– Вы хотите что-то добавить? – грубо спросил он, чувствуя, как теряет ощущение реальности.

– Простите… – Эдди почти шептала. – Я просто не имела времени обдумать ваше предложение.

– Да, времени у вас мало.

– Я… знаю.

– Я поговорю в магистрате. Я лучше вас объясню, что за тип этот Реншоу.

– Спасибо.

Глава 6

Уезжая с фермы, Джон вспоминал то теплое чувство радости, охватившее его, когда он держал руку Эдди Гайд при прощании. Она пробудила в нем нечто, что до сих пор было спрятано в самых дальних уголках души, – и это не давало ему покоя. В своей жизни он знал немного женщин. И у него никогда не появлялось желания вернуться к одной из них.

Джон помнил ясный и чистый взгляд Эдди, когда она благодарила его, с каким изяществом отошла от лошади и взяла сына за руку.

Черт побери, влип! Ему понравилась женщина в тысяче милях от родного дома. Ее корни здесь, на ферме, где она прожила всю жизнь. Почему не встретил такую женщину в Санта-Фе?

Джон пустил лошадь галопом. Нужно забыть ее. Он сделает все, что в его силах, чтобы ей оставили сирот, и двинется дальше.

«Я выполню свое обещание». На конюшне Джон расседлал лошадь и отвел ее в стойло.

– Задай-ка ей зерна, – велел он старику, сидевшему перед дверью, положив ноги на колоду. Джон кинул монету, которую старик поднял из грязи.

Из глубины конюшни выехал всадник.

– Уезжаете? – спросил старик.

– Нет. – Человек посмотрел на Джона. – Ты Джон Толлмен?

– Да.

– Я так и думал. Видел тебя как-то в Форт-Гибсоне.

Джон осмотрел его. Несмотря на жаркий день, на нем была кожаная куртка. Широкие поля шляпы завернуты спереди. Человек был крупный, ширококостный, с толстыми ногами, высокий, поэтому стремена болтались ниже живота лошади.

– Не припоминаю, – ответил Джон.

– Пять или шесть лет назад. – Человек наклонился, чтобы сплюнуть по другую сторону лошади. – Тогда еще не столько волос было. Зовут меня Джерри Симмонс. А еще люди прозвали меня Пистолетом Симмонсом.

– Охотник?

– Да.

– Ну, удачи тебе. – Джон обошел лошадь и направился в центральную часть города.

– Странный парень, – заметил конюх. – Не любитель поболтать.

– Но видно, боец.

– Что он здесь делает?

– Будь я проклят, если знаю, но у меня появилась мысль.

Великан пришпорил лошадь и уехал, оставив любопытствующего старика разочарованным – ему нечего будет обсудить вечерком в таверне.


Обычно днем Колин выгонял овец на луг за фермой. Сегодня с ним была Эдди, оставившая дома Триш с младшими. Баран и овцы были семейными любимцами. Они узнавали Эдди по голосу и шли к ней, зная, что в ее кармане всегда найдется для них лакомый кусочек. Овцы были особенно послушны. Баран иногда упрямился, но подчинялся длинной палке.

Овца по кличке Ведро появилась на свет во время весеннего урагана. Ее мать умерла, и Эдди принесла крошечного ягненка в дом. Назвать его разрешили Диллону, а остальным овцам имя должна была придумать Джейн Энн. Мальчик внимательно осмотрел кухню. Когда его глаза остановились на ведре с водой, он улыбнулся.

– Пусть будет Ведро, – объявил Диллон.

– Это твое окончательное решение? – спросила Эдди серьезным тоном, хотя остальные члены семьи едва сдерживали смех.

– Да.

Луг тянулся полосой меж двух пологих холмов, покрытых соснами, зарослями кустарников и высокой травой. Сегодня им предстояло накосить травы на зиму.

Эдди любила бывать здесь. Тут тихо и спокойно. Воздух неподвижен, на небе ни облачка. Она уселась на любимый с детства камень. Солнце приятно согревало ей спину.

Пока Эдди отдыхала, голова ее разрывалась от вопросов. Почему Джон Толлмен последовал за теми мужчинами на ферму? Может быть, любопытство. После того как все уладилось, почему он остался на ночь? Не исключено, подумала Эдди, хотел охранять ее на случай их возвращения. Но зачем он утром принялся за работу? И почему предложил помочь Колину? Все это перепуталось у Эдди в голове, и единственное, что ей пришло на ум, – Джон вырос в дружной семье, и судьба Колина не оставила его равнодушным.

– Миссис Эдди, как вы думаете, мистер Толлмен вернется? – спросил Колин, как бы читая ее мысли.

– Он сказал, что поговорит в магистрате. Думаю, мистер Толлмен поставит нас в известность о результатах переговоров.

– Я хочу быть похожим на него, когда вырасту.

– Почему ты это говоришь? Ты ведь его не знаешь. Может быть, он притворяется.

– Нет, не притворяется. Он прямо рассвирепел, когда я рассказал о старике Реншоу.

– Нужно съесть пуд соли, чтобы узнать человека. А для этого потребуются месяцы, а иногда и годы. – В ее голосе слышалась тоска.

– Не думаю, что он такой.

«Колин, милый, ты более доверчив, чем я. Он может оказаться мерзавцем». Эдди продолжала сидеть на камне и смотреть на долину. Она хотела покоя. Последнее время ей казалось – жизнь проходит слишком быстро, скоро она состарится и не успеет выполнить многое из задуманного и не увидит того, о чем мечталось.

