— К вам леди, сэр. Она хочет видеть вас, — сказав это, солдат отступил в сторону, пропуская Энэлайз в кабинет Марка.

Уже несколько часов Марк находился в своем кабинете, анализируя случившееся. Бешеный гнев сменился холодным раздражением. Ему не удавалось снять подозрения с Энэлайз, хотя он все еще хотел найти доказательства ее невиновности.

Во время допроса Эмиль, не отвечая ни на какие другие вопросы, дал лишь один ответ, и он касался его отношений с семьей Колдуэлл.

Марк вспомнил холодный взгляд, с которым тот взглянул на него, и ответил:

— У меня нет ничего общего с семьей Колдуэлл. — Отвечая так, Эмиль надеялся спасти свою мать и сестру от обвинения в соучастии. Он решил не отвечать ни на какие другие вопросы, кроме тех, что могли отвести подозрения от родных.

— Я спрятался в их доме, без их ведома, скрываясь от ваших солдат, — лгал Эмиль.

Марк прекрасно знал, что тот лжет. Очевидно, он не знает, что за ним следили еще с вечера, что видели, как ему открыли дверь и как он ужинал с едва одетой Энэлайз.

— Я знаю, что ты врешь, — заявил Марк арестованному. — Ты признался, что являешься лейтенантом армии, а между тем появился в городе в гражданской одежде. Уже это одно доказывает, что ты шпион и за это будешь повешен. Военный суд рассмотрит твое дело завтра, — закончив свою речь, Марк открыл дверь и позвал конвоира.

— Капрал, возьмите и отведите этого человека в камеру.

Фурье увели, а Марк уселся за свой стол и погрузился в тяжелые раздумья. Итак, Энэлайз все же такая как его мать и другие женщины-южанки, такая же легкомысленная и неверная. Как она клялась, что любит его, но как только он вынужден был бежать, немедленно впорхнула в постель к другому мужчине. Он сожалел о тех ночах, когда не в силах заснуть, он переживали о том, что она подумала о его исчезновении. Теперь стало ясно, что никаких глубоких чувств у нее к нему не было. Так он сидел и думал, пока не вошел капрал и не доложил, что пришла посетительница.

Марк очнулся от своих горьких мыслей и увидел, что в кабинет вошла Энэлайз. Какое-то время он не мог вымолвить и слово. Она стояла перед ним в нарядном голубом платье, ее дивные волосы были красиво уложены в прическу, ее щеки алели, а голубые глаза ярко блестели.

— Энэлайз! — наконец, Марк, преодолев оцепенение, встал из-за стола. — «Боже! — подумал он. — Как она потрясающе прекрасна! И, несмотря ни на что, желанна как всегда».

Энэлайз же в это время собирала все свои силы, чтобы держаться достойно. Она прикрыла дверь кабинета, чтобы никто не услышал, о чем она будет говорить с Марком. В его присутствии она всегда начинала говорить не то, что хотела.

— Зачем ты пришла? — спросил Марк, и Энэлайз услышала в его голосе надежду. — «А вдруг она пришла, чтобы все объяснить?» — подумал Марк и еще раз спросил у нее:

— Что ты хочешь?

— Что я хочу? — изумилась Энэлайз. — Ты должен догадаться, что в данной ситуации я могла прийти только ради Эмиля. Я пришла, чтобы попросить тебя спасти жизнь лейтенанту Фурье.

Марк весь поник, глаза его потускнели, и он вновь уселся на стул.

— Лейтенант Фурье будет завтра осужден как шпион. В данном случае я ничего не могу сделать.

— Не надо играть со мной в кошки-мышки, — сказала Энэлайз. — Ты прекрасно знаешь, что по-твоему приказу смогут выпустить Эмиля из тюрьмы. Нельзя допустить, чтобы его осудили.

— Ты просишь, чтобы шпиона выпустили на свободу?

— Он не шпион. Он простой солдат. И он просто хотел очень увидеть нас перед отправлением на войну. Этого нельзя было делать? — спросила Энэлайз.

Марк пожал плечами, но ничего не сказал. А она стояла напротив и с мольбой смотрела ему в глаза, но он не хотел подчиняться ее просьбам и мольбам. Она не сможет использовать его, Марка Шэффера, для освобождения своего любовника.

Наступила тишина. Они молча смотрели друг на друга, а затем Энэлайз, вздохнув, сказала:

— Хорошо! Твоя взяла. Я куплю у тебя его свободу. Если ты освободишь его, то я выйду замуж за тебя, как ты меня просил.

У Марка все внутри похолодело, и он удивленно уставился на нее. — Что это? Ирония судьбы? Она предлагала ему свою любовь, то, о чем он так мечтал, но все это она предлагала взамен освобождения ее любовника!?! — Марк рассвирепел. Дрожащими губами он сказал:

— Ты слишком высокого мнения о себе, мисс Колдуэлл. Неужели ты думаешь, что я настолько глуп, чтобы жениться на тебе?

Теперь Энэлайз уставилась на него. Она была потрясена услышанным. — Неужели такое может быть? Она так унизилась перед ним, а он откажется освободить Эмиля?

— Но… Но ведь ты предлагал…. — сказала неубедительно Энэлайз и запнулась. Страдание, появившееся на ее побледневшем лице, тронуло Марка. Но, презирая себя, он все же не мог остановиться и, продолжая причинять ей боль, сказал:

— То, что я предлагал тебе, было давным-давно, две недели назал. Я, может быть, уже передумал. Может быть, я теперь хочу иметь тебя только своей любовницей.

