– Если ты захочешь вылить ванну до того, как я вернусь, потяни за шнур возле умывальника.

– Джон. Спасибо за сюрприз.

– Желаю удачи. У меня нет опыта в сюрпризах для леди, но не думаю, что я ошибся.

– Это было очень любезно с твоей стороны.

– Я выйду, а ты давай мойся. Запри за мной дверь и повесь ключ на гвоздь. У меня есть другой ключ.


Выйдя из гостиницы, Джон закурил и направился в конец улицы. Мысли были прикованы к оставшейся в комнате женщине. Он не был уверен в том, как именно следует обращаться с женой. При мысли о ней – нежной, теплой и ждущей его в постели – Джона охватило возбуждение. Он, вне всякого сомнения, хотел ее. Но не надо спешить.

«Дьявол, я ведь не назойливый безмозглый козел», – уверял он себя. Джон остановился перед дверью парикмахерской и сунул голову внутрь.

– Буду обратно через полчаса. Есть горячая вода?

– Привет, мистер Толлмен. Рад вас видеть. Воды полно.

Джон кивнул и пересек улицу.

Гостиница, в которой остановился судья, была одна из самых современных в Арканзасе. Джон выбрал для себя менее модный отель, посчитав, что Эдди будет не по себе среди такой роскоши. Что касается его самого, он бывал в разных местах, и его не заботило, воротит ли кто-то нос от его одежды. Джон открыл дверь, украшенную головой оленя. Шум заставил служащего, сидевшего за конторкой, поднять голову.

– В каком номере остановился судья Ван-Винкль? – спросил его Джон.

Молодой человек подозрительно оглядел его:

– Судья обедает.

– Где?

– Ну… в столовой, где же еще?

– Где еще? – отозвался Джон сквозь зубы, стиснувшие сигару. – Думаю, он мог пойти к Люп.

Служащий от ужаса смог только пролепетать что-то невнятное. На секунду Джон оперся спиной о стойку, затем снял шляпу, сунул ее под мышку и направился по коридору в столовую. Когда он вошел туда, рядом с ним мгновенно появился управляющий:

– Сэр?

– Который здесь судья Ван-Винкль?

– Судья? Он стоит возле стола рядом с ян… ах, офицером Соединенных Штатов.

– Спасибо. – Джон остался в коридоре ждать судью.

Ван-Винкль вышел, следуя за юной леди и капитаном-янки. Это была пара, которую Джон видел в магазине Пула. Мужчина одет как на парад – волосы, усы и борода тщательно ухожены. «Гордый никчемный петух», – подумал Джон. На этот раз на женщине было бледно-лиловое платье с кружевами.

Парочка о чем-то беседовала. Во время разговора мужчина и женщина смотрели друг другу в глаза. Затем офицер поцеловал даме руку и, не выпуская ее, заговорил с судьей. Тот хлопнул его по плечу. Потом судья и девушка проводили капитана до двери.

Когда они вернулись в коридор, Джон отошел от стены:

– Судья Ван-Винкль, можно вас на одно слово.

– Да-да, – нетерпеливо отозвался судья, нахмурившись. – Чем могу служить?

– Ничем, – ответил Джон с таким же нетерпением. – Это вы хотите от меня чего-то. Я Джон Толлмен.

– Толлмен? – Судья посмотрел так, как будто не верил Джону.

Ван-Винкль был высоким, дородным человеком с редкими седыми волосами и густой седой бородой. Жилет под темным саржевым сюртуком вышит завитушками. Массивная золотая цепь протянулась поперек его большого живота. Он посмотрел на часы, как будто опаздывал на важную встречу.

– Толлмен, – повторил судья.

– Джон Толлмен. Я кузен Захарии Куилла, – добавил Джон.

– Знаю, знаю. Я просто не ожидал. Ах, да, впрочем, прекрасный джентльмен этот капитан Куилл.

– Согласен, – сухо подтвердил Джон.

– Моя племянница, мисс Синди Рид.

– Мадемуазель. – Джон кивнул головой.

– Здравствуйте. Я вас видела сегодня в магазине. – Большие васильковые глаза девушки смотрели на Джона с интересом.

– Весьма мило с вашей стороны вспомнить меня, – вежливо ответил Джон, прежде чем снова обернуться к судье. – Охотник, которого вы наняли, находится у нас в лагере. Он попросил передать, что через день-другой встретится с вами.

– Охотник? Ах, да. Отряд нуждается в свежем мясе.

– Он приедет, раз нанялся. Один из моих людей завтра осмотрит ваши фургоны и грузы, готовы ли они к походу, и проверит, достаточно ли запчастей для ремонтов. Мы не можем задерживаться из-за поломок.

– Ступай к себе в комнату, дорогая. Мы должны обсудить с мистером Толлменом ряд вещей.

– Ну… Ты всегда отсылаешь меня, когда становится интересно. – Синди застенчиво улыбнулась Джону. – Спокойной ночи, мистер Толлмен.

– Спокойной ночи.

Когда девушка скрылась на лестнице, судья перешел в дальний угол коридора, чтобы они могли уединиться. Джон последовал за ним и подождал, пока судья разжег сигару и загасил спичку в песчаной урне.

– Мои фургоны и грузы – это мое дело, – сказал судья недовольным тоном. – Единственная причина, по которой я согласился ехать вместе, – это дополнительная защита от нападения.

– Это сейчас ваше дело, но оно станет и моим, если что-то сломается и мы будем вынуждены вас ждать. Сколько у вас людей?

– Тринадцать, не считая меня и моего человека.

– Это вы о ком?

