К счастью, рабочие хорошо отнеслись и к Броуди. Уж если говорить начистоту, он завоевал их подлинное, расположение – то, чего так и не удалось добиться его брату за восемь лет работы. Николас пользовался уважением, Броуди они полюбили. Он легко сходился с людьми, умел с ними ладить, выдвигал предложения вместо того, чтобы отдавать приказы, всех называл по именам, охотно подхватывал любую шутку.

Анна знала, что все удивляются произошедшей с ним перемене. Ей было известно и другое: это чудесное превращение многие приписывали ее благотворному влиянию. Она, конечно, понимала, что на самом деле ее заслуги тут нет, но втайне чувствовала себя польщенной. На прошлой неделе рабочие оказали Броуди высшую честь: пригласили его участвовать в своей крикетной команде. Это означало, что они окончательно признали его своим. Он так обрадовался, словно получил медаль за доблесть, и его простодушная гордость глубоко тронула Анну.

Подходя к своему кабинету на втором этаже, Анна услыхала мужские голоса. Как странно, подумала она, кивая на ходу старому Джиму Уилкинсу, конторскому сторожу: обычно они с Эйдином ради соблюдения конспирации встречались в кабинете Броуди (вернее, в кабинете Николаса). Анна толкнула дверь и вошла.

Пятеро мужчин повернулись и поднялись ей навстречу. Четверых она знала: Броуди, Эйдина, Стивена и Мартина Доуэрти, поэтому пятый не мог быть никем иным, как Хорасом Арчером. Броуди представил его, подтвердив тем самым ее молчаливое предположение.

Мистер Арчер оказался крупным мужчиной с кустистыми седыми бакенбардами и большущими зубами, квадратными и белыми, как могильные камни. Он протянул здоровенную лапищу размером с окорок и энергично тряхнул ее маленькую ручку.

– Как поживаете? – сказала Анна. – Простите что я опоздала…

– Вы не опоздали, это я приехал слишком рано! Знаете, у нас, американцев, есть поговорка про ранних пташек, которым бог подает.

Арчер улыбнулся, по-детски радуясь тому, что его сюрприз удался. На нем был деловой коричневый костюм в желтую и серую полоску, но в петлице красовалась желтая хризантема.

– У англичан тоже есть такая поговорка, – улыбнулась в ответ Анна, быстро оправившись от неожиданности. – Надеюсь, вы привезли с собой жену?

Она сняла шляпку, убрала ее на полку над вешалкой и провела рукой по тугому узлу волос на затылке, проверяя, не растрепалась ли прическа.

– Нет-нет, я оставил ее в Лондоне любоваться видами. Мы с ней остановились в какой-то гостинице под названием «Корона». Шикарная ночлежка, доложу я вам, входов-выходов полно, как на вокзале. Вот я и ускользнул от нее потихоньку: решил приехать сюда пораньше и застать вас врасплох.

Веселые искорки в глазах делали его похожим на мальчишку – озорного и безобидного.

– Да я уж вижу, – кивнула Анна. – Почему бы нам всем не присесть?

Арчер, О’Данн и Мартин Доуэрти взяли себе по стулу, Стивен отступил в оконную, нишу, а для Анны Броуди отодвинул кресло позади ее стола, и она направилась к нему с замирающим сердцем. Очевидно, Броуди решил предоставить роль председателя собрания ей. Догадавшись об этом, Анна бросила на него быстрый пытливый взгляд, пока он помогал ей усесться. Броуди ободряюще сжал ее плечо и скромно отошел к дальней стене кабинета.

Арчера такая расстановка сил тоже, по-видимому, удивила, но он быстро овладел собой. После секундного замешательства он опять направил взгляд на Анну и перешел прямо к делу.

– Я кое-что разузнал о вас, миссис Бальфур. У вас тут первоклассное заведение!

Анна сложила руки на крышке стола и кивнула с вежливой улыбкой.

– Похоже, у вас безупречная репутация: до меня даже слухов никаких не доходило, ни одного худого слова! Поверьте, меня это не удивило, но нам, деловым людям, приходится держать ухо востро.

Арчер сунул большие пальцы за подтяжки и вздернул их повыше.

– Я собираюсь подцепить вас на крючок, – продолжал он с простодушным нахальством. – Предлагаю равное партнерство в создании самой крупной, самой быстроходной, самой роскошной линии пассажирских пароходов по обе стороны океана.

Анна подавила охватившую ее дрожь волнения и попыталась придать лицу невозмутимое выражение.

– Мы с вами не в равном положении, сэр, – заметила она не вполне правдиво. – Вы нас проверили и убедились, что имеете дело с респектабельной, авторитетной и платежеспособной фирмой, а вот нам о вас почти ничего не известно. Объясните, какие выгоды сулит нам сотрудничество с вами?

Это была вполне невинная ложь, даже скорее полуправда: на самом деле они собирали сведения о Хорасе Арчере в течение многих недель, но ей хотелось послушать, что он скажет о себе сам.

Американец бросил взгляд на Броуди, словно ожидая от него чего-то: то ли подтверждения, то ли разъяснения, а может быть, и одобрения слов его жены. Убедившись, что мистер Бальфур молчит, сохраняя полную невозмутимость, Арчер наконец справился с удивлением и вновь устремил все свое внимание на Анну.

