Дороти Гарлок - Роковые тайны

– И вы ей это объяснили? – спокойно спросил Джон.

– Ну, мы сказали, что ты не нуждаешься в помощи.

– И что я не мог жениться на женщине с выводком ребятни.

– Я не знаю, кто это сказал. Она не желала ничего слушать. Хотела взяться за хлыст. – Ролли улыбнулся и только потом понял, насколько это было опасно.

– Вы смеялись над ней. Да еще обвинили ее в том, что она со своими приятелями хочет ограбить фургоны.

– Если бы ты был сам здесь и видел, как все это происходило…

– Что ты скажешь, Клив? – спросил Джон.

– Меня не было, когда они прибыли, но все так, как сказал Ролли. Эта женщина…

– Миссис Толлмен, – прервал его Джон.

– Я спросил, ты ли ее послал. Она сказала «нет». Мы подумали: если бы тебе была нужна помощь, ты бы попросил об этом. Когда стало ясно, что мы не пойдем, она принялась кричать. Мы решили, что это… уловка. И тогда они уехали.

– Из-за вас они провели весь день без еды и воды. – Голос Джона становился все тише и тише, а это было признаком нарастающего гнева.

– Я пытался поговорить с ними. Девушка прогнала меня, угрожая винтовкой. Свирепая, как овод, вцепившийся в собаку.

– Она могла пристрелить тебя, будь уверен. Триш застрелила человека там, во Фрипоинте, который пытался забрать Колина, старшего мальчика. Его родичи пустились за нами.

– Мы не хотели проявлять неуважение к миссис Толлмен. В подобных обстоятельствах ты бы так же себя вел, – сказал Клив.

Клив Старк – единственный во всей команде, кто мог спорить с боссом. Если он был уверен в своей правоте, сбить его с толку было невозможно. Он хотел знать, какие будут последствия всего этого дела.

Клив прямо смотрел в глаза человеку, которого любил, как брата.

Имя Джона быстро стало легендой в своем штате. Работники с его ранчо клялись, что он поражает невидимые для других цели и может идти по следу темной ночью в проливной дождь. Суровый, но справедливый человек, Рейн Толлмен наградил сына не только могучим сложением, он воспитал в нем чувство сострадания к жертвам несправедливости, уважения к женщинам и упорство в достижении цели. От матери, Эми Толлмен, Джон унаследовал гордость и привязанность к семье и друзьям.

Джон испытующе смотрел в суровое лицо Клива. Хотя был уверен, что не стал бы себя вести с женщиной, просившей помощи, подобным образом, он решил: пора кончать с этим. Важно то, как все они будут относиться к его семье в будущем. Джон помотал головой и обратился к повару:

– Кто-нибудь может заменить Гаррисона?

– Я не думал. Он славный парень, только дружит с бутылкой.

– Слишком. Не переношу пьянства и тех, кто напивается так, что не может работать. Гаррисон уходит. Утром.

Повар пожал плечами:

– Пако справится. Джон кивнул:

– Жена может захотеть готовить отдельно. Она и дети не помешают нашему движению. У каждого из вас есть свои обязанности. Моя семья на мне, – заключил Джон, не дожидаясь возражений. Он встал, сполоснул кружку в котелке и сунул ее обратно в мешок. – Нам понадобятся еще два человека до Форт-Гибсона, – бросил он Кливу.

– Что ты думаешь, Клив? – спросил Ролли, когда Джон ушел.

– О чем?

– Ты знаешь. Что Джон так внезапно женился и берет их к себе домой.

– Он не полоумный и не женился бы, не взвесив все. Наверное, хотел этого.

– Я помню, как Джон однажды говорил о детишках в своем доме. Вероятно, он думал о своих детях. – Ролли потер заросший подбородок.

– Они уехали в спешке. – Билл положил сушеные персики в горшок. – Вещи в фургоне не были упакованы для длительного путешествия.

– Это не наше дело, Билл, – сказал Клив, сбил пепел с кончика сигары, аккуратно затушил ее и сунул в карман. – Джон сам позаботится о своей семье. Тебе даже готовить для них не надо.

– Я не это имел в виду, – раздраженно заметил Билл.

– Он о них беспокоится. – Ролли вытянулся во весь свой рост. – Здесь что-то большее. Черт! Должно быть, есть нечто особое в этой женщине, чтобы взвалить себе на шею троих ребят и девушку и тащить их восемьсот миль через земли индейцев, в то время как можно и дома подцепить дамочку.

– Ты бы оставил свое мнение при себе, – посоветовал Клив и ушел.

– Что и собираюсь сделать. Не сомневайся. Хотелось бы, однако, знать, где он с ней столкнулся и кто надоумил его на ней жениться.

– Диллон! Стой рядом, чтобы я могла тебя видеть. – Эдди и Триш сортировали и перекладывали вещи, сложенные возле палаток. – Если мне понадобится прочертить линию на земле, я пойду на это! – пригрозила она.

Черта выполняла роль невидимой изгороди. Перешагнешь через нее – и пойдешь укладываться в постель на полчаса раньше срока. Однажды Диллон, чтобы проверить мать, пересекал черту раз за разом – и был уложен в постель в три часа дня без ужина. Это было суровое наказание, сильно сдерживающее детей.

– Не черти линию, мамуля. Мне нужна была черепаха.

