Дороти Гарлок - Роковые тайны

– Клянусь, это будет для них последний погром. Да у Реншоу мозгов одна извилина.

– Тут я с вами согласен. Желаю удачи. Джон хлестнул мулов, и фургон покатился.

Эдди сидела словно проглотив аршин, взгляд ее был устремлен вперед. Как только дом Бердселла скрылся из виду, она повернулась к Джону.

– Почему вы ему так сказали? – требовательно спросила Эдди.

В глазах ее застыла обида, голос не справлялся с волнением.

Джон нахмурился. Сделав вид, что не замечает ее гнева, он спросил:

– Как сказал?

– Вы знаете!

– Что мы собираемся пожениться? Неужели мысль о замужестве настолько ужасна для вас?

– Но… это неправда.

– Может быть, но это сработало, не так ли? Все вышло гораздо лучше, чем я предполагал. Я заметил этот фургон, когда мы подъезжали к дому. В вашу старую повозку все вещи не поместились бы. Будем надеяться, что мы все уложим под навес до дождя.

– Нехорошо обманывать мистера Бердселла, – настаивала Эдди. – Вы без моего участия продали ферму.

Выражение лица Джона сменилось на удивление.

– Именно это вас беспокоит? Вы что, глава семьи?

– Мы не семья! – почти закричала Эдди.

– А мистер Бердселл считает, что семья. Могло ли получиться лучше? Сколько вы собирались просить за ферму? Две, три сотни?

Его предположение было настолько близко к истине, что ее обида испарилась. На лице Джона появилось какое-то суровое выражение, от которого ее бросило в дрожь. Эдди считала себя трезвомыслящей женщиной. Несмотря на его повелительный тон, она была благодарна ему.

– Спасибо вам за все, мистер Толлмен. Пожалуйста, простите меня. – Она опустила глаза, руки ее были сложены на коленях. Под его взглядом Эдди начинала нервничать.

– Не делайте такое лицо. Вы получили что хотели – фургон и упряжку.

– Я знаю, но не каждый же день… приходится продавать дом. – Ее голос сорвался.

– А зачем было это делать? Вы могли отослать Триш на север, Колин отправился бы с ней, и проблема решилась бы сама собой.

Этого говорить не следовало. Эдди покраснела, глаза сердито засверкали, она совершенно забыла о вежливости:

– Отослать, не думая, как сложится их судьба? Вы так решаете свои проблемы? С глаз долой, из сердца вон? Я так не могу.

Он улыбнулся:

– Вы рассуждаете как истинная женщина. Мне приятно узнавать вас. – Он натянул вожжи, чтобы мулы шли медленнее. Начался крутой спуск.

– Ну это уж бросьте! Ваше мнение обо мне оставьте при себе.

Его улыбка стала шире. В синих глазах читалось такое восхищение, что Эдди бросило в дрожь, несмотря на прошибивший ее от гнева пот.

– Я нужен вам, Эдди. Я – это все, что отделяет вас от Реншоу. Бог ведает, почему наши пути пересеклись. Не исключено, что это судьба… – Он говорил спокойным тоном, как будто действительно верил во все это.

Тишину нарушали только скрип фургона да позвякивание сбруи, и слова Джона не выходили у нее из головы: «Не исключено, что это судьба». «Глупости! У него голова забита всяким вздором», – в раздражении подумала она.

«Судьба, вот еще! Он, верно, сошел с ума, если верит в эту галиматью!» Она хотела сказать нечто такое, что сразу поставило бы его на место, но, поглядев в смеющиеся глаза Джона, поняла тщетность своей попытки.

– Вы сошли с ума.

– Может быть. Лучше расскажите мне о вашем муже. Бердселл о нем невысокого мнения.

– Я не хочу обсуждать с вами моего мужа ни сейчас, ни потом.

Впрочем, странным образом Эдди чувствовала себя хорошо. Она объясняла это тем, что месяцами, даже годами, не общалась с интересными людьми. С неудовольствием отметила, что ей приятно с ним разговаривать. Ощущение полноты жизни охватывало Эдди в его присутствии, ей доставляло удовольствие смотреть на Джона. Она была рада, так рада, что он находится рядом с ней.

Джон сам не понимал до конца, зачем он ей все это наговорил. Ведь сам-то не верил. Его учили, что мужчина в одиночку прокладывает себе путь. Он решил двигаться прямо или в обход. В удачу не верил. Успех творит сам человек.

Джон взглянул на сидевшую рядом женщину. Его раздражало, что ему нравилось смотреть на нее. Несмотря на деликатность, она обладала силой. У нее было прошлое, и она может настоять на своем, считая, что права. Он одобрял ее привязанность к Триш и мальчику и даже верность мужу, хотя парень был, похоже, недалекий.

Джону стало интересно, а страстная ли она любовница. Внезапно он почувствовал, как в нем нарастает желание. Дьявол! В его планы не входило увлечься женщиной всерьез, особенно женщиной с довеском. Одно дело – ее сын, но мальчик с сестрой и Триш – это уже готовая семья, и большой дом будет сразу же заполнен. Откуда же эта проклятая мысль? Перед глазами у него была Эдди, стоявшая посреди тенистого двора – длинная юбка, волосы до талии и темноволосый ребенок, прижавшийся к ней.

Проклятие! Дело серьезное. Значило ли это, что он нуждался в женщине? Джон был разборчив в своих связях. Стриженых женщин всегда достаточно в салунах. В одном Джон уверен: при виде Эдди Гайд сердце у него готово было вырваться из груди. И ему очень хотелось заботиться о ней. У Эдди ясный ум и сильный характер. Тело стройное и нежное.

