Джудит прижала ладони к щекам.

– Это ужасно! Сущий кошмар! Перегрину грозила опасность с того самого дня!

– Едва ли, – возразил его светлость. – С того самого дня я распорядился взять его под неусыпное наблюдение. Полагаю, Нед Хинксон никогда не пользовался вашим особенным расположением, мисс Тавернер, но вы должны признать: своими умелыми действиями на дороге в Финчли-Коммон в минувшем году он компенсировал недостаток сноровки на облучке. По профессии он боксер-профессионал, и, хотя у меня есть основания подозревать, что мой грум – чрезмерно суровый критик, следует отметить: он сомневается в способности Хинксона блистать на ринге, я лично склоняюсь к мысли, что, при наличии достойного покровителя, он способен добиться больших успехов.

– Хинксон! – воскликнула мисс Тавернер. – О, как же я была слепа!

– Мне известно, что однажды некто предпринял попытку ограбить моего кузена на Финчли-Коммон, – с нескрываемым презрением заявил Бернард Тавернер. – Ее вы тоже запишете на мой счет?

– Я совершенно уверен: это тоже дело ваших рук, – отозвался граф, – но при том не думаю, что данный случай заинтересует присяжных. Зато они могу проявить интерес к некоему кувшинчику с нюхательным табаком, который сейчас находится в моем распоряжении, и еще бо́льшую любознательность – к воздействию этой смеси на человеческий организм.

Бернард Тавернер порывисто стиснул пальцами край каминной полки.

– Боюсь, я решительно вас не понимаю, милорд, – заявил он.

– В самом деле? – осведомился граф. – Неужели вы никогда не задавались вопросом, почему эта смесь не подействовала на Перегрина? Признаю́ за вами некоторую изворотливость в том, что вы придумали, как отравить своего кузена посредством зелья, в составлении которого я числюсь знатоком. Но, на мой взгляд, вам следовало бы задуматься и над тем, что если меня заподозрят в приготовлении этой смеси, ежели ее отравляющее действие обнаружится, то человеком, который совершит это открытие, с высокой долей вероятности окажусь именно я. Того обстоятельства, что смесь была обильно ароматизирована, оказалось достаточно, чтобы вызвать у меня подозрения. И, пока Перегрин гостил у меня дома, я изыскал возможность изъять его табакерку. Было нелегко установить точные пропорции трех сортов табака, использованных для составления оригинальной смеси, но, смею надеяться, мне это удалось. Во всяком случае, сам Перегрин не заметил никакой разницы.

– Его болезнь в вашем доме! – вскричала мисс Тавернер. – Этот кашель! Господи милосердный, неужели такое возможно?

– О да, – прозаично подтвердил граф. – Ароматизированные смеси давно используются для отравления людей. Быть может, вы припоминаете, мисс Тавернер, что я нашел предлог для того, чтобы послать Хинксона на Брук-стрит, пока вы гостили у меня в поместье?

– Да, – сказала она. – Вам нужен был договор аренды.

– Вовсе нет. Мне нужны были остатки нюхательной смеси Перегрина. Он сам рассказал мне о том, где хранит свой кувшинчик, и Хинксон с легкостью изыскал возможность подняться в его комнату, чтобы подменить банку похожей, которую дал ему я. Впоследствии, вновь оказавшись в Лондоне, я посетил всех основных торговцев нюхательным табаком – утомительная задача, – но мои труды были вознаграждены с лихвой. Смесь, о которой мы говорим, встречается довольно редко, и за весь декабрь в городе были проданы всего три четырехфунтовые жестянки с ней. Одну приобрел у «Фрибурга и Трейера» лорд Эдвард Бентинк, другую Вишарт продал герцогу Сассексу, и третью Понтет, на Пэлл-Мэлл, уступил одному джентльмену, который заплатил за нее наличными, не торгуясь, и унес с собой, не назвав своего имени. Описание этого джентльмена, коим любезно снабдил меня торговец, не только принесло мне удовлетворение, но и позволило предположить, что при нужде он без труда опознает своего таинственного покупателя. Как, по-вашему, присяжные могут заинтересоваться этим фактом, мистер Тавернер?

Бернард Тавернер по-прежнему стоял, вцепившись рукой в край каминной полки. Губы его растянулись в довольно-таки неприглядной улыбке.

– Заинтересоваться – да, но проявить интерес – еще не значит выказать уверенность, лорд Уорт.

– Очень хорошо, – сказал граф. – В таком случае перейдем к вашей очередной и последней попытке. Следует отдать вам должное и признать, что вы вряд ли предприняли бы ее, не будь дата свадьбы Перегрина назначена, отчего у вас возникла безотлагательная необходимость разделаться с ним немедленно. Вас поджимало время, мистер Тавернер, и положение ваше было слишком отчаянным, чтобы вы задумались о том, не вступил ли в игру и я. С того самого момента, как была назначена дата свадьбы Перегрина, о каждом вашем движении становилось известно мне. Вы подозревали Хинксона, но не он был тем человеком, тенью следовавшим за вами повсюду. По пятам за вами шла личность, которая известна вам ничуть не менее, чем я сам. Вы даже швырнули ему шиллинг за то, что он подержал под уздцы вашего коня. Неужели вы не сумели распознать моего грума, мистер Тавернер?

