— Я подожду до тех пор, пока не придет время посвятить Эвстейка в рыцари. Несколько лет. Но не дольше!

Анри кивнул, и Стефан, обняв брата за плечи, повел его ко дворцу. Он испытывал огромное облегчение. Если брат поддержит его дерзкий план, то успех будет обеспечен.

23

Вестминстер, 1147 год.


Последующие два года не принесли Стефану заметного улучшения. Жоффруа Анжуйский укрепил свое господство в Нормандии, и, поскольку многие бароны владели землями по обе стороны пролива, Стефан потерял их поддержку, потому что они не хотели отказываться от нормандских владений. Среди таких баронов оказался старый друг и советник Стефана Уолерен Мулэн. Это был жестокий удар.

В Англии его до сих пор тревожили беспокойные вассалы, особенно непредсказуемый Ренальф Честерский. Воспользовавшись какой-то мелкой стычкой с графом из-за давно забытого инцидента, Стефан поспешил заключить его в тюрьму на основании нескольких сфабрикованных обвинений. И сторонники графа немедленно подняли страшный шум, обвиняя Стефана в том, что он пытается сделать с Ренальфом то же, что когда-то проделал с епископом Солсбери. Пришлось Стефану срочно выпустить Ренальфа.

Оказавшись на свободе, граф снова перешел на сторону Мод, обозвав короля предателем и свиньей. В итоге этого постыдного эпизода многие знатные особы перестали доверять Стефану и отвернулись от него.

Однажды апрельским вечером король в окружении приближенных сидел в большом зале Вестминстерского дворца за ужином. Сенешаль объявил о прибытии епископа Винчестерского.

Епископ приблизился к высокому столу, и Стефан поднялся, чтобы приветствовать его.

— Какая неожиданность, Анри! — с улыбкой сказал он. — Что привело тебя в Лондон?

— Кое-какие неприятные слухи, — ответил епископ. — Я слышал, что Генрих Анжуйский высадился на побережье в Уорхэме с отрядом в тысячу воинов, а вслед за ним, как говорят, прибудут дополнительные силы из Анжу.

Стефан побледнел и в замешательстве выронил кубок, пролив вино на свою зеленую тунику.

— Выскочка! Анжуйская свинья! — фыркнул Эвстейк.

— Помолчи, Эвстейк.

Три юных оруженосца одновременно пытались промокнуть тунику Стефана белыми платками.

— Какая нелепость! — воскликнул Стефан, жестом веля оруженосцам отойти. — Ты уверен, что прибыл именно Генрих Анжуйский, а не Жоффруа?

— Проблема в том, что эти слухи так и не проверены. Но утверждают, что все-таки Генрих. — Епископ уселся рядом с братом за высокий стол. — Сообщают также, что он захватил один город и сжег другой. Это действительно кажется невероятным, но нет сомнений, что кто-то все же высадился с армией в Уорхэме.

Робин Лестерский удивленно поднял бровь.

— Два года назад, когда этот мальчишка бежал из Англии, сколько ему было лет? Двенадцать? Сейчас ему не больше четырнадцати. Мог ли граф Анжуйский оказаться таким легкомысленным идиотом, чтобы послать своего сына в опаснейший поход? Когда, вы говорите, высадилась эта армия?

— Три дня назад, — ответил епископ. — Утверждают, что он движется на запад, чтобы соединиться в Бристоле с силами своей матери и дяди.

— Куда ему еще идти! — саркастически заметил Стефан.

— Поскольку графа Жоффруа нельзя назвать ни легкомысленным, ни идиотом, мы должны удостовериться, есть ли хоть доля правды в этих невероятных слухах, — продолжал епископ. — Я предлагаю послать отряд лазутчиков на дороги, ведущие от побережья к Бристолю.

Стефан встал и повернулся к капитану фламандцев.

— Вильгельм, собери отряд в пятьсот человек. Мы немедленно выступаем на запад. Если мы будем двигаться по ночам и разделим наши силы, послав часть людей в направлении Бристоля, а часть — к Пертону или Криклэйду, то наверняка сможем перехватить мальчишку прежде, чем он успеет добраться до цели.

— Господь не покинул нас, — сказал епископ, выходя со Стефаном из большого зала. — Если мы захватим юного Генриха Анжуйского, войне наступит конец. Без своего наследника анжуйцы погибли!

Братья вышли из замка и спустились по тропинке к реке.

— Самое главное сейчас — скорость, — продолжал епископ. — Симпатия к этому мальчишке заставит многих встать на его сторону. Нельзя допустить, чтобы такое произошло.

— Не бойся. Мы поймаем его, а потом… — Стефан зловеще улыбнулся.

Спускаясь к Темзе и глядя на проплывающие мимо лодки и баржи, Стефан раздумывал, каков же окажется юный наследник Анжу — сын Мод. Вопреки ненависти к этому юнцу, стремящемуся захватить английский престол, Стефан не мог заглушить в себе искреннего восхищения отвагой Генриха, осмелившегося пересечь пролив и открыто выступить против своего дяди.


Усталый и покрытый дорожной пылью, Генрих Анжуйский стоял со своими людьми у ворот Криклэйдского замка, дрожа от холода апрельской ночи.