– Неправда! Он пошел за дерево и пописал, – наябедничала Джейн Энн.

– Ты, заткнись! – крикнул Диллон.

– Ну хватит. Джейн Энн, не надо ябедничать. Это правильно, что Диллон справляет нужду за деревом. Здесь нет отхожего места.

– Но я видела… как он делает. – Губы у девочки скривились.

– Ты должна была быстро отвернуться.

– Она шла за мной. Когда я ее увидал, уже не мог остановиться, – хныкал Диллон.

– Тогда сообщай мне, когда захочешь в кусты, а я прослежу, чтобы Джейн Энн оставалась со мной. Теперь иди поиграй. Не подходи близко к кухне и будь там, где я могу тебя видеть. Триш, не пытайся поднять сама этот сундук.

Эдди взялась за сундук, и женщины сняли его со стиральной доски.

– Если бы мы не отдали повару флягу с молоком, то могли бы попить пахты и не ходить туда на ужин, как попрошайки за подаянием. Разве мы не можем сами готовить?

– Надеюсь, что да. Ты когда-нибудь готовила на костре?

– Нет. Но попробуем. Думаю, повару совсем не хочется иметь с нами дело. А я не хочу иметь дело с ними. Миссис Эдди, я чувствую… мы этим парням обуза. Как будто… временно тут. Впрочем, Колин привязался к Прохожему. Он вцепился в него, как клещ в собаку. Куда они подевались?

– Колин с мистером Ролли. Он снял колеса с фургона и занимается ими. – Эдди увидела, что к ним приближаются. – Идет мистер Старк, которого встретили утром. Веди себя хорошо.

– Я не собираюсь драться, даже если очень захочу. – Триш бросила сердитый взгляд на Клива и повернулась к нему спиной.

– Привет. – Клив снял шляпу. Волосы с сединой, что делало его на вид значительно старше, чем когда он был в шляпе.

– Здравствуйте, мистер Старк, – вежливо ответила Эдди.

– Я говорил с Джоном насчет овец. Он велел переговорить с вами.

– А в чем дело?

– Вы хотите взять их с собой?

– Ну, я… надеялась на это. Мистер Толлмен не говорил, что это невозможно.

– За ними надо хорошо следить. Чуть зазеваешься – и волк тут как тут.

– Боже! Я об этом не подумала. Они как члены семьи.

– Да. Но иногда не стоит из животных делать приятелей. – Он смотрел на нее с забавно-выжидательным выражением.

– Мы не хотим быть для вас обузой.

– Ну, мэм, если Джон скажет, мы приставим человека к овцам.

– Нет! Не надо. Пусть бегут за фургоном, а кто-нибудь из нас пойдет с ними.

– Путь длинный, мадам. Мы делаем в день двенадцать – четырнадцать миль. Тяжело будет. Ночные пастухи стерегут волов, а мулов привязывают. Куда загонять овец?

– Я переговорю с мистером Толлменом. Клив, все еще со шляпой в руках, посмотрел на Триш, стоявшую спиной к нему, затем вновь обратился к Эдди:

– О вчерашнем. Мы не хотели обидеть вас. Мы и понятия не имели, что Джон женился.

– То было вчера, мистер Старк. Я уже забыла об этом.

– Да, мадам. – Он надел шляпу и вежливо приложил руку.

– Я понимаю, что вы и остальные не планировали путешествовать в компании женщин и детей. Как я уже сказала, мы попытаемся не задерживать вас.

– Да, мадам.

Эдди и Джон сидели в фургоне, который верой и правдой служил семье многие годы. Усталые лошади были ее добрыми друзьями. В Ван-Берене им предстояло обменять старый фургон и лошадей на новую повозку, пригодную для дальнего путешествия.

Она оглянулась и помахала людям, стоявшим у палаток.

– Все будет хорошо, Эдди. Триш позаботится о детях.

– Я знаю… но накануне вечером…

– Они будут в безопасности с Кливом, Ролли и другими.

Триш была опечалена расставанием, но смолчала.

– Не беспокойся, к ней не станут приставать.

– Ничего не могу поделать, беспокоюсь. Она верный друг.

– Я помню, ты говорила.

– Я обещала Триш, что она останется со мной сколько захочет не потому, что я ей многим обязана, а потому, что люблю ее точно так же, как Колина и Джейн Энн.

– Я и это знаю. В нашем доме ей будет хорошо.

– Она храбрится, но на самом деле напугана до смерти.

– У нее есть выдержка, Триш справится.

– Она боится, что закончит в… борделе.

– Только если это будет ее выбор. Но она не может держаться за твою юбку всю жизнь.

– Это не так!

– А как бы ты это назвала? Она словно твоя тень.

– У нее нет никого больше, Триш много пережила.

– Как и ты. Но беды закалили тебя. Давай сейчас не будем говорить о Триш. Когда-нибудь она выйдет замуж, и у нее появится своя семья.

– Сомневаюсь.

– Она нравится Симмонсу.

– Триш многие восхищаются.

– В данном случае тут нечто большее. Думаю, он действительно сохнет по ней.

– Это он тебе сказал?

– Нет. Но когда мужчина задает о женщине столько вопросов, как Симмонс, значит, это о чем-то говорит.

– Парень что-то задумал, но только не жениться. Он в курсе, что в ее жилах течет цветная кровь. В городе много слухов ходило.