Керби не только подарил ей Диллона, он разбудил ее воображение рассказами о различных интересных местах. Бедняга. Она постоянно думала о том, собирался Керби возвратиться в родной дом или выбросил их с сыном из своего сердца.

Прошло несколько часов. Колин пошел загнать овец, которые слишком далеко разбрелись по долине, но быстро вернулся назад:

– Миссис Эдди, не поворачивайте головы, но вон там, где молния расщепила большой кедр, человек верхом. Мне кажется, он смотрит в подзорную трубу.

– Ох, Колин. – В Эдди проснулся страх.

– Давайте вернемся.

– Накосим травы и будем двигаться домой.

Колин начал махать косой с укороченной рукояткой. Эдди принялась собирать траву и засовывать ее в мешки, при этом она оглядывалась вокруг, как будто присматривала за овцами. Всадник был скрыт в тени, так что она бы в жизни его не заметила. Колин прав: он наблюдал за ними.

– Мы наполним один мешок, Колин. Двигайся медленно. Не нужно, чтобы он подумал, будто мы уходим из-за него. Если обнаружит, что мы убегаем, настигнет нас на полдороге к дому.

– Кто он?

– Он не из проповедниковой паствы. Те бы ехали прямо к дому. Похоже, это кто-то из города пытается проследить за Триш.

– Как бы я хотел, чтобы она не была негритянкой.

– Колин, пожалуйста, не говори так. В Триш есть цветная кровь. Боже! Сотни лет эти джентльмены на Юге заводили детей, не может быть там белых без примеси цветной крови.

– Но она… белая, как я.

– Я знаю. Но оказывается, что, если в ней течет хоть чуточка негритянской крови, она считается негритянкой и с ней обращаются как с… собственностью.

– Мужчины не хватают белых девушек.

– Да, – подтвердила Эдди, тайком оглядываясь на следившего за ними человека.

– Мистер Толлмен не обращает внимания на то, что Триш негритянка.

– Он рос среди индейцев или по крайней мере его отец. Есть места, где к индейцам относятся хуже, чем к неграм.

– Почему белые так себя ведут?

– Не все. Колин, он уходит. Остановился и… смотрит на дом. Он ему виден оттуда. Собирай овец. – Эдди стала спешно собирать скошенную траву.

Когда они обогнули вершину холма и направились к дому, Эдди снова оглядела местность и высмотрела всадника.

– Он все еще здесь, следит за домом. Триш в саду, Диллон и Джейн Энн на крыльце.

– Что будем делать?

– Идем домой.

Триш вышла им навстречу, когда они загоняли овец в загон:

– Быстро вы.

– Там человек на лошади смотрит на дом в подзорную трубу.

– Зачем он это делает?

– Не смотри туда. Веди себя так, будто мы его не видим.

– Дерьмо он. Хотела бы я иметь такое стеклышко поглядеть на него.

– Вырасти, вот чего я хочу. – Колин пнул комок грязи голой ногой.

После ужина маленьких умыли и уложили в постель. Когда Эдди потушила лампу, остальные в темноте начали беседу.

– Нам нужна собака, – сказала Эдди. – Тогда мы будем знать, если кто окажется поблизости.

– Как сторожа хороши также гуси. Я знала одну леди в Орлеане, у которой было два гуся. Кто-нибудь проходит, они начинают гоготать.

– Лучше б нам собаку, чем гусей.

– Думаете, мистер Толлмен вернется? – раздался из темноты голос Колина. За последнее время он уже второй раз задавал этот вопрос.

– Думаю, да, – ответила Эдди. – Но мы не можем рассчитывать на это. Если проповедник будет настаивать, чтобы ты перешел к мистеру Реншоу, я обойду всех прихожан и расскажу, что за тип этот Эллис Реншоу.

– Они вам не поверят, – едко заметила Триш. – Кроме того, миссис Эдди, вы не способны говорить гадости, я знаю.

– Можно поступить иначе. Собраться и ночью уехать. Переселимся в другой город, например Форт-Смит, и начнем все сначала, возможно, откроем закусочную. Конечно, мы могли бы так поступить, но у нас нет денег. Нужно продать ферму.

– Продать ферму? – В голосе Колина звучало недоверие. – Это же ваш дом.

– Это просто жилье. Домом нам может стать любое другое место, где мы будем вместе.

– И вы откажетесь от него, чтобы… оставить меня и Джейн Энн у себя?

– Я сделаю ради этого гораздо большее, дорогой мой.

– Но вы же говорили, что любите ферму.

– Я говорила это. Но правда в том, что… я люблю вас больше.


Джон вышел из магистрата с выражением гнева и разочарования на лице. Днем раньше ему сказали, что мировой судья на день уехал. Он вернулся утром и ожидал, пока тот появится. Когда наконец это произошло, вид судьи говорил о ночной пьянке.

«Никчемная падаль», – бормотал про себя Джон, шагая к конюшне.

Юг загнивает, подумал он, если они облекают властью отбросы общества. Как только Джон назвал цель своего визита, судья сказал ему, что Реншоу оформил опекунство над сиротой Колином Харрисом. Нет, о сестре мальчика речь не шла, поскольку в доме опекуна нет женщин.