— Прошу прощения, милорд, — твердо произнес офицер. — Пытаться захватить этот замок при соотношении сил один к десяти — настоящее самоубийство. Вы помните, что было в Пертоне?

Генрих сморщился, предпочитая не вспоминать о своем постыдном поражении в Пертоне неделю назад. Он с жалким отрядом в пятнадцать человек совершил нерешительную атаку на замок — и едва спасся, преследуемый по пятам королевским гарнизоном. Когда Генрих с энтузиазмом отправлялся на поиски приключений, не обращая внимания на все протесты отца, он не имел ни малейшего представления о том, что ждет его в Англии. До него дошли слухи, что между графом Честером и Стефаном произошла жестокая стычка и в итоге Ренальф опять перешел на сторону Мод. После этого Генрих счел, что ему пора снова появиться в Англии и вдохнуть новые силы в союзников матери. Люди, которых он убедил отправиться вместе с ним, согласились довольствоваться вместо платы будущими грабежами и трофеями.

Воображению Генриха рисовалась грандиозная картина: он во главе многочисленных отрядов наносит поражение Стефану и покрывает свое имя бессмертной славой. Но ни один из сторонников матери не поспешил к нему на помощь. Чтобы увеличить шансы на успех, Генрих разослал по стране нескольких лазутчиков, поручив им распространять слухи о том, что он высадился на побережье с огромной армией, а следом за ним вскоре прибудет подкрепление. Но до сих пор это не принесло результатов. Должно быть, уже стало известно, что он прибыл с крошечным отрядом и не получил никакой поддержки — даже от собственных родителей.

— Милорд, уже поздно, — сказал офицер, поглядывая на темнеющее небо. — Лучше отступить в лес, переночевать там, а завтра с утра решить, что делать дальше.

Генрих метнул на него яростный взгляд.

— Когда совсем стемнеет и стражники уснут, мы сможем неожиданно атаковать замок.

— Люди не станут рисковать жизнью, милорд. Им не заплатили, и они уже понимают, что могут не получить и трофеев. Если бы они не обожали вас, милорд, то уже давно бы дезертировали. — Офицер немного помолчал. — Или сдали бы вас врагу, чтобы получить выкуп.

Генрих ответил, бесстрашно глядя ему в лицо:

— Ты мне угрожаешь? Я ничего и никого не боюсь!

Офицер слегка улыбнулся.

— Никто не сомневается в вашей отваге, милорд, но только глупец дерзнет выступить без помощи против такого мощно укрепленного замка, как Криклэйд.

Генрих и его раздосадованные спутники направились к близлежащему лесу. Им предстояло провести не самую приятную ночь на твердой, сырой земле. Генрих молился про себя, чтобы его матушка и дядя Роберт прислали ему денег и людей. Он находился всего лишь в одном дне пути от Бристоля и прошлым утром отправил в город гонца. Посланник должен вернуться не позже, чем завтра. Унижение от того, что Генрих опрометчиво пообещал своим людям богатую добычу, разъедало его гордость, как ржавчина — железо.

Вечером следующего дня Генрих получил послание от матери и дяди. В письме говорилось, что он рискует своей жизнью в этом легкомысленном, бездумном предприятии; что нельзя тратить деньги на такую глупость и что он немедленно должен явиться в Бристоль. Если же Генрих откажется подчиниться, то солдаты Роберта выследят его, поймают, посадят на корабль и с позором отправят обратно в Нормандию.

Сидя на опушке леса и ужиная кроликом, зажаренным на костре, Генрих рассказал офицеру о письме. Он понимал, что о возвращении в Нормандию не может быть и речи, прежде чем он не выполнит свои обязательства. Но к кому же обратиться за помощью?

Внезапно один из солдат, запыхавшись, подбежал к нему.

— Милорд, — произнес он, — мы в большой опасности. Надо немедленно уходить.

— Опасность? Откуда? — Генрих вскочил на ноги.

— Идя по следам оленя, милорд, я заметил в темноте свет костров. Заинтересовавшись, я углубился в лес и наткнулся на королевскую армию. Они разбивают лагерь примерно в часе ходьбы отсюда.

— Ты уверен, что это силы короля? — с недоверием спросил Генрих.

— Я узнал королевское знамя, милорд, и лазурный шатер, который король возит за собой в военных походах. Не сомневайтесь, это — враги, и с ними — сам король!

— Иисусе! Нам нельзя терять времени! — воскликнул офицер. — Нас слишком мало, мы не сможем тягаться с королевской армией. Надо идти прямиком в Бристоль.

Генрих закусил губу.

— Дай подумать.

Офицер нетерпеливо покачал головой.

— Нет времени, милорд! Все анжуйское дело под угрозой. Если мы попадемся на глаза людям Стефана, они захватят вас в плен и потребуют выкуп. Ваш отец убьет меня собственными руками… и я умру самой медленной смертью, какую только он сможет выдумать. — Офицер осенил себя крестным знамением.

— Думаешь, я этого не понимаю? — Поразмышляв несколько секунд, Генрих улыбнулся. — Я хочу отправить гонца.


Стефан, его брат Анри и Вильгельм из Ипра разбили лагерь и расположились вокруг костра, попивая вино. Наконец вернулся отряд разведчиков.