Лицо Анны с округлившимися глазами и ошеломленно открытым ртом напоминало наивный детский рисунок. Прошло целых пять секунд прежде, чем она пришла в себя. Вырвавшись из рук Броуди, она повернулась волчком и бросилась бежать в рощу.

Если бы она не побежала, он не стал бы ее преследовать, но, как хорошо выдрессированный охотничий пес, Броуди не мог устоять перед вызовом: удирающую кошку надо догнать, это дело чести. Анна бежала, огибая лавровые и фиговые деревья, ее светлое платье призывно мелькало на фоне темно-зеленых зарослей рододендронов. Туфельки на каблучках мешали ей: он с легкостью ее догнал. Оглянувшись и увидев его совсем близко, Анна испуганно взвизгнула. Это было так смешно, что Броуди громко засмеялся.

Он поймал ее на поросшей мхом и усыпанной фиалками поляне. Схватив ее за руку, Броуди забежал вперед и тем самым заставил ее остановиться. Она обеими руками толкнула его в грудь и повернулась кругом, снова собираясь бежать, но ей удалось пройти не больше двух шагов: он схватил ее за плечо, и Анна услыхала треск рвущейся ткани.

Она сделала попытку закричать, позвать на помощь, но из ее горла вырвался лишь жалкий хрип. Броуди опять попытался схватить ее, заставить остановиться, прекратить эту дурацкую сцену. Куда там! Она яростно отбивалась и даже пыталась брыкаться.

Вот это ее и сгубило. Они зацепились ногами, Анна потеряла равновесие, когда Броуди сделал неожиданный бросок, стараясь схватить ее за руку, и упала. Больно, со всего размаху, она упала на спину, а он свалился на нее сверху. Оглушенная падением, Анна секунду пролежала неподвижно, потом ее охватила настоящая паника, и она начала отчаянно вырываться, придавленная к земле тяжестью его тела. Ее слабых сил, разумеется, не хватило, чтобы его сдвинуть, и тогда она прибегла к словам как к более естественному оружию.

– Немедленно слезьте с меня! Пустите, убирайтесь прочь, грязная скотина! Чудовище!

Броуди как раз собирался ее отпустить, он уже начал подниматься, когда она его оскорбила. Теперь сдвинуть его с места можно было разве что пушечным выстрелом. Его рука случайно оказалась на ее обнаженном плече, и он, ни секунды не раздумывая, просунул пальцы, а потом и всю ладонь под ее разорванное платье. И вот уже его рука по-хозяйски завладела ее грудью. Анна ахнула и, увидев, что слова не помогают, вновь начала метаться. Лицо ее стало пунцовым, она тяжело дышала.

Ее сопротивление только забавляло Броуди. Ему хотелось просунуть руку дальше, но запястье застряло в узкой пройме рукава, лишив его свободы маневра. «Ну, раз так, тогда я ее поцелую», – решил Броуди, наклоняясь к ее шее. Она резко дернула подбородком, и удар пришелся ему прямо по виску. Оба поморщились от боли. Анна снова попыталась увернуться, но он поймал ее рот, хотя всего лишь только на секунду: ее ногти расцарапали ему шею. Броуди вскинулся и грязно выругался себе под нос.

Чтобы Анна не смогла снова пустить в ход ногти, он схватил ее тонкое запястье и прижал к земле, заведя руку ей за голову. Медленно, не суетясь, вытянул вторую руку из-под ее платья. Должно быть, она прочитала по глазам, что он задумал, и опять начала дергаться. Броуди хищно ухмыльнулся. Анна затаила дыхание. Глядя на нее с нескрываемым злорадством, он накрыл ладонью и стиснул ее правую грудь.

– Что за чертовщина, Энни? – возмутился он, сделав несколько неудачных попыток, но так ничего и не добившись. – Чего ты туда напихала? Какого дьявола ты носишь эти штуки?

Разочарование несколько отрезвило его. Он в последний раз сдавил пальцами жесткий корсет и снова выругался.

– Если у вас осталась хоть капля порядочности, сэр, вы немедленно отпустите меня.

– Похоже, не осталось ни капли, – опять ухмыльнулся Броуди.

Он еще раз попытался ее поцеловать, но она, как и следовало ожидать, замотала головой, уворачиваясь от его губ. Тут ему в голову пришла другая мысль. Глядя ей прямо в глаза, Броуди нажал одним коленом, потом обоими и медленно заставил ее развести ноги. Анна задохнулась от возмущения и бессильно застонала в полном отчаянии, чувствуя, что не может не подчиниться грубой силе. Он схватил ее за подбородок и повернул лицом к себе. У нее осталось единственное оружие – зубы. За миг до того, как их губы сомкнулись в поцелуе, она резко дернула подбородком и что было сил впилась зубами в его большой палец.

– Ой!

Броуди наполовину скатился с нее, держась за укушенный палец, который краснел и распухал на глазах, хотя и не кровоточил. Получив путь к свободе, Анна выбралась из-под его тела, перевернулась на живот, оперлась коленом об землю и вскочила на ноги.

Рука Броуди стремительно взметнулась. Он схватил ее за лодыжку, резко дернул, и она опять оказалась на земле. На мгновение Анну охватила паника: она почувствовала свою полную беспомощность перед этим мужчиной. Его торжествующий смешок показался ей поистине сатанинским.

– Куда спешить, миссис Бальфур, – прокряхтел он, с трудом уворачиваясь от второй ноги, которой она пыталась пнуть в голову. – Тут еще полно неисследованной территории.

