– Ивонн хотела войти в кабинет Тедди, но позвонила Хелен и сказала, что ты – единственная, кому это разрешается. Полиция уже забрала все, что им нужно, в том числе компьютер, но остальным придется заняться тебе.

Гретхен демонстративно прислонилась к косяку, заявляя свои права на прилегающее пространство, что заставило меня сразу вспомнить образ, вызванный словами Эдвардса: Тедди, стоящий в такой же позе, когда его атаковал убийца.

Ивонн продолжала настаивать:

– Там должны быть папки, работа, которую надо срочно передать кому–то другому. Я не хочу казаться бесчувственной. Но мы все еще должны выпускать журнал. И я настою на своем, даже если мне придется кого–нибудь уволить.

Она топнула ногой, и каблук проткнул коричневую бумагу. Я почти что ожидала, что из дырки потекут кровавые пузыри – что–нибудь в духе Сэма Рэйми[54] – но ничего не произошло. Ну, и слава богу.

Ивонн повозила носком туфли по полу, пытаясь натянуть бумагу на разорванное место, потом распрямилась с видом драматического негодования. Все это выглядело достаточно наигранно. До сих пор я никогда не обращала внимания, какого же Ивонн, оказывается, маленького роста: она всегда была на самых высоких каблуках, какие только могут разработать инженеры–конструкторы. Эдвардс сказал только, что убийца был ниже Тедди, что означало – меньше, чем пять футов десять дюймов. Даже на своих самых высоких каблуках Ивонн попадала в промежуток от пяти–шести до пяти–семи.

Ивонн?

Когда я работала непосредственно на Ивонн, то частенько мысленно поносила ее последними словами. Особенно в тот раз, когда я писала основную статью номера, и Ивонн все переделала, причем статья от этого ничуть не выиграла, а просто стала совсем другой. Есть такая категория редакторов. Они должны переделать все по–своему, и не потому, что ваш вариант был хуже, а только потому, что он был – попробуйте угадать! – написан по–вашему. Но какими бы красочными и разнообразными эпитетами я ни наделяла Ивонн, никогда не предполагала, что она может быть способна на убийство.

Кажется, настало время об этом подумать. А также позаботиться о том, чтобы она убралась подальше от офиса Тедди, потому что – я готова была биться об заклад – ее влекли туда не производственные, а личные интересы.

– Ивонн, у нас была ужасная ночь. Да и утро не намного лучше. Давай не будем выплескивать все это друг на друга.

Я попыталась увести ее подальше от офиса Тедди, но Ивонн взгромоздила свою тощую задницу на край стола Гретхен, скрестила руки на груди и всем своим видом дала понять, что так просто отсюда не уйдет.

– Почему она выбрала тебя?

Черт меня подери, если я сама это знаю! Но я не могла в этом признаться, иначе в следующую минуту Ивонн уже паковала бы коробки вместе со мной, что меня совершенно не устраивало.

– Мне кажется, Хелен считала, что для тебя это будет слишком тяжело. Как и для нее. И для Гретхен.

Раз уж я все равно врала, можно было заодно сделать приятное Гретхен.

– Она так сказала?

– Ну, не совсем такими словами, – и даже совершенно не такими, но мне не хотелось напрасно обижать Ивонн – а вдруг она все–таки не убийца? Надо будет не забыть погладить себя по головке за то, что я обращалась с Ивонн, как с невиновной, до того, как обыскать офис и раздобыть доказательства ее вины.

Ивонн, казалось, хотела отпустить какое–то замечание, скорее всего, по поводу Хелен, якобы беспокоящейся о ее, Ивонн, душевном спокойствии, но потом решила не спорить. Встав, она рассеянно поправила стаканчик для карандашей и, не произнеся ни слова, направилась в свой офис. И это при ее–то неумении промолчать – я была потрясена.

Почти так же сильно меня потрясла Гретхен, стиснувшая меня в объятии, больше похожем на хиропрактический прием.

– Все тип–топ, Гретхен, – кое–как выдавила я.

Мы с Гретхен примерно одного роста, поэтому мой нос упирался ей в щеку, затрудняя дыхание. Но дышать было тяжело еще и по другой причине: от Гретхен пахло какими–то странными старомодными духами, которые я не могла узнать. Обычно она предпочитала более экзотические ароматы, но часто использовала бесплатные образцы, которые ей давал Тедди. Возможно, это был один из них.

– Спасибо тебе огромное! – выдохнула она и ретировалась за свой стол, чтобы еще немного порыдать.

Я замешкалась в дверях, не понимая, следует ли мне идти успокаивать Гретхен, но пока я думала, вокруг нее уже засуетились Кендалл Грэм и Джейсон Джефферсон, наши помощники редакторов, с салфетками, водой и утешениями. Кендалл с упреком взглянула на меня, как будто это я довела бедняжку до слез. А поскольку меня никогда не привлекала роль плохой девчонки, я проскользнула в кабинет Тедди.

