- Скажи, что впредь ты так больше не будешь, и мы покончим с этим.

Мике выплюнула изо рта край подушки и повернула к нему свое лицо. Ее руки все ещё были напряжены так, что стальные браслеты наручников безбожно впивались в нежную кожу запястий. Ее взгляд горел от нескрываемого вожделения и ненависти. Она ненавидела его за то, что он с ней только что сделал. Но больше всего она ненавидела его за то, что ей это понравилось.

Уму непостижимо, ей понравилось его наказание! И что было куда хуже, она все так же чертовски сильно хотела ощутить его каменный член в себе.

- Буду! - вдруг резко выпалила она, открыто ожидая нового болезненного шлепка за свое упрямое бунтарство.

Однако подняв голову, Моретти лишь раскатисто рассмеялся в ответ.

- Ох, сладость, я никогда от тебя не устану, - по-прежнему ласково гладя ее пылающие огнем ягодицы, спокойно проронил он. - Я не стану тебя больше шлепать. Есть и другие методы борьбы с твоим неповиновением.

Микелина настороженно прищурилась.

- Какие? - напряженно спросила она.

Моретти мстительно усмехнулся:

- Сейчас узнаешь.

О чем он говорит? Неужели хочет выпороть ее какой-нибудь плетью, чтобы наконец добиться ее покорности? Одна мысль об этом заставила ее кожу покрыться градом мелких мурашек, но бушующая глубоко в сердце мятежность по-прежнему была неукротима. Пусть делает с ней, что хочет. Его грубая сила лишний раз красноречиво напомнит ей о его настоящем положении перед ней. Они не счастливые любовники. Они враги. Враги! И всегда ими останутся.

Рикардо вытащил из-под нее подушки и резко перевернул на спину.

Почувствовав, как ее ягодицы прикоснулись к шелковой материи натянутой на матрас простыни, девушка невольно поморщилась. Пожалуй, после таких «нежнейших ласк» она ещё с неделю не сможет сидеть без боли.

Поймав на себе его взгляд, девушка тяжко вздохнула.

Прекрасно понимая, что он догадывается о ее болезненных ощущениях, Микелина лишь плотно сжала губы, с гневом смотря в его лицо. Хватит с нее этого щенячьего восторга. Она больше не позволит себе смотреть на него с обожанием, ожидая очередного его прикосновения к своему чересчур податливому телу.

Тем не менее заметив, как его руки не спеша потянулись к ремню брюк, Микелина зачарованно прикусила нижнюю губу. Она даже боялась моргнуть, чтобы ненароком не пропустить его завораживающих движений.

В эту минуту она ненавидела саму себя. Ее разум кричал о ее несгибаемой гордости, однако предательское тело заставляло мозг думать лишь о низменных, примитивных и совершенно диких вещах в объятиях этого мужчины.

Ее бушующая ненависть мгновенно сменилась сокрушительной лавиной очередного вожделения, стоило ему только снять с себя остатки одежды.

Его налитый кровью член был в полной боевой готовности. Большой. Твердый. Многообещающий…

Ее тело мгновенно прошиб легкий озноб от возникшего между ног болезненного напряжения.

Медленно облизав кончиком языка верхнюю губу, Микелина выгнула спину дугой, призывая его как можно скорее накрыть ее своим телом.

Читая в темно-зеленых глазах откровенное нетерпение, Рикардо положил ладони на ее округлые бедра, слегка раздвинул их и, устроившись между длинных девичьих ножек, прикоснулся головкой члена к горячему лону, дразня его легкими поглаживаниями вдоль слегка набухших складочек.

Из горла Микелины вырвался тихий, протяжный стон.

Боже, она взорвется ещё до начала их совокупления.

Наконец, головка уперлась в узкую щель влагалища.

Почувствовав его мучительно-медленное проникновение в свое тело, Микелина слегка приподняла бедра, стараясь ускорить процесс соединения их разгоряченных тел. Однако Моретти вдруг отстранился и снова вышел из нее.

Мике едва не захныкала от поглотившей ее душу пустоты.

Ну почему, почему она в нем так сильно нуждается?

Внезапно Рикардо вновь слегка вошел в нее, зарождая в ее сердце новую надежду.

Проникнув в ее тело лишь на пару сантиметров, он посмотрел в затуманенное страстью лицо своей нетерпеливой любовницы, обворожительно улыбнулся и… снова вышел.

Черт! Это было в десять раз хуже его шлепков!

Она громко простонала, требуя его немедленного возвращения.

К ее удивлению, он сразу же подчинился. Но спустя мгновение снова отстранился, заставив ее едва ли не рыдать во весь голос от его безжалостности.

Внезапно он резко вошел в нее до упора, вырвав из ее горла громкий вскрик нахлынувшего ликования.

Его толчки были резкие, сильные, до боли глубокие.

Крепко обхватив его спину ногами, она увидела нависшее над ней лицо.

Даже сейчас это была борьба. Борьба между черным и белым, пороком и невинностью, злом и добром, ним и ею.

