я убил его, Эдди. Я убил Керби Гайда.

Эдди открыла рот. Оцепенев, она смотрела на него. Когда шок прошел, выдавила два слова:

– Когда? Где?

Глава 27

Его разбудило холодное лезвие ножа, приставленного к горлу.

С тех пор как покинул станцию Куилл, Джон сталкивался со многими солдатами, возвращавшимися домой с войны. Ему приходилось нянчиться с беднягами, которых политиканы послали на убой; вот и на этот раз он разделил пищу с несколькими такими бедолагами.

Черт побери! Ему не хотелось убивать ублюдка, вымотанного войной.

– Чего смотришь? Прикончи его. Ездит себе на отличной лошади и ведь не отдает ее, пока жив. – Шепот доносился из темноты. – Что, хочешь идти пешком, а остальные ребята будут обгонять тебя верхом?

– Никогда не убивал по расчету.

– Боже мой!

– Это было твое предложение…

– Ты говорил, что убил кучу янки.

– То было другое дело.

– Брось, нет никакой разницы. Убивать так убивать. Не хватает духу, уйди прочь, дай я сам.

«Сукины сыны! Убийцы дерьмовые!»

Джон понял, что сейчас его зарежут ради лошади. Он выждал еще пару мгновений, чтобы успокоиться и сосредоточиться.

Его движение было стремительным, как удар хлыста. Перехватив запястье, он отвел руку с ножом от горла. В тот же миг другой рукой схватил винтовку. Удар в висок был такой силы, что раздался треск кости. Затем Джон стремительно навел ствол и выстрелил по второму, замахнувшемуся на него ножом. Выстрел отбросил человека назад.

Прежде чем противник рухнул на землю, Джон был на ногах. Люди повскакали с постелей. Джона беспокоила острая боль от пореза; он чувствовал струйку крови, стекавшую по шее.

– Не стреляй. – К нему двинулись несколько человек. – Они не с нами.

– До того как легли спать, никогда их не видел.

– По их разговорам, они вроде как из конфедератов.

– А ты конфедерат? – обратился один к Джону.

– Нет.

Человек рассмеялся:

– Тогда янки, а?

– Нет.

– Нет?

– Кто-нибудь из вас имеет виды на моего коня? – Джон был готов в любой миг пустить в ход оружие.

– У нас есть лошади, но если хочешь отдать – возьмем.

– Лопата есть? Нужно похоронить их.

– Бросьте, парни. Стоит ли хоронить этих южан? Оставим волкам и койотам.

В наступившей тишине Джон оглядел солдат-янки:

– А вы сами предпочли бы для себя что? Бродячих собак, бросающихся на падаль? – Джон почти рычал. – Они же люди, пусть даже подлые убийцы. Я их похороню.

Холодная ярость в его голосе нашла отклик у одного из солдат.

– Я дам тебе лопату.

– Спасибо.

Джон посмотрел на человека, которого только что прикончил. Череп проломлен, глаза открыты.

Джон не любил убивать, но не хотел сам быть убитым.

– Этот тоже мертв. – Он подошел к тому, с зияющей раной на груди, и обыскал одежду. – Осмотрите карманы другого, может быть, удастся узнать имя, – сказал Джон, не обращаясь ни к кому конкретно. Один из солдат склонился над телом и встал, держа в руке письмо. Он чиркнул спичкой, прикрыл пламя шляпой и стал читать:

– «Дяде Керби Гайда, Джонсборо, Арканзас. От супруги Керби Гайда – Эдди».

– Черт! – Джон вырвал письмо и сунул его в карман рубашки.

– Там так сказано. – Голос солдата дрожал. – Хорошо, что не мне сообщать новость вдове. Обидно – пройти войну и быть убитым по дороге домой.

Джон молча взял лопату, отошел на несколько шагов и принялся копать мягкий речной песок.

