Не было никакой связанной мужской фигуры на деревянном полу.

Джейн облегченно вздохнула.

– Что это?

Адорна взялась за один угол чехла, Виолетта за другой. Они вместе стянули его, и Джейн увидела простую деревянную консоль, гончарный круг и большой крепкий стол, на котором было полно инструментов.

Джейн молча смотрела на это великолепие.

– Тетя Джейн, вы не выглядите счастливой. Вам не нравится? Джейн не двигалась и не дышала.

– Это твоя студия, Джейн, – объяснила Виолетта.

– Студия. – Джейн закрыла глаза. Конечно, это ей кажется – резец, деревянные шпатели и наточенные инструменты.

– Это чтобы вы лепили свои скульптуры. – Адорна готова была расплакаться.

– Это особый сюрприз от Адорны. – Виолетта побуждала Джейн что-то сказать, что-то сделать, а не просто стоять и смотреть.

– Это... очень мило. – Не просто мило. Это чудо. Если все правда, то это возвращает Джейн самую большую радость в ее жизни. – Это... я... я не знаю, что сказать. – Смешно. Ее голос дрожит, а перед глазами стоит туман.

Виолетта смягчилась, хмурая складка между ее бровями исчезла.

– Но вам нравится? – Адорна все еще хотела убедиться.

– Нравится? Нравится? – потрясенно переспросила Джейн. – «Нравится» – это не то слово, чтобы передать мое...

Адорна радостно засмеялась.

– Это была моя идея. Когда я услышала историю о статуе, то сразу поняла, чего вам не хватало все эти годы. Я захотела дать вам это, потому что вы были так бесконечно добры ко мне. Лорд Тарлин предложил чердак, а леди Тарлин достала инструменты.

Служанки торопились убрать здесь, потому что это был просто склад старья. И все так старались, чтобы сделать вам приятное, потому что мы любим вас, тетя Джейн!

Все улыбались ей. Виолетта, Адорна, служанки, собравшиеся в дверях, Спрингол и лакеи за ним. Джейн знала о привязанности Виолетты и Адорны, но чтобы сделать такой восхитительный подарок! А лорд Тарлин, который выкроил время, чтобы позаботиться о месте, где она могла бы заниматься своим искусством! А слуги! Все, что она сделала, это было просто любезным и необременительным поведением гостьи. По возможности она помогала Виолетте и учила Адорну преодолевать подводные камни светской жизни.

И делала это из рук вон плохо из-за одного тупого, глупого, красивого и трогательного Блэкберна.

Но она не может сейчас о нем думать. Она не позволит ему вторгнуться в этот прекрасный момент, как он уже проник во множество других.

– Вы так добры. Я не знаю, что... как поблагодарить вас. – Джейн вытерла глаза. – Всех вас.

Спрингол не одобрял проявления эмоций у аристократов. Он дважды звонко хлопнул в ладоши, привлекая внимание слуг.

– Хорошо, возвращайтесь к работе.

– Спасибо, – сказала Джейн уходящим слугам. Ей нужен был носовой платок.

Виолетта протянула ей свой.

– Смотрите, тетя Джейн! Вот глина – здесь, в ведре. Рабочая одежда висит за ширмой. Здесь кувшин с водой и таз, чтобы вы смогли умыться, когда закончите работу. Лорд Тарлин сказал, что тут очень хорошее освещение для скульптуры. – Адорна вела себя как бойкий уличный торговец, убеждающий потенциального покупателя купить жареный картофель.

Джейн обменялась улыбками с Виолеттой.

Обняв тетю за шею, Адорна спросила:

– Вам правда нравится?

– Очень. – Джейн обняла ее, эту маленькую девочку, которую она растила, когда сама еще была не готова к такой ответственности. Она всегда боялась, что отсутствие родной матери отрицательно скажется на развитии Адорны. Но, к счастью, этого не произошло.

Единственная проблема, беспокоящая Джейн здесь, в Лондоне, заключена в ней самой.

Но Адорна любит свою тетю, несмотря на все ее недостатки. Глаза Джейн снова заблестели от слез.

– Не переживайте, тетя Джейн. – Адорна похлопала ее по спине. – Мы как раз на пути покорения Лондона. Когда нам это удастся, все будет иначе.

Джейн недоверчиво засмеялась. Неудивительно, что малышка уже получила дюжину предложений.

– С этим трудно не согласиться. – Она посмотрела на закрытое ведро рядом с консолью.

– Мы подумали, что ты захочешь что-то слепить. – Виолетта направилась к двери.

– Или кого-то. – Адорна последовала за Виолеттой.

Но Джейн не нуждалась в советах. Ее пальцы уже почти ощущали холодную глину, из которой она лепит его мужественный подбородок.

– Вы навлекаете бедствие, – предупредила она.

Джейн могла бы поклясться, что слышала, как Виолетта пробормотала:

– Да, надеюсь, он согласится.

Затем они ушли. Джейн осталась наедине с ведром глины, множеством инструментов и мыслями о Блэкберне. Прекрасном, сводящем с ума, вероломном Блэкберне, чье тело она уже почти увидела вчера.

Она скользнула за ширму. Дрожащие непослушные руки пытались снять платье. Вместо него она надела серое рабочее платье с пуговицами впереди, свободное и удобное. Поверх халата она нацепила простой черный фартук.