Бернард Тавернер не сводил глаз с лица его светлости. Он сделал глотательное движение, но промолчал.

Граф взял щепотку табаку.

– В целом, – задумчиво проговорил он, – как мне представляется, Генри получил удовольствие от этого задания. Оно было чуть ниже его достоинства, но он крайне привязан ко мне, мистер Тавернер, и оказался куда более надежным помощником, чем все остальные ваши неумелые сообщники: он повиновался мне безоговорочно, ни на секунду не упуская вас из виду. Вы изрядно удивились бы его изобретательности. Направившись в кабриолете в гости к своему другу-мореплавателю в Нью-Шорхем, вы взяли с собой Генри, который, скорчившись, отправился вместе с вами в отделении для багажа. Его описание подобного способа путешествия не может быть озвучено в приличном обществе, зато отличается непревзойденной яркостью. Но я забегаю вперед. Вашим первым шагом стала попытка внедрить своего человека в окружение Перегрина – шаг столь же отчаянный, сколь и безрассудный, если мне будет позволено высказать свое мнение. Вам стоило бы рискнуть и на этой стадии выйти на первый план, мой дорогой сэр. Вам следовало бы самому избавиться от Перегрина. Словом, вы составили план, согласно которому Перегрин должен был отправиться в плавание. Его должны были сразу сбросить за борт? Было бы небезынтересно узнать, какую судьбу вы ему уготовили. Мне остается лишь надеяться, что теперь ее испытает на себе Тайлер, в чью задачу, без сомнения, входило связать Перегрина в подходящий момент во время поездки в Уортинг и передать капитану той посудины. Для пущей уверенности Тайлер попытался напоить Хинксона, прежде чем отправляться в путь. Но голова у Хинксона оказалась куда крепче, чем вы можете себе представить, и, вместо того, чтобы свалиться под стол, он пришел ко мне. Я же перехватил Перегрина на Уэст-Клифф и попросил вернуться ко мне домой, чтобы уладить кое-какие деловые вопросы. Как только он оказался под моей крышей, я угостил его вином, в которое было подмешано снотворное, а Генри проделал то же самое с Тайлером. Затем Хинксон отвез Тайлера на место рандеву, назначенное вами, мистер Тавернер, и передал его вашим предприимчивым друзьям. Это он написал вам записку, которую вы сочли составленной рукой Тайлера, и сообщил, что сделал свое дело и будет ждать с вами встречи в Лондоне. В тот же вечер Перегрина из моего дома перевезли на мою же яхту, стоявшую на якоре в гавани Нью-Шорхема.

– О, как вы могли? – вмешалась в разговор Джудит. – Сколько ему пришлось выстрадать!

Его светлость улыбнулся.

– Чарльз испытывал те же самые чувства, что и вы, мисс Тавернер. К счастью, я не настолько мягкосердечен. Перегрину не пришлось вынести ничего, кроме изрядной головной боли да недельного морского круиза в великолепную погоду. Ему ничто не грозило, поскольку я передал капитану письмо с объяснениями, которое вручили вашему брату, как только он пришел в себя.

– Вы могли бы сказать мне об этом! – с упреком заявила графу Джудит.

– Мог, если бы не страстное желание заставить вашего кузена выдать себя, – холодно отозвался граф. – Именно ради этого я и покинул Брайтон. Чарльз сделал все остальное. Он внушил мистеру Тавернеру, – не так ли, мой дорогой сэр? – что мы с ним составили грязный план обманом заманить вас в город, а там принудить к браку с одним из нас. Он выронил специальную лицензию прямо под нос мистеру Тавернеру, предоставив домыслить все остальное его собственному воображению. Вы до смерти перепугались, сэр, как и было задумано, – и вот итог. Игра окончена!

– Но… но вы? – ошеломленно пролепетала мисс Тавернер. – Где все это время были вы, лорд Уорт? Как вы узнали, что кузен намерен привезти меня сюда?

– А я и не знал этого. Но когда Генри сообщил Чарльзу, что ваш кузен уехал из Брайтона в субботу вечером, Чарльз с нарочным передал эти сведения мне, и в ночь на воскресенье я вернулся в Брайтон, где и ожидал ответного хода вашего кузена. Сегодня утром Генри проследил за вами до почтового отделения, где стал свидетелем вашей встречи с мистером Тавернером, и немедля сообщил мне об этом. Я мог бы настичь вас в любой момент, пока вы ехали сюда, если бы у меня возникло подобное желание.

– О, как несправедливо вы поступили! – с негодованием вскричала мисс Тавернер. – Вы должны были обо всем рассказать мне! Я чрезвычайно признательна вам за все остальное, но это… – Она, раскрасневшись, поднялась со своего стула и бросила взгляд на кузена. Тот по-прежнему застыл перед камином, и в лице его не было ни кровинки. Девушка содрогнулась. – А ведь я доверяла вам! – сказала она. – И все то время, пока вы пытались убить Перри, считала вас нашим другом. Я подозревала своего дядю, но вас – никогда!

Он проговорил сдавленным голосом:

– Что бы я ни наделал, мой отец не имеет к этому никакого отношения. Я ничего не признаю́. Арестуйте меня, если хотите. Лорду Уорту еще предстоит доказать свои обвинения.

Губы девушки задрожали.