— Вот как? — изумился Валдир. — А кто же?

— Больше он мне тогда ничего не сказал.

— Но если Бруну Медзенга и Луана непричастны к покушению, то как это соотнести с показаниями Рафаэлы?

Жудити на секунду задумалась, решая, стоит ли ей говорить всю правду инспектору, но страх за хозяина и злость на Рафаэлу пересилили ее сомнения.

— Рафаэла — змея! Она могла все выдумать, чтобы поссорить Луану с сеньором Жеремиасом.

— Но она же призналась и в собственной вине, — напомнил Валдир. — Как вы это объясните?

— Тут какая-то мудреная хитрость, которую мне не понять, — ответила Жудити. — Но Рафаэла способна на все, и я, честно говоря, опасаюсь за жизнь патрона.

— То есть, вы допускаете, что стрелять в него могла Рафаэла?

— Я не могу этого утверждать. Просто у меня нет никакого доверия к Рафаэле, — пояснила Жудити. — Слава Богу, хоть она сейчас далеко отсюда — сеньор отправил их с Отавинью на новую фазенду.

После разговора с экономкой Валдир понял, что внести ясность в ситуацию может только Луана, которую надо разыскать во что бы то ни стало. А пока у него имеются только двое подозреваемых — отец и сын Медзенги.


Покидая дом Жеремиаса, Луана не знала куда направляется. Просто вышла на дорогу, села в первый попавшийся грузовик и поехала в нем, желая только одного: оказаться как можно дальше от Минас-Жерайс.

Затем, немного успокоившись, она подумала, что ее наверняка будут искать — и дядя, и, вероятно, Бруну. О том, что она представляет интерес также для полиции, Луана даже не вспомнила.

Тем не менее надо было где-то найти пристанище. Она перебрала в памяти тех немногих людей, которые относились к ней хорошо, и поняла, что все они так или иначе были связаны с Бруну. Даже безземельные Режину и Жасира! Ведь благодаря им Луана познакомилась с ним. И он, скорее всего, станет искать именно там, у Режину и Жасиры. Поэтому путь туда ей был заказан.

А все, что происходило до встречи с Бруну, ассоциировалось в памяти только с рубкой сахарного тростника.

И, не найдя никакого другого решения, Луана отправилась на тростниковую плантацию, где ее тоже поначалу не хотели брать на работу из-за беременности, но две добрые женщины — Жоана и Мария — в конце концов уговорили хозяина, пообещав ему, что присмотрят за новенькой.

Поселилась Луана в доме Марии, которая рассказала ей свою печальную историю:

— Я совсем одна на свете. Отец и брат в прошлом году ушли к безземельным крестьянам, хотели отвоевать себе кусок земли, но погибли в перестрелке с охранниками. Эта хижина — все, что у меня осталось от отца.

Луана на всякий случай утаила некоторые подробности своей биографии. Сказала только, что еще в детстве лишилась родителей, а сюда приехала из штата Парана.

— Когда твой живот подрастет еще немного, я не пущу тебя на плантацию, — покровительственно сказала Мария. — Как-нибудь проживем! Родишь здесь, у меня. И вместе мы выходим твоего ребеночка, не волнуйся.

— Спасибо, ты очень добра ко мне, — ответила Луана. — Но я буду рубить тростник, насколько у меня хватит сил. Даже если моему сыну придется родиться прямо на плантации! Ты дала мне кров, и это уже само по себе очень много. А кормить себя и ребенка я должна сама.

И она работала. Сцепив зубы, превозмогая боль в спине. Когда становилось совсем невмоготу — вспоминала о том, ради чего бежала сюда: «Мой малыш появится на свет, и здесь его никто не возненавидит, потому что он не будет ни Медзенгой, ни Бердинацци!»

Мария же, видя, с каким упорством работает Луана, очень жалела ее и однажды заговорила об отце будущего ребенка: может, он не совсем законченный негодяй и захочет помочь своему дитяти?

Луана решительно пресекла этот разговор:

— Отец моего ребенка вовсе не подлец. Но он — несчастный человек, и мне от него ничего не надо.

— Он слишком беден? — по-своему поняла ее Мария.

— Нет, он богат. И, возможно, даже слишком, — совсем запутала Марию Луана.


Не добившись ничего от Лейи, Жозимар и Кловис решили сделать ставку на Сузану, а точнее, на ее мужа Орестеса. Кловис был зол на него за пропавшие кассеты и говорил Жозимару:

— Этот тип способен на все, даже на убийство. Он болезненно привязан к своей жене! Надо его еще раз прощупать.

И подобраться к Орестесу он намеревался через Жералдину, который наверняка должен был что-то выболтать во время официального допроса.

Жералдину действительно чувствовал себя неуютно, сидя перед комиссаром Жозимаром, был чересчур напряжен и явно испуган.

Жозимар спросил, кого из дам Ралф приводил на яхту. Жералдину назвал троих: Лейю, Сузану и Мариту.

— Вы выполняли какую-нибудь секретную работу для доктора Орестеса? — задал следующий вопрос Жозимар.

Жералдину ответил отрицательно, однако на лице его проступил еще больший испуг.

