Вместо ответа Иван проговорил:

— А родственники жены твоей где живут? В Сосново?

Томчак неторопливо поменял позу, заложил ногу на ногу и задумчиво взялся за подбородок:

— Нет, Лиля сама из Питера, — нехотя ответил он. — Да собственно, родни-то у нее почти и не осталось. Родителей ее уже давно нет в живых. Имеется любимый младший братишка. Вот и все.

— А как зовут братишку?

— Ну, Кирилл, — снисходительно буркнул Томчак. — Самовлюбленный тридцатилетний придурок. Что еще тебя интересует?

— Нет, Макс, больше ничего. Спасибо.

— Э-э, нет, Мазин, — с нехорошим смешком произнес Томчак. — Так не пойдет. Одним «спасибо» не отделаешься. Приблизительно представляя, чем ты зарабатываешь на жизнь, я вправе у тебя поинтересоваться, зачем ты прицепился к человеку по имени Кирилл Варченко?

Иван молча посмотрел на Максима.

Тот некоторое время ждал ответа, потом, нервно дернувшись, подскочил с дивана, сунул руки в карманы джинсов, сделал пару шагов по комнате туда-сюда.

— Ну-ка, Ванька, — отрывисто проговорил он. — Признавайся, кто тебе эту идейку кинул? Артем?

— А разве это важно? — пробормотал Иван.

— Для тебя, возможно, и не важно. Чего не скажешь обо мне… — серьезно сказал Томчак. — Так кто еще в курсе, кроме тебя и Николаева?

— Артем еще ничего не знает.

— Да будет тебе врать-то! — рявкнул Томчак, и его широкое открытое лицо внезапно пошло багровыми пятнами.

— Я еще не успел ему рассказать.

Максим потоптался по комнате, глядя себе под ноги.

— Мне интересно, как ты, Ванька, сподобился это узнать?

— Просто проверил несколько совпадений.

— Совпадений чего с чем, Ванечка? Подозрений Николаева с выборками из

твоих архивных данных? Ну и? — холодно поинтересовался Томчак. — Никак совпало?

— Совпало, Макс, — вздохнул Иван. — Уж извини.

— Нет, старик. Все в порядке. Это ты меня извини, — сухо и официально произнес Максим, все так же глядя в пол.

Резкая перемена в голосе друга была лишним подтверждением самых худших ожиданий Ивана.

Виной был тот первый диск со старыми кадровыми файлами питерских силовиков. Именно здесь отыскалась девичья фамилия жены одного из молодых и вполне рядовых офицеров управления по борьбе с организованной преступностью. Ставя диск на обработку, Иван и не вспомнил о том, что именно из рядов этой славной организации пять лет назад Максима Томчака перевели служить в районное управление внутренних дел родного Соснова. Программа сама напомнила Ивану об этом.

А такой человек, как начальник отдела по борьбе с экономическими преступлениями запросто мог организовать пополнение своего скудного денежного довольствия. Причем так ловко, что никто долго не смог бы ничего обнаружить, а обнаружив, заподозрить причастность Томчака.

— Почему ты, Максим?

— Почему я что? — брезгливо сморщился Томчак. — Давай, еще прочти мораль. Сам-то чем занимаешься, не забыл?

— Не забыл.

— Ну так и… — Максим запнулся на полуслове, повернулся спиной к Ивану. — Ты же понимаешь, старик, жить-то как-то надо… У меня всю жизнь только должности были громкие и красивые, чего не скажешь о зарплате. Попробовал я на мое жалование детей растить, жену обувать-одевать, язву свою лечить, да старую машину ремонтировать. Можешь догадаться, насколько это у меня получалось… Помыкался я несколько лет, да и сам на перевод в район напросился. Негоже, думаю, тебе, Томчак, прозябать, когда вокруг такие возможности нагрести в карман тихо и скромно. Тем более, что за честность у нас пока не доплачивают… А тут Кирюша, мать его ети, подвернулся под руку. Человек он в Сосново новый, о том, что мы с ним родня, никто не знает… И в целом все вышло неплохо.

Томчак помолчал, потом обернулся, печально подмигнул Ивану:

— Я ведь службу свою стараюсь не запускать. Обтрясаем толстых жуков прямо в государственный карман. И подсчитал я недавно: даже после целого года моего левого бизнеса государство все еще должно мне намного больше, чем я ему… Так-то вот, Ванечка.

— А Володя Панин? — машинально спросил Иван, отрываясь от подоконника и выпрямляясь. Голова отреагировала на перемену положения давящей болью в затылке.

— А что Володя? — переспросил Томчак и прищурился. — Почему ты решил, что я в этом виноват? Это все Кирилла самодеятельность. Он теперь уже который день от меня бегает, боится на глаза попасться. Знает, что не помилую. Я ему определенно сказал: найдет документы — будет гулять на свободе, не найдет — посажу, несмотря на Лилькины слезы.

— Эти документы так важны, что из-за них человека убили?

