— Вообразите только, я уже загорелся желанием немедленно выполнить все, что от меня требуют! — воскликнул Кулуз.

— Не сомневаюсь, любезный юноша! — ответил ему Данешманд. — Но наутро ты должен отказаться от всяких прав на нее и, получив награду, покинуть наш город.

— Я не задержусь дольше, чем следует, — сказал молодой человек, — и клянусь вам, что непременно покину эту красавицу! Разведусь, как вы того требуете.

Тогда Данешманд подозвал купца и пересказал ему разговор. Послали за Табером и за его бывшей женой. Когда они явились, врач, занимающий должность наиба, согласно своим полномочиям сочетал невестку Музаффара браком с пришельцем. При заключении брачного договора лицо невесты оставалось закрытым, так что Кулуз не мог различить ее черты; было условлено также, что жених не станет зажигать света в супружеской спальне: молодые должны были провести ночь в темноте, для того чтобы у юноши не возникло желания удержать красавицу подле себя. Купец и его сын надеялись, что чужеземец, не увидев ее лица, беспрепятственно разведется с ней поутру, согласно договоренности.

Приближался вечер, и новобрачных отвели в спальню. Оставшись наедине с незнакомкой, Кулуз запер двери, разделся и в темноте нащупал край ложа. Его новая жена в смятении ожидала его там, на златотканом покрывале, и в страхе воображала себе безобразного проходимца, воспользовавшегося случаем заработать. Она хорошо знала, что в подобных затруднительных положениях семья разведенного мужа пользовалась обычно услугами самых нищих, судьбою обиженных и отверженных обществом людей с городского дна. Кулуз тоже чувствовал себя неловко, и потому обратился к ней с такими словами:

— Госпожа моя, как бы благосклонна ни была ко мне судьба в эту ночь, мое наслаждение будет несовершенно… Я мысленно составил себе представление о вас как о средоточии красоты и проникся таким желанием увидеть вас, что уже не могу судить, какая мука показалась бы мне худшей: обладать вами, не имея возможности увидеть, или же видеть вас, не имея надежды когда-либо обладать!

И он замолчал, ожидая ответа. Каково же было его удивление, когда прекрасная незнакомка воскликнула:

— О ты, которого Табер избрал орудием, чтобы восстановить наш брак! Звук твоего голоса кажется мне знакомым. Скажи мне, кто ты?

И Кулуз вздрогнул, услышав это.

— А ты из какой семьи, ответь мне! — потребовал он. — Ты напомнила мне одну знатную даму из страны кереитов. Боже милостивый! Когда-то я знал ее… Но нет, не может быть, — возразил он себе, — это не она! Ведь ты же не можешь оказаться дочерью Бойрука?

— О Кулуз! — воскликнула женщина. — Тебя ли я слышу?

— Меня, повелительница, — подтвердил он, еще не веря в то, что перед ним Делара.

— Не сомневайтесь, господин мой, — сказала ему незнакомка, — перед вами — та несчастная, что принимала в своем доме царя Мир Джехана и вынудила его своей неосторожностью отвернуться от вас. Я — Делара, виновница вашего изгнания и опалы, и вы должны видеть во мне злейшего врага после всего, что произошло между нами!

— Довольно, моя госпожа, — отвечал ей Кулуз, — не обвиняйте себя. Небеса управляют нашей судьбой, и, значит, такова была воля рока. Во всяком случае, я благодарен ему за то, что теперь он свел нас таким образом! Моя звезда привела меня в этот дом. Но как же случилось, моя прекрасная Делара, что ты стала женою Табера?

И красавица поведала ему следующее:

— В то время как мой отец был послом в Самарканде, он жил некоторое время у Музаффара. Они сошлись друг с другом и договорились о браке, чтоб породниться. Они считали, что мы с Табером составим хорошую партию. Вернувшись в Каракорум, отец велел мне отправляться в дом Музаффара и послал меня в Самарканд с большой свитой; я подчинилась его воле, хотя сердце влекло меня к вам. Признаюсь, дорогой мой Кулуз, что я вас любила, хоть и держала свои чувства в тайне, а ваша опала и удаление от двора стоили мне многих слез. Замужество не стерло ваш образ из моей памяти. Табер имеет неприятный характер и груб по натуре; сравнение с этой скотиной лишь укрепило мою любовь к вам. Я совсем отчаялась когда-либо еще увидеть вас, и вот — удача превосходит все ожидания! Вместо навязанного мне мужа я вижу моего дорогого возлюбленного — какое счастье!

— Так это на вас я должен был жениться по уговору?! — вскричал Кулуз в порыве любви и восторга. — О царевна моя, если мое изгнание заставило вас пролить слезы, воспользуемся же настоящим моментом! Обратимся к веселью и радости!

Всю ночь они не уставали повторять слова счастья и радости по поводу этой неожиданной встречи. Но в тот момент, как они забыли обо всем, кроме друг друга, раздался стук в дверь.

Это был один из слуг Музаффара. Постучав, он громко воскликнул:

— Эй, господин временный муж, на улице рассвело! Давайте, давайте! Потрудитесь подняться!

Кулуз не ответил, несмотря на то что печаль поглотила его нежнейшую радость.