Комиссар же, не дав ему опомниться, бросил коротка:

— А для Бруну Медзенги?

Жералдину нервно заерзал на стуле, и Жозимар понял, что попал в болевую точку. Теперь оставалось только довериться профессиональной интуиции.

— Вы следили за яхтой Орестеса? Отвечайте, кто был там вместе с вами, в вертолете!

Жералдину совсем растерялся. Ему показалось, что комиссар уже сам все знает и отпираться нет смысла. Но и решиться на откровенное признание он тоже не мог. И потому, справившись с волнением, решил не выкладывать сразу все карты, а попытался проверить, что на самом деле известно комиссару.

— Ну, вы будете отвечать? — строго произнес тот.

— Да, я сейчас все расскажу, — вымолвил Жералдину. — Тот вертолет принадлежит Маркусу Медзенге. Он прилетел на нем в Гуаружу. И оба мы увидели, как на яхту доктора Орестеса прошли сеньор Ралф и донна Сузана. А потом туда же, крадучись, поднялся и сам Орестес вместе с какими-то здоровенными парнями. Нам стало ясно, что тут будет драка, и мы с Маркусом Медзенгой поплыли вслед за яхтой на лодке. Вскоре яхта причалила к берегу. Было уже темно. Мы спрятались и увидели, как те парни выбросили Ралфа на берег, отдубасили как следует и закопали в песок.

— Ралф в это время был еще жив?

— Да, он стонал от боли. Видимо, его крепко избили.

— И вы ничего не сделали, чтобы ему помочь?

— Нет. Мы же не думали, что прилив будет в ту ночь таким сильным и сеньор Ралф сможет захлебнуться.

— А просто помочь человеку, которого бьют, вы не считали нужным? — допытывался Жозимар.

— Ну, вообще-то, он получил поделом. Так я считаю, — Жералдину смутился, испугавшись, что сболтнул лишнее.

Комиссар поблагодарил его за признание и велел отправляться в камеру.

— За что? — возмутился Жералдину. — Я же вам все рассказал!

— За неоказание первой медицинской помощи, — пояснил Жозимар, а затем, когда Жералдину увели, сказал Кловису: — Я изолировал его, чтобы он не смог контактировать с Маркусом Медзеногой, пока мы того не допросим. Посмотрим, насколько совпадут их показания.


Маркус, однако, оказался в то время в отъезде, и Жозимар взялся за Орестеса, против которого теперь появились новые свидетельские показания.

Когда Орестес и Сузана вошли в кабинет комиссара, тот сразу же увидел, что настроены супруги по-разному: жена явно испугана, а муж буквально кипит от раздражения.

— Зачем вы нас вызвали? Сколько это может продолжаться? — не стал скрывать своего негодования Орестес. — В прошлый раз мы рассказали все, что нам было известно.

— Нет, не все, — строго произнес Жозимар. — Вы умолчали о главном — о том, как ваши люди не только избили Ралфа Гомеса, но и сами же зарыли его в песок.

— Это ложь! — закричал Орестес. — Не пытайтесь взять меня на испуг! Мне нечего скрывать, и я даже на суде повторю, что не убивал этого негодяя!

— У нас есть свидетельство матроса Жералдину, который видел, как нанятые вами люди закопали раненого Ралфа, — сказал Жозимар.

— Ваш матрос лжет! — стоял на своем Орестес.

— Чтобы убедиться в этом, мы должны найти тех двоих, которые по вашей просьбе избивали потерпевшего. В прошлый раз вы утверждали, что даже не знаете их имен.

— Я действительно их не знаю. А если вас интересуют имена, то спросите об этом у частного детектива Кловиса. Это он нанимал для меня тех двоих.

— Думайте, что говорите! — предостерегающе воскликнул Кловис, но Орестеса его окрик не остановил.

— Мне теперь нужно защищать себя и свою жену, а вовсе не вас, — сказал он. — Я, как никто, сейчас заинтересован, чтобы те двое пришли сюда и подтвердили мою невиновность.

— Мы их ищем, — сердито ответил Кловис. — А ваши нападки на меня тут совершенно неуместны. Держите себя в руках!

— Нет уж, извините, — возразил ему Орестес. — Если ищете вы, то никогда не найдете, потому что это не в ваших интересах. Те двое могут рассказать, как мы с Сузаной ушли на яхте, а они остались вместе с вами возле избитого Ралфа. И я не поручусь, что это не вы потом закопали его в песок.

Кловис вновь возмутился, но Жозимар велел Орестесу продолжать, причем попросил его рассказать более подробно об условиях сделки с Кловисом.

Орестес охотно пошел на встречу комиссару:

— Поначалу я нанял частного детектива Кловиса затем, чтобы он установил слежку за моей женой. А когда выяснилось, что у нее имеется любовник, который, к тому же, избил ее, то я просто обязан был проучить негодяя. И спросил детектива, как это лучше сделать без лишнего шума. Тогда ваш коллега сказал, что за миллион крузейро сможет устроить, чтобы Ралфа закопали как бродягу.

— Не верь ему, Жозимар! — закричал Кловис. — Это он хотел, чтобы я организовал смерть Ралфа, но я не согласился. И тех двоих тоже не нанимал!