— Видишь ли, по этим бумагам можно легко понять, на чем делаются деньги. А профессионал определит и то, где искать тех, кто эти деньги делает. Если уж Владимир Панин факты связал, то и другие сподобятся. А мне на своем месте знаешь как хорошо? — фыркнул Максим. — Так что придержи при себе результаты своих изысканий, Ванечка. Прошу, как друга…

— Разве Артем не имеет права знать? Разве это не касается и его тоже?

— Мало ли что его касается… В интересах семьи Николаевых стоит как раз помалкивать, а не раздувать эту историю…

Иван хотел было возразить, но его вдруг несильно качнуло назад, и нестерпимо зашумело в ушах. В затылке что-то словно порвалось и разлилось давящей болью. Иван стиснул голову руками, чувствуя, что теряет сознание.

— Э-э, Мазин, не падай!.. — руки Максим подхватили его под мышки.

Иван тяжело привалился к твердому плечу Томчака.

— Плохо мне, Макс…

— Вижу. Успокойся, я помогу. Сядь… — Томчак осторожно усадил Ивана на диван. — Где твое лекарство?

Ивана не успел ответить. Перед глазами поплыли темные пятна, слившиеся в сплошную колышащуюся пелену. Когда же несмотря на давящие спазмы Ивану удалось разглядеть Томчака, друг стоял перед ним, внимательно читая этикетку на пластиковой баночке.

— Не это, Макс… — пробормотал Иван.

Максим покосился на него и открыл баночку.

— Макс, не это… Этого мне нельзя больше… «Скорую» вызови! — взмолился Иван, чувствуя, что голова его вот-вот взорвется.

— Вызову, — кивнул Томчак и высыпал на ладонь три капсулы. — Обязательно вызову…

* * *

Худосочный аккуратный молодой человек в пижонских круглых очках перечитал аудиторское заключение, брезгливо отбросил его от себя и заявил с торжеством:

— Ерунда! Они не смогут оштрафовать меня!

Марина машинально взяла листок с заключением, тоже перечитала, словно бы уточняя, нет ли ошибки. Уточнений, собственно, никаких не требовалось. Все, что содержалось в документе, она знала наизусть.

— Ошибаетесь, — проговорила она, снова разворачивая листок и кладя его перед молодым человеком. — Они могут вас оштрафовать. Более того, если вы все не исправите, как можно быстрее, они это сделают.

— Вы так думаете?!

— Я не думаю, я убеждена, — вздохнула Марина.

— Ах вот даже как? — с нескрываемой иронией тот приподнял брови и демонстративно взял документ для повторного изучения.

Этот лощеный соплячок являлся директором некоего юридического лица, которое за несколько лет упорного труда на ниве торговли оргтехникой и сопутствующими товарами так и не выбралось из убытка. Директор экономил на всем и выплачивал коллективу в качестве заработной платы установленный законом минимум. Объем продаж не менялся со дня основания: по товарным отчетам проходили два-три компьютера за месяц. При таком плачевном положении вещей молодой директор, сам же у себя по совместительству и бухгалтер, умудрялся содержать большой и с размахом оформленный торгово-выставочный зал с самым передовым ассортиментом. По салону сновали симпатичные и бойкие на язык консультанты в безупречных деловых костюмах, и оставалось только удивляться, как это у них получается так одеваться на минимально возможную зарплату.

Марина не оставляла надежды когда-нибудь непременно зацепить его на всю катушку. Слишком уверенно держался этот убыточный торговец. Похоже, он всерьез полагал, что всех обдурил. Такие индивидуумы рано или поздно совершают

глупости таких размеров, что их можно наконец прижучить.

Она не сомневалась, что вскоре пижонистый директор непременно совершит такую глупость. И на этот раз Марине удалось отыскать кое-что. Это кое-что выливалось не только в добавочный убыток предприятию, но и в небольшой урон личному карману директора.

Административный штраф за нарушение налогового законодательства способен хорошенько испортить настроение, особенно такому деловому и всезнающему господинчику. Честно говоря, Марина получала удовольствие, портя настроение таким субъектам. Может быть и мелочно, но приятно. Особенно, когда самоуверенная физиономия немного вытягивается.

— Девушка, вы ошибаетесь! — наконец провозгласил директор все с тем же торжеством и взглянул на Марину с выражением вежливого сожаления.

Она очень хотела в ответ обозвать пижона юношей, но только устало усмехнулась:

— Да нет, это вы ошибаетесь. Чтобы не спорить попусту, давайте говорить по существу. С чем вы не согласны? Вы подали расчет по налогу, не включив в облагаемую базу оборот по безналичной сделке за ноябрь. Не так ли?

— Совершенно верно, было такое. Недосмотрел, — вежливо улыбнулся директор. — Признаю. Предприятие уже оштрафовано. А за что же штрафовать меня лично? Со времени подачи того отчета прошло уже больше трех месяцев. А взыскание может быть наложено не позднее двух месяцев со дня совершения нарушения. Да, я по недосмотру исказил отчет, но учитывая срок давности…

— Вы читать умеете? — несколько грубовато перебила его Марина.

— Что, простите? — нахмурился молодой человек и развел руками. — Да, умею, и что?

— Так прочтите еще раз.