– Ох! – Восклицание Эдди прервало поток его мыслей. Натянув вожжи, Джон повернул мулов к дому. – О Боже! Я только сейчас поняла, что… наверное, не справлюсь с этими мулами!

– Не беспокойтесь. Вам не придется править ими.

– Но… – Эдди запнулась и поглядела на Джона. Тот замер, вглядываясь вперед. Он насторожился, как вожак, защищающий свое стадо. – Что это?

– Там кто-то есть. Если я велю слезть, выполняйте без разговоров.

– Но я ничего не вижу.

– Моя лошадь, она что-то чувствует. Тут еще чей-то жеребец.

Эдди оглянулась на привязанную лошадь Джона. Уши у нее были подняты, ноздри раздувались, она пофыркивала.

– Ох, не надо было мне их оставлять! – Глаза Эдди обшаривали дом, ища Триш и детей. Входная дверь была заперта, во дворе ни души.

Не сказав ни слова, Джон погнал мулов вокруг дома на задний двор. Сердце у Эдди от ужаса колотилось. Ей бросилась в глаза пятнистая лошадь, привязанная к изгороди возле бака с водой, затем она увидела Колина и бородатого мужчину, сидевших на крыльце. У Колина в руках была подзорная труба. Джон выругался, остановил мулов и привязал вожжи к рукоятке тормоза. Он не успел помочь Эдди, как она спрыгнула на землю и бросилась к крыльцу.

– Все в порядке? – Волнение чуть отпустило ее, когда она увидела улыбку на лице Колина.

– Помните мистера Симмонса, миссис Эдди? Он дал мне поглядеть в трубу. Триш не хочет выходить.

– По крайней мере она умеет слушаться. – Джон встал рядом с Эдди. – Что ты здесь делаешь, Симмонс?

– Привет, Толлмен. – Бородач улыбнулся. Он был ростом с Джона, но гораздо крупнее. – Просто проезжал мимо.

– Ни хрена. Я видел следы копыт твоей лошади на холме. Ты следил за домом в трубу.

– Клянусь, я был о тебе невысокого мнения. Слышал, какой ты следопыт, но не верил.

– Это было нетрудно. Большие отпечатки копыта. Если надумаешь следить за кем-то, сначала смени лошадь.

Симмонс кивнул головой и улыбнулся. Колин, следя за разговором мужчин, казалось, был озадачен.

– Доброго вам дня, – сказал Джон, меняя ход мыслей. И, не сводя глаз с Симмонса, взял Эдди под локоть, когда она взошла на крыльцо.

– Остаешься здесь, Толлмен? – спросил Симмонс.

– Вроде так. Я женюсь на миссис Гайд. – Говоря это, он сильно стиснул ладонь Эдди.

– При таком раскладе я бы хотел перемолвиться с тобой парой словечек.

– Иди к своей лошади. Я сейчас. – Джон распахнул дверь и втолкнул Эдди, прежде чем она смогла возразить что-либо.

– Почему вы ему так сказали? – сердито прошептала она.

– Подумайте сами. Если он будет знать, что вы находитесь под моей защитой, то не посмеет угрожать.

– Но…

– Спорить нет времени. – Он схватил ее за плечи. – Вы с Триш собирайте все необходимое. В первую очередь посуду, еду, постели и одежду. Посмотрим, останется ли место. Через два часа уезжаем, так что не теряйте времени.

Он вышел, оставив дверь открытой. Триш и дети стояли в углу за сложенными корытами. Тут Эдди заметила, что на кухне осталась только мебель.

И сморгнула набежавшие слезы.

Джон мало что знал о Джерри Симмонсе, известном больше под кличкой Пистолет. Он не слышал о нем ничего плохого, впрочем, как и хорошего. Утром Джон обнаружил, что кто-то наблюдает за домом. Следы глубокие, значит, всадник был мужчина крупный. Когда он увидел Симмонса и его подзорную трубу, связать факты оказалось несложно. Джон не испытывал особого уважения к людям, которые шпионят за женщинами.

– Колин, – позвал он мальчика, болтавшего с Симмонсом. – Миссис Эдди нужна помощь.

– Пока, мистер Симмонс. Спасибо, что разрешили посмотреть в трубу. – Пробегая мимо Джона, Колин озадаченно и встревоженно посмотрел на него.

– Ну, Симмонс, чем ты занимался? Вытаскивал из парня сведения о женщинах?

– Допустим. Но узнал немного. Мальчуган молчалив, как черепаха.

– Говори, что собирался делать. У меня мало времени.

– Зачем ты сказал, будто женился? Она очень удивилась, услышав эту новость.

– Не твое дело, но я собираюсь на ней жениться. Она еще об этом не знает.

Пистолет засмеялся:

– Типично для человека, который берет что хочет!

– Я никогда не беру женщину, если она этого не хочет.

– Я не хотел обидеть тебя… и леди. Пошли покажу кое-что.

Они отправились через амбар на задний двор. Пистолет шел первым. Вскоре он остановился и, уперев руки в бедра, ухмыляясь, сказал:

– Посмотри, какой кусок дерьма.

На куче навоза сидел лысый жилистый коротышка. Ноги у него были стянуты веревкой, во рту кляп, а поднятые руки привязаны к ветке у него над головой. Судя по свежести лепешек, на которых он сидел, корову согнали с ее любимого места в тени недавно.