Джорджетт Хейер - Роковой поцелуй

При этих его словах она вскинула голову.

– Если я действительно сказала нечто подобное в тот злосчастный день, то прошу простить меня, – добавила она. – Вы никогда не давали мне – и не дадите, в чем я совершенно уверена, – ни малейшего повода для недоверия. – Заметив, как он нахмурился, она спросила себя, что это может означать. – Вы все еще сердитесь на меня. Вы не верите мне, когда я прошу у вас прощения.

Он быстро предложил ей руку.

– Мое дорогое дитя! Разумеется, я верю вам. А если и сержусь, то вы должны винить в том обстоятельства, кои вынудили меня… – Оборвав себя на полуслове, он ласково улыбнулся ей. – Давайте забудем о том дне в Какфилде, хорошо?

– С удовольствием, – прошептала мисс Тавернер. – Я понимаю – и понимала почти с самого начала, – что не следовало самой управлять экипажем, отправляясь из Лондона.

– Мисс Тавернер, – сказал он, – я серьезно встревожен. Вы уверены, что с вами все в порядке?

Она улыбнулась, но при этом покачала головой.

– Я недостаточно пришла в себя, чтобы ссориться с вами нынче вечером, как бы вы меня ни провоцировали.

– Бедная Клоринда! Я больше не буду дразнить вас, обещаю, – сказал он и, взяв ее под руку, повел к двери на Китайскую галерею, а оттуда – к экипажу.

Мистер Бруммель, на следующее утро после вечернего приема в Павильоне решивший прогуляться от своих апартаментов на Стейне до особняка графа Уорта, осторожно опустил на стол покрытую красным лаком китайскую резную бонбоньерку с леденцами и вздохнул.

– Да, – сказал он. – Осмелюсь высказать мнение, что она – подлинная. Цяньлун[117]. Прошу вас, спрячьте ее куда-нибудь.

Граф вернул бонбоньерку на место в застекленном шкафчике.

– Вы не поверите, но я обнаружил ее в Льюисе. Чарльз не давал за нее и гинеи.

– Мнение Чарльза о старинном природном лаке оставляет меня совершенно равнодушным, – заметил Бруммель. Он небрежно положил ногу на ногу, обтянутую светло-коричневыми панталонами, и откинул голову на спинку кресла, лениво глядя на Уорта. – А я видел Великого Человека, – сказал он. – Знаете, вы ведь вышли из фавора.

Граф в ответ коротко рассмеялся.

– Да, до тех пор, пока ему не понадобится узнать мое мнение о какой-нибудь лошади или нюхательной смеси. Вы пришли только затем, чтобы сообщить мне это?

– Вовсе нет. Я пришел сообщить вам, что он простудился, в чем, кстати, обвиняет вас.

– Могу только сказать – очень надеюсь на то, что простуда окажется фатальной, – отозвался граф.

– Похоже, он полагает это вполне возможным, – сказал Бруммель. – Я оставил его, когда ему собирались ставить пиявок. Считаю себя вполне благоразумным человеком; если ему нравится превращать процедуру постановки пиявок в хобби – что ж, это его личное дело, но он проявил исключительно дурной вкус, когда пожелал сообщить мне, сколько крови у него изъяли за последние тридцать лет. Знаете, все идет к тому, что мне придется опустить его с небес на землю. Я начинаю думать, будто совершил большую ошибку, когда ввел его в моду.

– Да, он не делает вам чести, – с намеком на улыбку согласился граф.

– Напротив, он делает мне большую честь, – возразил Бруммель. – Вы забываете, каким он был до того, как я возвысил его. Он имел привычку щеголять в зеленом бархате с блестками. Вот, кстати, вспомнил, что я наказал его вчера после вашего ухода. Он поинтересовался моим мнением относительно сюртука, одетого на нем. – Мистер Бруммель вдохнул понюшку табаку и деликатно отряхнул пальцы. – Я даже подумал, что он сейчас расплачется, – задумчиво протянул он.

В этот момент дверь стремительно распахнулась, и в комнату вошел капитан Одли. Вперив требовательный взгляд в брата, он без предисловий заявил:

– Ты не занят, Джулиан? Здесь мисс Тавернер, и она хочет видеть тебя – по делу чрезвычайной важности.

Граф обернулся, глаза их на миг встретились.

– Мисс Тавернер желает видеть меня? – переспросил его светлость, и в голосе его прозвучало легкое удивление.

– Немедленно, – подтвердил капитан Одли.

– В таком случае, проси, – спокойно ответил граф и подошел к двери. – Моя дорогая мисс Тавернер, входите же! Я и не подозревал, что Чарльз оставил вас дожидаться в коридоре.

Джудит быстро подошла к нему. Она была в платье для верховой езды и выглядела непривычно бледной.

– Лорд Уорт, что-то случилось с Перри! – воскликнула она. – Поэтому я немедленно пришла к вам.

Он увлек ее в гостиную и закрыл за ней дверь.

– Неужели! Мне очень жаль слышать от вас такие новости. Но что сталось? Он опрокинул свою коляску?

Взгляд девушки остановился на мистере Бруммеле, который встал при ее появлении, а сейчас смотрел на нее с выражением вежливого беспокойства.

– Прошу прощения. Я думала, вы один. Вы должны извинить меня за то, что я врываюсь к вам без предупреждения, но я сама не своя. Только что мне стало известно: вчера Перри так и не приехал в Уортинг!

Граф вопросительно приподнял брови.