— Царица моя, — обратился он к Деларе, — что я слышу? Неужели мы разлучимся так скоро? Подумайте, ведь, несмотря на брачные узы, я поклялся оставить вас в ту минуту, как наступит день!

— Можете ли вы думать о том, чтобы сдержать эту роковую клятву? — прервала его красавица. — Неужели цена Делары так мала, что я не стою одной ложной клятвы? Нет, Кулуз, ты не любишь меня, — зарыдала она, — твое обещание этим людям ничего не стоит по сравнению с доводами любви и рассудка! Ты стремился ко мне, и вот нам представляется возможность соединиться — сравни!

— Предположим, я нарушу слово чести, — возразил Кулуз, — но можешь ли ты допустить мысль о том, чтобы пришелец из чужой страны, не имеющий здесь друзей, лишенный денег, оказал бы достойное сопротивление Музаффару?

— Как бы он ни грозил, — возразила ему Делара, — законы на твоей стороне. Все его усилия пойдут прахом, если решительный человек воспротивится намерениям его семьи.

— Ни слова больше! — вскричал юноша.

Вскоре в дверь постучал сам Табер.

— Побыстрее одевайся! — прокричал он. — С минуты на минуту сюда явится посланный от судьи!

Кулуз быстро поднялся, надел свои одежды и отпер дверь. Табер велел греческому невольнику проводить его в баню, где гость получил тонкое белье и красивое платье. Потом его провели в зал, где собрались все: купец, его сын и врач. Они усадили Кулуза за угощение. В числе выставленных блюд была похлебка из баранины. Когда все насытились, врач отвел Кулуза в сторону, выплатил ему от имени Музаффара пятьдесят золотых и преподнес богатый тюрбан, сказав:

— Взгляни, какова награда, обещанная тебе Музаффаром! Прими же ее и знай, что он передает тебе благодарность за выполненную услугу. Он хочет, чтобы ты сегодня же развелся с женой и уехал из Самарканда. Если кто-то спросит тебя потом: «Видел ли ты верблюда?» — отвечай: «Не видел, не слышал, не знаю!»

В ответ на этот намек сохранить дело в тайне Кулуз отказался от золотых, бросил тюрбан и ответил:

— Я думал, в правление Узбек-хана процветают порядочность, справедливость и благочестие, что Самарканд живет по законам правосудия с тех пор, как на трон взошел новый царь! Но или же я ошибаюсь, или царь не осведомлен об обычае вводить в заблуждение чужеземцев! Их обманывают в самой столице! Пусть он рассудит нас и вникнет в то, что со мной приключилось. Я сюда пришел, меня усадили обедать; потом хозяин предложил мне жениться, и я согласился. Этот хозяин, купец, привел сюда молодую женщину, и по всем законам меня сочетали с ней браком. И вот, после того как она торжественно была объявлена моей женой, от меня требуют бросить ее на произвол судьбы и отпустить восвояси! Нет, господин наместник, вы не должны настаивать на том, чтобы я совершил это действие, недостойное порядочного человека! Я покрою голову прахом, господин наиб, и брошусь к ногам Узбек-хана, чтобы умолять его о рассмотрении этого дела!

Наиб, он же врач Данешманд, обратился тогда к Музаффару и сказал ему на ухо:

— Вы выбрали этого чужестранца для того, чтоб устроить ваши дела, но поистине трудно было найти менее подходящего человека! Он отказывается развестись с вашей невесткой. Но я подозреваю, что причина этому — деньги; наверное, он нуждается. Предложите ему большую плату!

Кулуз все-таки расслышал эти слова и понял, о чем они говорили.

— Нет-нет, господин Музаффар, предложите мне хоть сто тысяч золотых и богатейшие товары из вашего торгового дома — я все равно не разорву подписанное мною торжественное соглашение! Грозите, платите — я не нарушу брачного обязательства, ваши усилия напрасны. Никогда я не откажусь от женщины, которая принадлежит мне по здешним законам безраздельно.

— Довольно слушать его! — воскликнул пылкий Табер. — С меня хватит этих разговоров! Отведем-ка его к судье и посмотрим, разрешено ли давать ложные клятвы, вводя в заблуждение таких уважаемых в городе людей, как мы!

И все-таки они предложили Кулузу еще большее вознаграждение. Но, суля ему еще большую награду, они лишь попусту тратили свое красноречие и наконец отвели его к судье и поставили перед ним. Судья устремил свой взгляд на Кулуза и сказал:

— Юноша, обстоятельства довели тебя до такой нищеты, что ты вынужден был жить в полной зависимости от милосердия имама и других служителей мечети. Неужели ты мог вообразить, что тебе дадут возможность безнаказанно обладать такой женой, которая достойна знатных? Ты же не можешь обеспечить такой доход, который поддерживал бы существование почтенной семьи! Поэтому оставь свои тщетные надежды и помирись с Музаффаром; пусть этот купец удовлетворится твоим соблюдением уговора: оставь жену, разведись и возвращайся, откуда пришел. Если нет — приготовься получить сто палочных ударов.

Твердо придерживаясь своих намерений, Кулуз предпочел подвергнуться наказанию. Он не проронил ни звука в то время, как его истязали. После этого судья постановил: на сегодня хватит; пусть проведет ночь с женой, а назавтра мы удвоим количество ударов.