Смотря в его глаза, наслаждаясь его движениями в своем теле, она все равно безмолвно говорила ему о своем непоколебимом характере.

Моретти усмехнулся. Кажется, ему начинала нравиться в ней эта несгибаемая черта.

Упиваясь ее внутренним жаром, он двигался в ней подобно сумасшедшему. Он поглощал все, что только могло дать ему это совершенное тело, но все же никак не мог им насытиться.

Почувствовав приближающуюся разрядку, он резко вынул из нее свой член, оросив ее бедра горячим семенем.

Разочарованию Микелины не было предела.

Она вновь осталась ни с чем!

С сожалением прикрыв глаза, она старалась унять спазм невыносимой боли между своих бедер.

Черт возьми, это было издевательством. Издевательством над ее телом и душой.

И все ещё лежащий на ней сукин сын об этом прекрасно знал.

Она хотела превратиться в бесчувственное бревно, чтобы вновь не зажечься от его прикосновений, но сжавшая ее грудь ладонь не предоставила ей этой возможности.

Ее жаждущее тело мгновенно откликнулось, все ещё надеясь на умиротворяющую кульминацию, однако разум уже догадывался, что это вряд ли произойдет.

Он жестоко играл с ней, мучительно дразня и доводя ее до полного исступления, но, увы, безжалостно бросая с огненных вершин на холодные камни, острые края которых безбожно разрывали пылающую кожу на мириады безжизненных ошметков.

Он впился своим губами в ее.

Пылая в этом жестком поцелуе, Микелина напрягла руки, желая притянуть его как можно ближе к себе. Вдавить в свое тело. Быть с ним одним целым. Но холодная сталь наручников не давала подобной возможности.

Ей не нужна была его нежность. Не нужно всех этих долгих прелюдий. Только его дикая страсть. Безудержная дикая страсть…

Он вновь развернул ее на живот, ставя на колени.

Он снова хотел ее. Жестко. Страстно. Незамедлительно.

Насаживая ее глубоко на свой член, Рикардо дал ей то, что она так отчаянно хотела от него получить.

Тихо рыдая в подушку от переполняющего ее тело фейерверка феерических чувств, Микелина подстроилась под ритм его бедер, ускоряя свои встречные движения.

И снова ее поглотила волна нахлынувшего помешательства. Это был омут, в который они оба погрузились с головой. Их страсть не знала границ. Безумие достигло наивысшей точки. Ее одержимость Моретти сравнялась с его собственной потребностью в ее распаленном теле. Они дополняли друг друга так же, как и противоборствовали друг другу.

С каждым новым движением своих бедер Рикардо чувствовал, как терял частичку себя. Каким-то образом эта зеленоглазая ведьма пробралась мимо его тщательно выстроенной брони, крепко вцепившись в него изнутри.

И это чертовски бесило его.

Стараясь насытиться ее телом, он беспощадно вдалбливался в нее, словно тем самым мог прогнать образ этой обольстительной дьяволицы с внутренней стороны своих век. Избавиться от этого безрассудного желания обладания ею. Вновь стать самим собой.

Слыша ее приглушенные подушкой стоны удовольствия, Моретти напрягся, замер и, наконец, дал волю своему внутреннему огню, кончая внутри ее лона.

Черт, как же хорошо ему было.

Поспешно выйдя из все ещё сжимающегося влагалища, он прошелся рядом мелких поцелуев вдоль ее позвоночника, после чего нежно перевернул вспотевшую девушку на спину.

Ее пустой, отчаянный взгляд, полный безграничной боли от неудовлетворенного желания, был сродни сильному удару под дых. Видеть ее такой измученной и несчастной почему-то было чертовски тяжело.

Но выбора не было. По-другому она не хотела, а терпеть и дальше ее взбалмошные выходки он был не намерен.

Обхватив острую вершину соска, Рикардо впился в него зубами, вновь призывая Микелину откликнуться на его страсть. Терзая своими губами розовую бусинку, он посасывал ее, кусал, целовал со всей страстью, которую только мог ей предложить.

И Микелина не выдержала. Она была всего лишь обычной женщиной в руках умелого кукловода.

Вновь и вновь изгибаясь всем телом, она добровольно подвергала себя этой сладостной пытке. Пока его жесткие губы ласкали ее правую грудь, его пальцы соблазнительно играли с другой.

Микелина потерлась бедром о его внушительное мужское достоинство, мгновенно ощутив его несокрушимую твердость.

Боже, этот мужчина когда-нибудь устает?!

Его губы сползли на живот. Поиграв горячим языком во впадинке пупка, заставляя ее ещё сильнее изгибаться от каждого своего прикосновения, Моретти вновь слегка отстранился, заглядывая в искаженное мучительным желанием лицо своей партнерши.

- Я хочу твой рот, - вдруг произнес он, взбираясь к изголовью кровати.

В одно мгновение ее голова оказалась между его коленями.

Неотрывно смотря в его почерневшие от страсти глаза, Микелина перевела взгляд на каменную эрекцию его впечатляющего члена.  Проведя ладонью по всей его длине, он придвинулся бедрами к ее лицу.