Звать на помощь было бесполезно: они находились слишком далеко от дома, никто бы ее не услышал. Но Анна все равно закричала, когда руки Броуди стали медленно, дюйм за дюймом, продвигаться вверх по ее взятой в плен ноге. Он как будто взбирался по вантам.

– Столько парусины я не видел даже на шестимачтовой шхуне, – недовольно проворчал Броуди, путаясь в мешавших ему нижних юбках.

Он уже добрался до подвязки, когда ее свободная нога наконец-то угодила в цель. Удар пришелся по уху. Анна возликовала, услыхав, как он взвыл от боли.

Увы, ей не долго пришлось праздновать победу. По-прежнему сжимая одной рукой ее колено, Броуди вытащил другую из-под юбок и подтянулся, чтобы лечь с ней вровень. Анна отшатнулась, стараясь отодвинуться как можно дальше, но не смогла помешать ему обхватить себя за плечи свободной рукой. Она отчаянно извивалась всем телом, но тиски, сжимавшие ее там, где до сих пор никто и никогда не смел к ней прикасаться, держали мертвой хваткой.

Ухмыляясь ей в лицо, он просунул руку ей под бедро и тихонько провел ладонью вверх-вниз. Теперь уже оба они тяжело дышали, их лица едва не соприкасались. Не в силах совладать с собой, Броуди двинул руку еще выше… и вот его пальцы, пробравшись под батист панталон, нащупали бархатистую, нежную, как щечка младенца, округлость. Ее чудесное тепло передалось ему и разлилось по всему его телу. Будь его воля, он вообще не убирал бы руку с этого места. Броуди прижался лицом к ее шее и вдохнул тонкий аромат, еще крепче прижав ее к себе.

– Энни, – прошептал он.

Ему хотелось приласкать ее, успокоить. Поцеловать. Он приподнялся, собираясь осуществить свое намерение, и тут разглядел ее лицо – застывшее, несчастное, обреченное, с крепко закрытыми глазами и каплями слез, повисшими на ресницах. Нежные губы вздрагивали в ожидании худшего. Броуди чуть было не поцеловал ее несмотря ни на что – просто чтобы доказать ей, что это ее не убьет. Ее учащенное дыхание затрепетало у него на щеке.

Но вот она открыла глаза, и затравленное выражение в их таинственной золотистой глубине добило его окончательно. Он убрал руки, откатился от нее в сторону и сел.

Анна повернулась на бок и замерла на несколько секунд, обхватив себя руками и пытаясь унять дрожь. Желание истерически разрыдаться было так велико, что ей приходилось непрерывно сглатывать слезы, чтобы его подавить. В конце концов она тоже села, поспешно расправив юбку до самых щиколоток. С порванным платьем ничего нельзя было поделать. На ладонях у нее остались ссадины от падения, и, чтобы чуточку облегчить боль, Анна подула на них. Кровь гулко стучала у нее в висках. Она чувствовала себя так, словно прошла сквозь мельничные жернова.

Прошло немало времени, прежде чем она решилась взглянуть на своего мучителя. Теперь он уже ничем не напоминал ей Николаса: он был похож только на самого себя. Он сидел, опершись локтями в колени и закрыв лицо руками, в позе человека, пребывающего либо в глубоком горе, либо в состоянии глубочайшего отвращения. Впрочем, ее уже не интересовало, что именно переживает мистер Броуди. Главное заключалось в том, что у него, по-видимому, пропала охота нападать на нее.

Сделав над собой усилие, Анна поднялась на ноги. Ощущение было такое, словно лошадь ударила ее копытом.

Услыхав шелест юбок, Броуди тоже встал, но не сразу решился взглянуть ей в лицо. Оба молчали. Ему хотелось протянуть руку и стереть пятно грязи у нее на подбородке. Ее волосы растрепались, оторванный рукав свисал ниже локтя. Он снял сюртук – сюртук Николаса – и сделал движение, собираясь набросить его ей на плечи, но она отшатнулась. На мгновение Броуди, замер, потом протянул ей сюртук. Анна взяла его, старательно следя за тем, чтобы их пальцы не соприкоснулись, и набросила на плечи. Она выждала еще минуту, ожидая, что он скажет, но Броуди молчал. Обойдя его с опаской, она направилась через рощу обратно к вилле.

– Миссис Бальфур.

Голос у него был совсем тихий, и на этот раз он произнес ее фамилию без издевательской насмешки. Анна остановилась.

– Вам нет нужды рассказывать О’Данну о том, что здесь случилось. Я сам ему скажу.

Анна повернулась к нему.

– Что вы собираетесь сделать? – спросила она шепотом.

– Я сам ему все расскажу. Вам не придется ничего объяснять.

Она не верила своим ушам.

– Неужели вам так не терпится меня опозорить? Я вас не понимаю. Что я вам сделала? В чем провинилась? За что вы меня так ненавидите?

Настал черед Броуди уставиться на нее в изумлении.

– Вы… Вы не хотите, чтобы я ему рассказывал? Не хотите, чтобы он узнал?

Анна не ответила.

– Простите, – сказал он после паузы. – Я не сообразил, что это может поставить вас в неловкое положение.

В ее голосе зазвенели льдинки.

– О, нет, я уверена, что вам и в голову не пришло.

Конечно, Броуди понимал, что не заслуживает ничего другого, но все равно разозлился.