– Ну что ж, это справедливое требование. Перевозками грузов того или иного рода я занимаюсь вот уже лет тридцать – с тех пор, как мне исполнилось семнадцать. Когда мне стукнуло двадцать, я выкупил баржу, на которой плавал, а к двадцати пяти у меня их было ухе четырнадцать. Нет, простите, вместе с той первой – пятнадцать.

С тех пор все мои интересы связаны с судоходством. У меня есть торговые корабли, которые возят из Вест-Индии черную патоку, рыбачьи шхуны, промышляющие у берегов Новой Шотландии, китобойные суда в Род-Айленде… Мои грузовые пароходы таскают пиленый лес, уголь и кирпичи по всему свету.

Арчер уперся локтями в свои массивные ляжки и наклонился через стол. Его простое грубоватое лицо порозовело от волнения.

– Единственное, чем я пока не занимаюсь, это пассажирские перевозки, и я твердо намерен восполнить этот пробел. Вместе с вами, миссис Бальфур, вместе с вашим мужем и с помощью судостроительных верфей вашего папаши. Я хочу создать самое большое пароходство на свете между двумя континентами. Мы живем в благодатное время. Ваша страна – богатейшая в мире, но как только наш Север одержит победу в войне, мы начнем наступать вам на пятки. В скором времени настанет эпоха, когда печи будут топить ассигнациями, и я не вижу причин, почему бы нам с вами не прибрать к рукам немного золотой золы.

Анна улыбнулась, наслаждаясь его грубоватой прямотой (его вульгарностью, сказала бы тетя Шарлотта).

– И каким вам видится это пароходство, мистер Арчер? Чем оно будет отличаться от существующих судоходных компаний? От мистера Коллинза или мистера Кьюнарда, например?

Арчер откинулся на спинку стула и улыбнулся ей, потом опять бросил взгляд на, Броуди, явно радуясь, что нашел таких отличных деловых партнеров.

– Я вам скажу, чем оно будет отличаться. Оно заткнет за пояс и Кьюнарда и Коллинза, вот чем! «Пароходство Арчера» будет первоклассным во всех…

– Простите, чье пароходство?

Американец разразился громовым хохотом и шлепнул себя по колену.

– Извините, сорвалось! – воскликнул он, задыхаясь от смеха. – Просто оговорился, больше ничего. Я все время только о нем и думаю и в мыслях называю его так вот и все. Можем назвать его «Пароходством Журдена», если хотите, но такое мудреное название никто не выговорит правильно.

Его виноватая ухмылка разоружила бы кого угодно.

– Ну хорошо, название не самое главное, – заметила Анна, не удержавшись от ответной улыбки. – Итак, вы говорили…

– Я говорил, что мы с вами отлично сработаемся. Вы потрясающая женщина, миссис Бальфур, в вас чувствуется настоящий шик. Высший сорт, экстра-класс, литер «А», лига чемпионов! И я знал это с первой минуты, как вас увидел.

Броуди и О’Данн переглянулись, посмеиваясь над смущением Анны, после чего Броуди заметил:

– А у вас глаз наметан, мистер Арчер, уж это точно.

– Спасибо, – скромно ответил Арчер и опять повернулся к Анне: – По моему убеждению, наши пароходы должны представлять собой гигантские плавучие отели класса суперлюкс, миссис Бальфур. У нас будет паровое отопление в каждой каюте, водопровод с пресной водой, ковры, зеркала, витражные стекла повсюду. Я хочу устроить парикмахерские с подъемными креслами, и чтобы у нас были бронзовые плевательницы в форме морских раковин. Огромные хрустальные люстры в обеденных залах и меню лучше, чем у Дельмонико <Сеть роскошных отелей и ресторанов в США>. У нас будет громадный ледник, и в каждый рейс мы будем загружать по сорок тонн льда, чтобы фрукты никогда не портились. И пусть в каютах каждый день ставят свежие цветы. Эстрадные и симфонические оркестры будут сменять друг друга каждый вечер. У нас будет бальный зал величиной с площадь. Множество прислуги и…

– Мы уже представили себе всю картину, – внезапно вмешался Стивен.

Неприкрытая враждебность, прозвучавшая в его голосе, сразу обратила на себя всеобщее внимание. Стивен невидящим взглядом смотрел в окно, но вздувшаяся и пульсирующая голубая вена у него на лбу яснее всяких слов говорила о том, что он вне себя.

– Почему бы вам не перейти к сути дела?

– К сути? – ничуть не смутившись, переспросил Арчер. – Я думал, только американцам вечно не терпится перейти прямо к сути. – Он опять повернулся к Анне: – У американцев есть еще одна особенность мэм: мы помешаны на скорости. Вся Америка чуть с ума не посходила два года назад, когда «Персия» впервые отчалила из Нью-Йорка и пристала в Ливерпуле через девять дней. Она шла со средней скоростью двенадцать с половиной узлов. Пароходство «Арчер-Журден» может превзойти этот рекорд, потому что компания Журдена уже сейчас способна спустить на воду один из моих плавучих отелей, который разовьет среднюю скорость в четырнадцать узлов. Через два года…

Холодный издевательский смешок Стивена не дал ему договорить.

– О, это превосходно! Нам есть за что бороться: пассажирам придется проторчать всего восемь дней вместо девяти в одном из ваших вульгарных плавучих борделей!