Энэлайз вздрогнула, как будто ей в спину вонзили нож. — Так вот чего хочет он — ее окончательного унижения. Как он жесток, и почему?! Неужели ему мало, что он разбил ее сердце? Ее глаза наполнились слезами, и она опустила их вниз, чтобы он не заметил этого.

Ее позор в обмен на жизнь ее брата — и она должна выбрать сейчас же. Стараясь не дать боли и гневу взять верх, Энэлайз твердила себе: возьми себя в руки, пусть он насладится своей победой — жизнь Эмиля дороже.

Она собрала всю свою волю и взглянула на него. Лицо ее было бледным, как у мраморной статуи.

— Хорошо, — произнесла она.

— Что? — переспросил Марк.

— Я буду твоей…. — сказала она, сжав руки и заставляя себя продолжить, — я стану твоей любовницей, если ты освободишь Эмиля.

Марк молчал так долго, что Энэлайз стала уже тревожиться, как бы он снова не отказался от своих слов. Затем он спросил:

— Неужели ты так его любишь?

— Да, — спокойно ответила она.

Марк побледнел и сжал челюсти. Он не мог до конца разобраться, кого же он больше всего ненавидел — Энэлайз, ее любовника или самого себя?!

Он желал ее всегда, желал даже сейчас, когда она признавалась в любви к другому. Он мог заплатить любую цену, только бы она была с ним. Он презирал себя за эту слабость и ненавидел Энэлайз за ее вероломство. Но все унижения и боль, которые он, Марк Шэффер, причинял ей, становились странным образом — его унижением и его болью. Но остановиться он не мог.

— Я слышал, что перед заключением сделки надо хорошенько попробовать товар? — сказал он нагло.

Энэлайз залилась краской.

— Да, это сделка и у тебя все права.

Встав, он вышел из-за стола и близко подошел к Энэлайз. Энэлайз видела, как в его черных глазах загорелись хищные огоньки. Он притянул ее за плечи и грубо, сильно поцеловал. На какое-то мгновение Энэлайз чуть не растаяла от его объятия и поцелуя, но, вспомнив их «торг», вырвалась. И они стояли, как два противника, тяжело дыша и уничтожая друг друга взглядом.

— Нет, — сказала она зло. — Вначале расчет.

Марк саркастически ухмыльнулся и ответил:

— Ах, да, я совсем забыл, что проститутки требуют плату вперед!

Энэлайз после такого оскорбления совсем рассвирепела и замахнулась рукой, чтобы ударить его по лицу. Марк перехватил ее руку и сжал в запястье:

— И не пытайся, Энэлайз! Все равно ничего не получится, — сказал он.

— Чудовище, — ответила Энэлайз, глядя прямо ему в глаза. — Надеюсь, что ты скоро будешь гореть в аду, — сказала она.

Ненависть к нему переполняла ее и жгла как соль, посыпанная в открытую рану.

— Уверен, что ты будешь там и увидишь все собственными глазами, — парировал Марк. Он выпустил ее из своих рук и подошел к двери, чтобы позвать кого-нибудь из своих солдат.

— Приведите ко мне офицера! Я только сейчас получил очень интересную информацию, касающуюся его, — сказал он конвоиру. Затем он снова повернулся к Энэлайз и спросил:

— Ты псе еще согласна на нашу сделку?

— У меня нет выбора, — ответила она резко. — Не беспокойся! Я никогда не бросаю слов на ветер. Для меня сейчас самое главное то, действительно ли ты говоришь правду?

Не говоря ни слова, Марк уселся за стол и что-то написал на листе бумаги, а затем поставил печать.

— Смотри, — обратился он к Энэлайз, — я написал письмо, которое поможет ему безопасно покинуть город, даже если его задержит патруль. Сейчас я отпущу его, — закончил Марк.

Энэлайз ничего не ответила. Она отвернулась и стала ожидать появления своего брата. Когда Эмиль вошел в комнату в сопровождении конвоира, то застыл на месте, удивленный, увидев перед собой сестру.

— Энэлайз! — воскликнул он. — Боже сохрани! Что ты тут делаешь?

Энэлайз, не отвечая, стояла и смотрела себе под ноги.

— Оставь нас и закрой за собой дверь, — сказал Шэффер конвоиру.

После того, как конвоир ушел, Марк подошел к Эмилю и вручил ему лист бумаги.

Эмиль прочел ее и нахмурился. Он явно был в замешательстве и не знал, как к этому отнестись и что все это значило.

— Пропуск. Но… Я ничего не понимаю, — сказал Эмиль.

— Ничего и не надо понимать, — ответил Марк. — Я отпускаю тебя, — добавил он грубо.

— Но почему? — спросил удивленно Эмиль. Марк усмехнулся.

— Мисс Колдуэлл очень убедила меня! — сказал он.

— Марк, пожалуйста, не надо, — пробормотала Энэлайз.

— Что все это значит? — спросил Эмиль.

— Это значит, что она купила твою свободу, — спокойно ответил Марк, глядя прямо в глаза гордому южанину, — … купила своим телом, — добавил он.

— Будь ты проклят! — крикнул Эмиль и устремился вперед, но, забыв, что на ногах его были железные цепи, упал на колени и никак не мог встать.

— Ты все врешь! Лжец! — прорычал Эмиль. Энэлайз, заметив, как вспыхнули недобрым пламенем глаза Марка и как он подался вперед, бросилась между ними, пытаясь предотвратить избиение.