– Дарки. Всю жизнь прожил в нашей семье.

– Тринадцать человек и шесть фургонов. Сколько людей бывали раньше на Западе?

– Слушайте, Толлмен, я не собираюсь обсуждать сейчас моих людей.

– Пистолет Симмонс – единственный из них опытный человек. Я прав?

Судья покраснел:

– Я слышал, что сейчас путешествие не так опасно, как несколько месяцев назад. У южан перебит хребет, индейцы усмирены. Они теперь знают, с какой стороны хлеба масло. Ведут себя более или менее прилично или отправляются на каторгу.

Джон на миг застыл с непроницаемым лицом. Когда почувствовал, что может говорить спокойно, он ответил:

– Ваши сведения неточны.

– Не важно. У меня шесть наемных солдат, все носят голубую форму Соединенных Штатов.

– Эта форма непременно спровоцирует перебежчиков, которые нападут на ваш отряд, – холодно заметил Джон, покачав головой.

– Во главе патруля жених моей племянницы, глубокоуважаемый человек, который служил при квартирмейстере главнокомандующего в Иллинойсе. Он приписан к Форт-Альбукерку.

– Человек с боевым прошлым. Судья проигнорировал иронию Джона:

– Я назначен президентом Линкольном ответственным по делам индейцев в Санта-Фе.

«Господи, помоги индейцам».

– Я вам прямо скажу, судья. У меня двадцать один фургон, пятьдесят два человека, две женщины и трое детей. Не думаю, что будут какие-то проблемы на индейских землях. Мой отец рос с шони, я говорю на языках чокто, чероки и крик. И собираюсь пересечь земли индейцев без насилия.

Судья фыркнул:

– Не все думают и действуют, как вы.

– Да, белый человек отбирает у них земли и нарушает каждый подписанный договор. – В словах Джона звучал гнев. – В Оклахоме и Техасе есть территории на сотни миль, которые зовутся «нечеловеческими». Там правит сильнейший. Команчи и апачи скитаются по этим землям. Оба племени ведут себя как рой встревоженных ос. Но это еще мелочи по сравнению с бандами предателей, дезертиров, преступников и наиболее злобных среди всех них банд конфедератов-партизан, которые устраивают рейды, грабят и убивают исключительно ради удовольствия, а не выгоды.

– Проклятые мятежники. Не помнят, что получили взбучку, и хорошую.

– Я выезжаю послезавтра. Можете следовать за мной, если это вас устраивает. Если нет – удачи.

Джон нахлобучил шляпу и широким шагом двинулся к выходу. Он уже выходил, когда его догнал пыхтящий судья:

– Толлмен. Джон обернулся:

– Вам не нужна моя помощь, судья. Солдаты сами справятся. Но ради безопасности дамы слушайтесь вашего охотника, Симмонса. Если кто-нибудь сможет помочь, так это он.

– Простите, если ввел вас в заблуждение, Толлмен. Я выезжаю завтра, и мы встретимся у Форт-Гибсона.

– Я не еду в Форт-Гибсон. Это не мой маршрут.

Судья выплюнул сигару.

– Приписанный ко мне отряд должен посетить пограничную крепость.

– Я занимаюсь грузовыми перевозками, а не сопровождаю туристов. Время для меня – деньги.

– Это займет немного времени.

– Я не еду в Форт-Гибсон, – настаивал Джон.

– Капитан Куилл говорил, что вы обычно там останавливаетесь на несколько дней.

– У меня разные маршруты. Зак не учел времени года. Я выбираю самый быстрый и безопасный маршрут.

– Я покажу другую дорогу. Говорят, что она…

– Слушайте судья, я выбрал свой путь. У меня сотня голов скота, которых надо кормить и поить, иначе они не будут работать. Через месяц под солнцем Оклахомы трава выгорит. Я и так уже потерял неделю, ожидая вас.

– Ну хорошо, хорошо. Раз вы не согласны, я вынужден подчиниться.

– Никто не заставляет вас следовать за мной. Я, кстати, предпочел бы ехать только со своим отрядом, если бы не мой кузен Зак.

– Послезавтра мы будем готовы.

– Спокойной ночи, судья.

Ван-Винкль смотрел вслед Джону, пока тот не вошел в парикмахерскую.

«Щенок!» Он не понимал, как такой неотесанный мужлан может иметь отношение к джентльмену с безупречными манерами Захарии Куиллу.

Глава 17

Колин не оставлял Триш наедине с Пистолетом Симмонсом. Мальчик не отходил от нее на протяжении целого дня. Дети даже не пошли ужинать. Напуганные, они жались к Триш.

Повар уже хотел было послать им еду, но Пистолет принес двух небольших кроликов.

На закате меж двух палаток устроили очаг. Диллон и Джейн Энн с нескрываемым интересом наблюдали, как Пистолет готовит кроликов. Он был на редкость вежлив с детьми и разрешил им по очереди поворачивать вертел, чтобы мясо равномерно обжаривалось со всех сторон.

Когда кролики были съедены, а сливки выпиты, малыши стали клевать носами, и Триш уложила их в постель.

Пистолет пошевелил костер, глядя мимо пламени. Он следил за лагерем, стараясь не выпускать из виду людей, сидевших вокруг костра возле полевой кухни. Пистолет опасался, что Клив Старк или Дэл Ролли устроят бузу и Триш вынуждена будет скрыться в палатке. Симмонс должен был отправиться в Ван-Берен на встречу с судьей, но отложил поездку, узнав, что Триш с детьми остается в лагере одна, без Эдди и Толлмена.