Он склонился над ней и позвал:
– Джейн! Посмотри на меня, Джейн.
Ее глаза раскрылись, и она взглянула на него. Он в упоении сказал:
– Смотри на лицо твоего любовника. Не статуи. Не произведения искусства. Твоего любовника.
– Да. – Ее руки ласкали щеки, шею, грудь Рэнсома. – Моего, любовника.
Эти прикосновения увеличили его восторг, и он задвигался быстрее. Пальцы Джейн вцепились ему в грудь, и он ускорил свои движения еще больше. Она приподняла бедра, чтобы полностью поглотить его, – и замерла. Ее глаза округлились. Она вздрогнула, все мышцы, обхватывающие его внутри, стали сокращаться.
Он неистово вдавил ее в подушку. Джейн впилась ногтями ему в спину, когда он резко пронзил ее. Достигнув своего пика, он остановился. Замирая от наивысшего наслаждения, они смотрели друг на друга.
Это произошло.
Дрожа, он наполнил ее своим семенем, пока она сжимала его со всей силой, на которую только способна женщина. По мере того, как огонь страсти постепенно утихал, Рэнсом опустился и накрыл ее своим телом. В этот момент он подумал, что полностью владеет ею.
Как и она владеет им.
Их дыхание постепенно выравнивалось, и сознание возвращалось к ним, пока они лежали, частично на подушке, частично на полу. Он думал о том, что должен сказать что-то важное, чтобы показать Джейн, что произошедшее здесь не было случайной вспышкой, которую он забудет. То, что сегодня произошло между ними, раньше у него никогда не было. И, хотя Рэнсому еще не все понятно, он уверен в исключительности их встречи.
Но сначала нужно было подняться. Джентльмен всегда опирается на локти; Блэкберн показал, что он не джентльмен. Ему очень не хотелось вставать. Джейн теперь принадлежала ему. Это было естественно, он был в этом уверен. Но в тоже время он не хотел выпускать ее. Словно она могла удрать при первой же возможности.
Глупость. Он медленно приподнялся над ней. Голова Джейн была повернута в сторону, она лежала и смотрела на ширму. Рэнсом встревожился. Он осторожно убрал растрепавшиеся пряди с ее лица.
– Джейн.
Она повернулась и громко сказала:
– Тебе нужен листик, соответствующий размеру хобота. Какое-то время он не мог собраться с мыслями и понять, о чем она говорит.
– А... статуя. Да. Она нахмурилась.
– Поэтому ты так сердился?
Все пошло не так, как он рассчитывал.
– Джейн, мы же не будем обсуждать это сейчас.
– Я хочу понять. Это причина, по которой все смеялись?
Ее голос звучал немного насмешливо, и, досадуя на нее, он жестко ответил:
– Не относись к этому, как к какой-то мелочи. Неожиданный каламбур заставил его вздрогнуть. Но Джейн даже не заметила этого.
– Мужчины странные существа.
«Мужчины?» И она осмеливается это говорить? Вместо любовного шепота и нежных ласк она обсуждает свою статую?
– Не переживай. Я исправлю пропорции прямо сейчас. – Она попыталась вырваться и сесть.
Он не позволил. Он был все еще внутри нее. Он довольно просто может научить ее, как нужно заканчивать любовную сцену.
– Вставай, – она толкнула его.
– Нет, – он поймал ее руки.
Джейн старалась высвободить их. Он упрямо сжимал ее кисти. Она пнула Рэнсома по ногам. Он сел плотнее. Если она хочет боя, он легко устроит это и покажет, из чего в действительности сделан маркиз Блэкберн. Они молча боролись, только слышалось, как стучат по деревянному полу их ноги. Конечно же, он побеждал, но она продолжала сопротивляться. Вдруг Джейн затихла.
– Да! – Он яростно вдавил ее в подушку. – Ты должна понять, что я сильнее и...
– Тсс! – она резко шикнула.
– Джейн?
Затем он тоже услышал. Скрип лестницы. Стук двери. И чистый голосок Адорны, открывающей дверь:
– Реверенд Райдингз, мистер Саусвик, лорд Мэллери, мистер Броквэй. Я не ожидала, джентльмены, что вы так интересуетесь искусством!
Джейн испуганно всхлипнула под Рэнсомом.
– Это новая студия моей тети. Тетя Джейн должна быть где-то здесь... – Шаги Адорны раздались в самой комнате. – Я не знаю, куда она ушла. Ой, смотрите. Мужской ботинок.
За ширмой все замерло.
– Ботинок Блэкберна, – послышался голос мистера Броквэя.
– Вы так думаете? – спросила Адорна. – Да, как глупо с моей стороны. Я узнаю эти кисточки.
Джейн поморщилась от ужаса.
– А вот другой ботинок. – Адорна могла бы стать прекрасным исследователем в научной экспедиции. – А вот его сюртук, жилет, рубашка и... – Она замолчала.
– Брюки. – Блэкберн узнал голос лорда Мэллери, веселый как никогда. – Мисс Морант, это называется «брюки».
– О, – голос Адорны звучал очень удивленно. – Что бы это значило, как вы думаете?
Глава 25
Свадьба. Эта ужасная сцена в студии на чердаке означала свадьбу, и чем скорее, тем лучше, по специальному разрешению. Виолетта и Адорна были целиком и полностью уверены в таком исходе дела. Джейн находилась в тот день в эстетическом восхищении, но ее не обманешь. Она умеет вычислить хорошо продуманный женский план.
