Светлана Багрянцева - Родное сердце

— Ну, у Макса бабушка есть. Командируем её с тобой. А что, мы с Игорьком один раз месяц без неё жили, справились. Такая кроха, как Оля, особого ухода требует. Даже если Арсения прилетит, то ей помощь первое время нужна. Моя всё же сама новорождённых пестовала, а у Сени детей не было.

— Спасибо, пап Дим, я хотел просить отпустить маму Валю со мной.

— Да забирай. Я спокойно к соседке через два дома дорожку протопчу, — хохотнул Дмитрий.

— Ага, смелый какой. Я приеду и тебе яйца серпом отфигачу, чтобы нечем было чужих курочек топтать, — усмехнулась Валентина, сунув мужу кулак под нос, а тот его поцеловал.

Володя знал, что супруги шутят добродушно. Они любили друг над другом подтрунивать, а потом смеяться.

— Насчёт Арсении не переживай заранее. Позвони вечером. Не думаю, что она от тебя откажется. Я видела, как она любит тебя и Максимку. Всё будет хорошо. Ложись на диван и отдохни. А ты, старый, марш на кухню, кормить тебя буду, — скомандовала Валентина.

Супруги ушли, а Володя занял место Дмитрия. Он устал, и действительно не мешало немного полежать, настроиться на разговор с Сеней, подумать, что ей сказать.

Вечером Володя вышел на улицу, сел на лавочку и включил телефон. За ним никто не пошёл. Всё понимали, что у него сейчас очень важный разговор. Володя набрал по видеосвязи номер, по которому звонил Арсении в Эмираты, ждать долго не пришлось, девушка ответила почти мгновенно.

Судя по всему, Сеня сидела в какой-то беседке и с ней рядом был брат. Султан поздоровался и хотел уйти, но Володя его остановил.

— Вы тоже должны это знать, Султан. Вчера я во второй раз стал вдовцом. Люба пьяная ехала на машине в город и разбилась. Гельмут нашёл её. Полиция выехала на задержание. Они увидели её, пытались остановить, но случилась авария. В больнице удалось спасти только ребёнка. Арсения, я теперь свободен. Только дочка с синдромом Дауна, но я не откажусь от неё. Это мой ребёнок, я намерен вырастить его. Через две недели, а может, и чуть раньше её выпишут. Пойму, если ты возьмёшь свои слова обратно. Завтра похороны. Я сейчас у Любавиных. Сына домой нужно забрать.

Арсения слушала не перебивая, и Володя надеялся, что она сейчас не начнёт оправдываться. Простого «нет» было бы достаточно. Он видел, как сосредоточено лицо любимой, как она хмурится, как катятся слёзы по её щекам. Но как только он закончил говорить, она решительно выпалила:

— Мне жаль, Володя. Прости, Любу пожалеть не могу, а вот девочка несправедливо получила такую болезнь. Так, не раскисай там, я ближайшим рейсом к тебе вылетаю. Или что, ты думал, я тебя брошу из-за ребёнка Дауна? Ты от меня фиг избавишься, в хорошем смысле этого слова. Преследовать тебя, как Люба, я точно не собираюсь.

— Пожениться сейчас вы всё равно не сможете. Должен пройти положенный траур. Да, по закону хоть завтра расписывайся, но приличия нужно соблюсти, — встрял в разговор Султан.

— Братик, я сама всё знаю. Только Володя сейчас во мне нуждается. Валентина Георгиевна поможет, но справляться двумя маленькими детьми, особенно когда первому и месяца нет — тяжело. Будешь спорить со мной, получишь по носу. Закажи мне билет домой! Сейчас же! — строгим тоном произнесла Арсения.

— И вот что с ней делать, Володя? Она мне мозг чайной ложкой выела, с тех пор как документы на наследство оформили и она дом на меня переписала. «Хочу домой, я должна быть рядом с ними», — стонала каждую неделю. Я соболезную вам, Володя. И, куда деваться, благословляю. Приеду на свадьбу. Я напишу, когда прилетит самолёт. Будь добр, встреть её в аэропорту.

— Обязательно встречу. Только рейс должен быть завтра вечером или послезавтра. В двенадцать у меня похороны. Спасибо, Султан. Я пойду к сыну. Арсения, до встречи. Прилетишь, и поговорим.

Арсения с Султаном попрощались, и Володя выключил видеосвязь. Он улыбнулся: на душе потеплело. Арсения с ним, не отказалась, не бросила. Многие родных детей-инвалидов в роддоме оставляют, а она не побоялась. Не иначе, самим Ангелом послана к нему.

Володя вернулся в дом, вся семья собралась за столом на кухне. Валентина суетилась, ставя тарелки. Пришло время ужина.

— Ну как там? — поинтересовалась женщина.

— Она прилетит. Или завтра вечером, или послезавтра. Мы подождём окончания траура, а потом сыграем скромную свадьбу, — улыбнулся Володя.

— Я говорила, наша девочка очень добрая. У неё светлая душа, — радостно сказала Валентина.

— Кто бы сомневался. Помнишь, как она нас к себе жить пустила? Не знала совсем, но настояла, чтобы мы у неё пожили, а не тратились на гостиницу, — довольным тоном сказал Дмитрий. — Давай, садись кушать.

— Мама ехай домой? — спросил Максимка, будто понял, о ком говорят взрослые.

— Да. Скоро наша мама будет дома, сынок. И мы завтра поедем вместе. Пора тебе возвращаться.