Сев на кушетку, Джейн сняла туфли и чулки – она могла работать лишь босой. Потом медленно подошла к консоли. Сначала девушка положила руку на гладкую поверхность гончарного круга и тихонько повернула его. Потом она стала вращать его сильнее и радостно засмеялась: гончарный круг – совсем как у настоящего художника. Она с нежностью провела рукой по инструментам – новеньким, блестящим, словно умоляющим, чтобы их скорее использовали. Сняв крышку с ведра, Джейн посмотрела на глину. Глина пахла сыростью, там не было и намека на скрытую в ней красоту.

Но Джейн знала, что красота там была. Она нагнулась и погрузила руки в холодную глубину ее любимой глины.


По дороге на площадь Кавендиш Блэкберн старался покрепче держать поводья. Многолюдные улицы Лондона требуют особой осторожности, особенно если учесть, что он ехал в экипаже с высоким сиденьем, правя парой своих лучших гнедых лошадей. Он был взволнован и задумчив.

А кто бы на его месте не беспокоился? После этого мучительного разговора с мистером Смитом Блэкберн вернулся домой и нашел приглашение от Джейн.

Она приглашала его к себе. После сказанных ею жестоких слов, после упреков, которые она обрушила на его голову! Он лишь рассеянно заметил, что у Джейн детский почерк, с крупными открытыми буквами, с трогательным сердечком вместо точки над буквой i. Это удивило его, но еще больше удивил необычайно любезный тон письма. Если бы он был дураком, то подумал бы, что письмо послано кем-то другим.

Но нет. Нужно смотреть правде в глаза. Как и предупреждал его мистер Смит, Джейн что-то нужно от него.

Она вернулась в Лондон, отчиталась своему французскому начальству о проделанной работе, и ее, несомненно, выругали за то, что чувства помешали ей выполнить задание. Возможно, ей дали указание как-нибудь выманить у него эскиз с кораблем. Или выяснить все, что ему известно о сотрудниках министерства иностранных дел. А может, – маловероятно, но все-таки – ей приказали попросить у него прощения и умолять жениться на ней.

Если она начнет просить прощения, это лишь увеличит его подозрения, но нельзя не признаться, что ему этого ужасно хочется. Хуже того, он представляет себе, как соглашается. В конце концов, сделав Джейн своей женой, он сможет лучше контролировать ее.

Она всего лишь женщина. Он может ее контролировать.

«Проклятье!» Свернув за угол, он заметил длинный ряд экипажей перед особняком Тарлинов. «Проклятье!» Он резко остановил экипаж. Сегодня здесь собрались все холостяки лондонского общества, поклонники мисс Морант, и нет никакой возможности проскользнуть незамеченным. Он уже четко дал понять, что ухаживает за мисс Джейн Хиггенботем. Он использовал этот флирт как прикрытие для своей деятельности. Поэтому логично было бы радоваться лишнему поводу для сплетен... но как-то незаметно Джейн стала главным интересом его жизни. Мысль о том, чтобы еще раз бросить ее на растерзание хищникам из высшего общества, даже ради Англии, была ему отвратительна.

Как и говорил мистер Смит, Блэкберн не может предать Джейн.

Остановив экипаж на углу, он сказал ребенку, подметавшему мостовую:

– Прошу прощения. Скажи пожалуйста, дома ли мисс Хиггенботем?

Девчонка дерзко усмехнулась и подмигнула ему.

– Да, милорд. Два раза сегодня выходила, но теперь вернулась.

– Правда? – Блэкберн оценивал ситуацию. – А ты случайно не знаешь, ходила ли она в одном, известном нам направлении?

Девочка огляделась, проверяя, не подслушивает ли кто, и кивнула.

Блэкберн кивнул в ответ.

– Спасибо, Виггенс.

– Прекрасные лошади, милорд, – сказала Виггенс.

– Лучшие в моей конюшне, – ответил Блэкберн. «И предназначенные для того, чтобы произвести впечатление на женщину», – добавил он про себя.

Услышав сзади нетерпеливые крики, он попрощался со своим маленьким шпионом и подъехал к дому Тарлинов. Выходя из экипажа, он заметил множество направленных на него насмешливых взглядов. Передав свою касторовую шляпу Спринголу, лорд Блэкберн спросил:

– Мисс Хиггенботем дома?

– Дамы сидят в гостиной, – ответил Спрингол. Блэкберн пошел туда.

– Но мисс Хиггенботем там нет. Блэкберн остановился.

– Где же она?

– Вам нужно спросить у леди Тарлин, – строго сказал Спрингол. – Она в гостиной.

Блэкберн подумал, что дворецкий как раз под стать своей хозяйке – высокомерный и снисходительный одновременно. Но сейчас у лорда не было настроения терпеть выходки Виолетты. Он ей так и сказал, застав ее среди дам из высшего света.

– Я желаю говорить с мисс Хиггенботем, и немедленно. Виолетта, казалось, была нисколько не удивлена его нетерпением.

– Боюсь, что Джейн... она сейчас занята. Но я могу передать ей, что вы заходили.

«Занята». Блэкберн вспомнил слова Виггенс. Джейн сегодня была у де Сент-Аманда, возможно, чтобы сделать рисунок «Вирджинии Белль» по памяти и получить следующие инструкции.