И лорд Блэкберн – Рэнсом – охотно пошел под венец. Если бы она сама не видела тогда ужас в его глазах, она бы подумала, что он участвовал в этом бесчестном заговоре.
Черт бы их побрал. Именно в тот день, почти в тот самый момент, когда она снова решила жить ради своего искусства, искать счастья за границей, эти коварные женщины направили на ее голову это наказание, чтобы покорить ее.
Джейн посмотрела в зеркало в своей новой спальне и увидела там полуодетую женщину.
И он покорял ее все время. Неоднократно и очень энергично. Она сопротивлялась, как только могла. Не обращала на него внимания. Делала вид, что находится где-то в другом месте. Даже тихо читала стихотворения.
Она не побеждала. Ни разу. Используя свое обаяние, нежность и потрясающее знание ее тела, Рэнсом против ее воли вызывал в ней наслаждение. С каждым разом ее обида на него уменьшалась. Каждый раз она отвечала ему.
Но ему этого было мало. Он знал, что ее разум закрыт для него, и хотел держать ее всю целиком в своих объятиях.
– Миледи.
Джейн не обратила внимания.
– Леди Блэкберн, – чуть строже сказала пожилая служанка. Джейн вздрогнула и поняла, что ее зовут. Отвернувшись от зеркала, она разглядывала принесенное Мойрой платье.
– Вы наденете платье из золотого канифаса? Джейн слегка пожала плечами.
– Как хотите.
– Да, золотой канифас. – Блэкберн стоял, прислонившись к дверному косяку, и дерзко улыбался ей.
Что он здесь делает, такой непринужденный и такой – по сравнению с ней – официальный, в строгом черно-белом костюме? Он всегда смущает ее своим собственническим видом и внимательным взглядом.
– Золотой цвет придает твоей коже теплый оттенок, и сегодня ты будешь красивой как никогда. Сьюзен оскорбится, если ты оденешь что-то другое.
Она продолжала стесняться того, что была полуодетой.
– Я не одета, милорд.
– Вижу. – Его глаза поиграли со шнуровкой на ее сорочке, скользнули по плечам, по ровной линии нижних юбок и пощекотали одетые в чулки ноги. – Не одета самым восхитительным образом.
– Если вы выйдете, мне удастся закончить.
– Моя дорогая леди Блэкберн, нет никакой необходимости в том, чтобы я выходил. Мы женаты, помнишь?
Он был очарователен.
Но очарование не было той чертой, которой она доверяла в Рэнсоме Квинси, маркизу Блэкберну.
– Едва ли я могу забыть.
– Однако это не то, о чем ты думаешь.
– О чем же я думаю?
– Ты воображаешь, что я ненасытный распутник, который врывается в твою спальню, потому что всегда страстно жаждет тебя.
Мойра захихикала.
Джейн издала негромкий возглас.
– Но это только наполовину правда.
– А вторая половина?
– Я пришел помочь тебе, потому что, хотя твой наряд безупречен, ты обязательно споткнешься о подводные камни, которыми усеяна жизнь в свете.
По ее телу пробежали мурашки, когда она увидела его в зеркале. У нее вновь возникло это неприятное ощущение, что он преследует ее, даже если продолжает стоять в дверях. Почему? Он уже поймал ее в ловушку, запер со всех сторон.
– Я просто потрясена твоим благородством.
– Надеюсь, – он притворно-устало вздохнул. – Это необходимые жертвы.
Джейн не ответила на его поддразнивание. Она отказывалась даже замечать его.
– Это так похоже на леди Гудридж – превратить запланированный чай в свадебный прием. – И выражает ее одобрение их поспешной свадьбы.
– Будет тьма народу. – Улыбка играла на губах Блэкберна, когда он шел к ней. – Все в свете хотят увидеть, действительно ли я сражен мисс Джейн Хиггенботем.
Стоя за любимой, Рэнсом наклонился и слегка коснулся губами ее затылка.
– И я покажу свое полное обожание.
Мойра переминалась с ноги на ногу, не зная, уйти или остаться. За последнюю неделю она сталкивалась с этой дилеммой множество раз.
– Я постараюсь, чтобы мы не опоздали, – сказала Джейн. Его руки нежно сжали ее плечи.
– Опять.
Жар прошел от сосков до лба, и он с удовольствием наблюдал, как она краснеет.
Но Джейн довольно колко ответила:
– Да. Если мы придем позже и уйдем раньше, наш позор никогда полностью не забудется.
Блэкберн вздрогнул. Его пальцы напряглись, а улыбка стала маской.
– Какой позор?
– Они застали нас в моей студии две недели назад, милорд, и мы поженились неделей позже. Это последний скандал в длинной череде скандалов с нашим участием, не так ли?
– О, – он расслабился, успокаиваясь так быстро, что она могла бы это и предвидеть, щелчком пальцев отогнал призрак позора и сказал:
– Ты теперь Квинси. Мнение света не должно тебя беспокоить.
В его речи слышалось откровенное презрение, но Джейн слишком хорошо изучила его, чтобы не заметить, что ему что-то мешает. Не страсть, а какое-то другое чувство, которое заставляет его так улыбаться, – и которое касается ее.
"Роковой бал" отзывы
Отзывы читателей о книге "Роковой бал". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Роковой бал" друзьям в соцсетях.