На рассвете ветер стих. Посреди мрачной тишины Джон прочитал письмо, снова спрятал его и тщательно написал имя убитого на его шляпе. Затем привязал ее к воткнутому в землю шесту. Закончив, он прислонил лопату к дереву, чтобы ее можно было легко найти, и, не глянув в сторону сидевших у костерка людей, сел на лошадь и уехал.

* * *

Во время рассказа Джона Эдди сидела затаив дыхание. Услышанное безумно взволновало ее.

– Эдди, Керби мертв. Мне жаль, что он кончил жизнь именно так. Но он собирался убить меня.

– Не могу представить себе, чтобы Керби мог кого-то зарезать. Он и цыплят не хотел убивать. Честно говоря, я подумывала, что он… трусоват.

– Не думаю, что ему хотелось это делать. Скорее, его подталкивал к этому другой человек.

– А кто был тот?

– Не знаю. У него нашли только картинку голой до пояса женщины.

– Это было мое единственное письмо Керби. Я думала, он должен узнать о рождении сына. Я не была уверена, что оно дойдет до него. Значит, дошло.

– Не хотел говорить тебе об этом.

– Почему?

– Я не знал… будешь ли ты жалеть. У тебя от него сын.

– Это так. Сын от него, но мне до Керби нет дела. Он просто меня использовал. Я много об этом думала и решила, что Керби от кого-то или от чего-то скрывался, когда явился ко мне на ферму.

– Может быть, ты права. Теперь ты убедилась, что тот капитан – не Керби?

– Ох, Джон, не знаю. Человек, которого ты описал, не похож на того Керби, что я знала. Но это было так давно, а война может менять людей.

– Я сохранил письмо. Оно в моих вещах в фургоне.

Эдди была спокойна. Через какое-то время она отстранилась от мужа, чтобы поглядеть ему в лицо:

– Зачем ты приехал во Фрипоинт?

– Я собирался разыскать семью Гайда и все рассказать, но кто-то меня опередил. Я слышал, как лавочник разговаривал с тобой в тот день.

– Ты слышал сплетни обо мне и Триш, не так ли?

– Да. Но я увидел тебя и не поверил ни слову.

– Ты женился на мне, сожалея, что убил моего мужа?

– Эдди, любовь моя, я женился потому, что не хотел отпускать тебя никуда от себя.

– Трудно поверить, что ты… пожалел меня… ради меня самой.

– Верь этому, дорогая. Я убил его, прежде чем он смог убить меня. Но мне была невыносима мысль, что я сделал несчастными его жену и сына. В этом причина, что я отправился во Фрипоинт. Я собирался оставить у лавочника деньги, если бы оказалось, что ты в них нуждаешься.

– Ты поэтому пришел в лавку?

– Я слышал, как он назвал тебя по имени. Когда ты ушла, я переговорил с ним. Он дал мне понять, что, по его мнению, ты слишком хороша для таких, как Керби.

– Его мало кто знал…

– А ты мне понравилась, особенно твой разговор с двумя пьяными на ферме. Я впервые слышал, как ругаются изысканные леди. – Джон засмеялся. – Даже разойдясь, ты не могла сказать ничего лучше, чем «подлец с цыплячьими мозгами».

Эдди спрятала лицо у него на груди.

– Я была в бешенстве.

– Когда ты пригласила меня к завтраку, я был восхищен тобою, а уж когда услышал, как ты препираешься с проповедником, то был настолько потрясен, что мысль покинуть тебя больше не приходила мне в голову.

Эдди обвила руками его шею.

– Я люблю тебя, ты знаешь. Пожалуйста, никогда не покидай меня.

– Дорогая моя девочка. У тебя будет чертова уйма времени, чтобы избавиться от меня. – Он стиснул ее и впился губами в шею. – Девочка ты моя. Я до конца своих дней каждый день буду говорить тебе о своей любви.


На следующее утро в небе непрерывно сверкали молнии. К полудню ветер нагнал клубящиеся серые облака, и торжественные удары грома слились в бесконечную мелодию. Молнии, прорвав небесную завесу, вонзались в землю.