Я не очень–то представляла себе, с чего следует начать. На стенах висели отдельные номера журнала в рамках, но они принадлежали издательству. На приставном столике стояли личные фотографии: свадебная, Тедди и Хелен на Каймановых островах пару лет назад, Тедди и Хелен, салютующие фотографу в каком–то баре возле бассейна. В красивой ореховой шкатулке Тедди хранил свою коллекцию авторучек фирмы «Монблан». Повсюду громоздились кипы папок, но это уже была проблема Гретхен. Похоже, здесь хранилось не так–то много личных вещей. Задача могла оказаться более легкой, чем я предполагала. Но что еще я могу узнать в этом кабинете?

Удобно устроившись за столом в кресле с ортопедической спинкой, я провела рукой по полированной поверхности. Стол был огромный, громоздкий, неуклюжий – за таким мог бы сидеть Спенсер Трейси[55] в одном из тех старых фильмов, где он играл адвоката. Была в этом сооружении некая величавость, которая, несомненно, льстила Тедди. Такой стол мог быть вместилищем многих секретов.

Если бы я умерла и кому–то пришлось разбирать мой стол, память обо мне была бы навеки опозорена. Я сжимаюсь от страха, стоит только представить, что обо мне будут судить по нескольким тампонам, упаковке аспирина, чайным пакетикам, пачке слабительного, зубной пасте и запасным колготкам, которые я храню в верхнем ящике. Подобные мысли заставили меня повременить, прежде чем я решилась открыть верхний ящик. Что, если там обнаружится что–то, о чем я не хочу знать, с чем не смогу справиться? До сих пор все мои подозрения были абстрактными, но что, если сейчас они подтвердятся? Опустив голову, чтобы случайно не посмотреть в сторону кабинета Ивонн, я потянула на себя ящик.

В том, что касается быта, мужчины априори имеют преимущество, потому что им не нужно постоянно иметь под рукой столько всяких интимных мелочей, сколько нам, женщинам.

За исключением презервативов. Как ни странно, они обнаружились в верхнем ящике стола. Целая куча, рассыпанная по всему ящику, а не старательно задвинутая подальше, за кипы блокнотиков для заметок – именно там я прячу тампоны у себя в столе. А здесь прямо так, на виду – вот они, пожалуйста, марки Троян–Двойное Наслаждение. Ей–богу.

Я так резко задвинула ящик, что чуть не прищемила большой палец. У меня слегка шумело в голове, как будто я случайно наткнулась на Тедди, стоявшего нагишом посреди кабинета. Я постаралась отогнать от себя следующее видение: голый Тедди натягивает презерватив. Встав из–за стола, я в ужасе затрясла головой – картинка становилась все более четкой! Нужно было срочно представить что–нибудь другое, что угодно, например, посчитать овец.

Несколько минут я постояла, рисуя в воображении овечек из мультика, рекламирующего матрацы «Серта». Получилось еще хуже: голый Тедди посреди стада овец.

С какой стати женатому мужчине держать презервативы в ящике стола на работе? Хелен не была здесь частой гостьей, они даже на ланч очень редко ходили вместе, несмотря на то, что работает она в двух шагах отсюда. Нет, он держал эти штуки не для Хелен. Но для кого? И где они этим занимались?.. Стоя посреди комнаты и оглядывая диван, стол и ковер, я чувствовала себя вуайеристкой. Ох, уж это мне чересчур живое воображение, будь оно проклято!

Значит, раз Тедди был тот еще кобель, Эдвардс прав, рассматривая Хелен в качестве главного подозреваемого? Ни в коем случае. Она была в искренней ярости, когда это случилось. И, вероятно, обвиняла любовницу. В этом есть смысл – любовница знала о его привычке допоздна засиживаться в офисе, потому что сама была тому причиной, любовница изучила здесь все ходы и выходы, у любовницы могло хватить пыла, чтобы вонзить нож в горло Тедди и оставить его там. Но только вот кто она?

Я начала прочесывать офис, как наркоман, ищущий тайник с героином. Большую часть стола можно было сразу отбросить – она действительно была занята рабочими материалами. В верхнем левом ящике лежали канцелярские принадлежности: скрепки, ножницы, нож для открывания конвертов, бланки. В правом верхнем ящике преобладали продукты: хлопья, изюм, зерновые батончики, орешки. Я уже начала закрывать ящик, но потом решила копнуть глубже. Отодвинув всю диетическую еду в сторону, я обнаружила два шоколадных батончика «Милки вэй» и пакет клубничных «Твиззлерс». Почему–то эти находки помогли мне почувствовать себя лучше.

Вновь открыв средний ящик, я сгребла в сторону презервативы, образовавшие симпатичную горку из блестящих зеленых квадратиков. Кроме обычного набора ручек и карандашей обнаружилось несколько жетонов метро, бумага для заметок разных цветов и размеров, а также мятные подушечки для освежения дыхания.

В глубине стола я нащупала что–то мягкое и резиновое. Отдернув руку в сторону, я наткнулась на такие же плотные скопления непонятно чего. В голове у меня мгновенно пронеслось так много непристойных предположений, что я сама себе удивилась. Сделав глубокий вдох, я решительно выдвинула таинственные находки на свет.

Соевый соус. Пакетики соевого соуса из ресторанов. А также кетчуп, горчица и даже один пакетик сладкого огуречного маринада. Но никакого дымящегося пистолета. Кроме того, который я представила упакованным в презерватив.