– И от кого же вы узнали об этом? Вы уверены в том, что это правда?

– О да, ошибки быть не может. Я разговаривала с леди Фэйрфорд. Она с мисс Фэйрфорд приехала в Брайтон, чтобы сделать кое-какие покупки. Я как раз ехала по Ист-стрит, когда заметила их и остановилась, но, прежде чем успела заговорить, леди Фэйрфорд спросила у меня, не захворал ли Перегрин, поскольку он не сдержал слова и не приехал к ним в гости вчера. – Девушка, умолкнув, поднесла руку к щеке. – Быть может, вы сочтете, что для беспокойства нет причин… тому может найтись дюжина простых объяснений! Я и сама убеждаю себя в этом, но… не верю! Лорд Уорт, Перри простился со мной вчера после обеда и до сих пор не вернулся!

Мистер Бруммель выразительно поднял бровь, перевел взгляд с Уорта на Чарльза Одли, но ничего не сказал.

Граф же придвинул девушке стул.

– Да, я полагаю, тому может быть несколько объяснений, – сказал он. – Но сначала – прошу вас, присядьте. Чарльз, налей бокал вина мисс Тавернер.

Она протестующе взмахнула рукой.

– Благодарю вас, но мне ничего не нужно. Однако какое же может быть этому объяснение? Мне приходит в голову лишь одно – с ним приключилось какое-то несчастье, но даже это вряд ли возможно, потому что я уже наверняка узнала бы о нем. Он был не один – его сопровождал грум. Лорд Уорт, что произошло с Перри?

– Боюсь, я едва ли смогу ответить на ваш вопрос, – отозвался граф. – Но, поскольку его сопровождал грум, думаю, можно смело предположить: никакого несчастья с ним не случилось. Более вероятным мне представляется следующее объяснение – он отправился посмотреть на петушиные бои или что-нибудь в этом роде и просто не хочет, чтобы вы знали об этом.

– О, – с надеждой воскликнула она, – вы и впрямь полагаете, что подобное возможно? Действительно, он не хотел бы, чтобы я узнала об этом. Но Фэйрфорды… о нет, в противном случае, он не стал бы давать им обещание – он должен был сопроводить их на ассамблею, – если бы не намеревался сдержать его!

– Что ж, давайте предположим, он намеревался сдержать его, – сказала граф. – Но, насколько я его знаю, если бы в самый последний момент какой-нибудь его знакомый предложил бы ему взглянуть на боксерский поединок или петушиные бои, ему не пришлось бы долго убеждать его.

– Да, пожалуй, вы правы, – с сомнением протянула девушка. – Но разве он не вернулся бы уже к этому времени?

– Очевидно, нет, – ответил граф.

Тот небрежный тон, которым он с ней разговаривал, оказал действие на Джудит. Покраснев, она попыталась улыбнуться и сказала:

– Мои страхи кажутся вам нелепыми. Разумеется, произошло нечто в этом роде. Десять к одному, я застану его дома, когда вернусь. Вот только… лорд Уорт, вы действительно так думаете? И не видите никаких причин для беспокойства?

– Пока еще нет, во всяком случае, – ответил он. – Если же к обеду вы по-прежнему не будете иметь от него никаких вестей, сообщите мне, и я заеду к вам, чтобы обсудить, какие шаги лучше предпринять. Тем временем я незамедлительно наведу справки на дороге в Уортинг. Думаю, на вашем месте я не стал бы рассказывать о случившемся никому. Если Перегрин вернется и обнаружит, что весь город только и говорит о его эскападе, то едва ли обрадуется подобной популярности.

– Вы совершенно правы. Я не скажу никому ни слова. Разумеется, его исчезновению имеется какое-то очень простое объяснение. – Она встала. – Я более не могу задерживаться. Миссис Скаттергуд наверняка уже спрашивает себя, что со мной сталось.

Капитан Одли, стоявший у окна, шагнул вперед.

– Вы позволите мне проводить вас? – спросил он.

Девушка улыбнулась.

– Да, конечно. Я буду очень рада. Смею надеяться, мы с вами застанем Перри на Марина-Парейд. Мистер Бруммель, я жалею о том, что встретила вас здесь, потому что сознаю, сколь низко пала в ваших глазах! Однажды вы говорили мне: нельзя показывать свои чувства, а я едва не впала в истерику! Нет-нет, не нужно провожать меня, лорд Уорт! Я вполне полагаюсь на капитана Одли.

Граф тем не менее проводил ее до самого фаэтона, помог подняться в него и подождал, пока она не уедет. Вернувшись в гостиную, он застал мистера Бруммеля стоящим на прежнем месте. В руке тот держал бокал с мадерой и неспешно потягивал вино мелкими глотками. При виде графа мистер Бруммель заметил со свойственной ему мечтательной созерцательностью:

– Мне пришло в голову, Джулиан, что, хотя я могу быть и не настолько хорошо информированным, однако новости о боксерском поединке в окрестностях наверняка достигли бы ваших ушей.

– Вы вольны думать, как вам будет угодно, – коротко ответил граф.

Мистер Бруммель взглянул на него поверх края бокала.

– Знаете, а ведь я действительно так думаю, – сказал он. – Выдумка о петушиных боях оказалась более удачной и, если вы ею удовлетворены, то уж мне грех жаловаться.

– Я нисколько ею не удовлетворен, – отозвался граф. – Однако следовало сказать хоть что-нибудь. Если у вас есть какие-либо иные предложения, я с радостью их выслушаю. Что у вас на уме, Джордж?