Дальше вечер прошёл без волнений. У него завтра похороны, но Володя ничего подобного не ощущал. Не было положенной по этому поводу скорби. Он решил не заморачиваться на этом, но тут позвонила подруга Любы, которая была на их свадьбе. Она как-то узнала о смерти Балабиной и попросила разрешения попрощаться с бывшей одноклассницей. Володя поведал, куда можно подъехать, и отключился.

На ночь ему постелили на диване в зале, и как только он лёг, то сразу уснул. А ближе к утру ему приснился сон.

Володя увидел Катю, она стояла в своём любимом белом платье в мелкий синий цветочек. Волосы развевал ветер. Поляна, на которой она стояла, была усеяна ярким разнотравьем. Володя, наоборот, находился на серой, покрытой пылью земле.

— Здравствуй, Катюша. Давно ты мне не снилась, — Володя ринулся к Кате, захотелось обнять её.

— Здравствуй, Володя. Не подходи. Тебе ещё рано на эту сторону. Твоя миссия на земле воспитать детей, береги их. Я пришла сказать, что всегда рядом с тобой. Моё сердце бьётся ближе, чем ты думаешь. Она достойна, Володя. Люби её, люби, как только сможешь. И помни, я буду рядом, пока ты меня не прогонишь.

— Спасибо, Катя, что благословляешь меня на новую любовь. Но что ты хочешь всем этим сказать? Я не понимаю.

— И не нужно, — улыбнулась Катя, и её образ начал таять.

— Катя! — крикнул Володя и проснулся от собственного крика.

Он открыл глаза и увидел, что в комнату вбегает Валентина.

— Господи, ты так кричал. Что случилось? — взволнованно произнесла она.

Володя сел на диване, прикрывая себя одеялом до пояса. Валентина примостилась рядом. Он поведал о сне и о том, о чём ни говорил никому. Ведь так могут и за свихнувшегося принять. Видит он в Арсении жесты и фразы Кати. Бред же полный.

Валентина пару минут молчала после его рассказа. Кусала губы, теребила край ночной сорочки, а потом заговорила тихо:

— Я обещала ей не говорить тебе, но думаю, ты всё же должен знать. Поклянись, что сделаешь вид, будто ничего не изменилось и ты не знаешь.

— Клянусь. Я не выдам вас. Просто мне нужно знать правду. Скажите как есть, мам Валь, — с замиранием сердца шепнул Владимир.

— Я очень удивилась, когда приехала в город искать Максима. Она, чужая нам, но с лёгкостью пускает к себе. Умоляет брата найти Максима. Переживает, словно это её собственный сын пропал. Я спросила её и узнала тайну. Она сказала только мне. И никто не знает, я ещё Диме по секрету сказала, и всё.

— О чём речь, мам Валь? Не томите, я должен знать, — хриплым срывающимся голосом спросил Володя, потерев руки от запястья до локтя.

— Я потом спрашивала, как это было. Оказалось, она чувствовала тебя с каких-то пор. Видела во сне. Хотелось бежать и искать тебя. У Арсении не просто больное сердце, ей пересадили новое. Она стала замечать в себе перемены. Не к худшему, но такие странные. Через подругу, которая работает в медицине, Сеня узнала, чьё сердце ей пересадили. В ней живёт наша Катюша. Да, моя дочь умерла, а её сердечко продолжает биться. И я очень рада, что в своё время Катя подписала соглашение о донорстве. Арсения такая чуткая, добрая, отзывчивая. Вот почему Катя во сне сказала, что её сердце всегда рядом с тобой.

Валентина замолчала. Володя потрясённо глянул на неё, взъерошил волосы. Всё это мистика, но вполне реальная. Он уже где-то читал, что после пересадки сердца люди могут слегка преображаться.

— Почему она мне не сказала?

— У Арсении сердце Кати, но душа никуда не делась. Она полюбила вас с Максимом ещё и душой. Сеня говорила, что хочет, чтобы ты любил её именно как Арсению, а не сравнивал с покойной женой.

— Я и полюбил её как Арсению. Когда с кладбища подвозил, будто мир перевернулся перед глазами. Она была такая необычная в этой старинной одежде, со строгой причёской. Девушка с полотен девятнадцатого века. Я рад, что всё узнал, и не скажу ей ничего. Хотя бы знаю теперь, что по мне не плачет койка в психушке, и это здорово.

— Вот и хорошо, Володюшка. Поспи ещё немного. Время есть. Вещи я вчера собрала. Быстро позавтракаем и поедем. Мои мальчики тут и сами управятся, — ласково сказала Валентина вставая.

Она потрепала Володю по голове и ушла. Полонский снова лёг и задумался. Когда-то он просил Катюшу, чтобы она оберегала сына с небес. Жена послала им вместо себя лучшую маму в мире. Володя поклялся, что будет любить Арсению, помогать во всём. Не бросит её никогда.

— Обещаю, Кать, я сделаю её счастливой. Спасибо тебе, — шепнул Володя, глядя в окно на занимавшийся рассвет.

Володя завёз тёщу и сына домой, принял душ, переоделся в чёрные брюки и рубашку, затем поехал на похороны. Такси он вызывать не стал, всё равно пить алкоголь ему нельзя. К тому же в девять вечера прилетает самолёт с Арсенией, нужно её встречать.

К ритуальному залу Володя подъехал чуть раньше, чем рассчитывал. Там заканчивалось отпевание другого покойника, и всех, кто рано пришёл, держали на улице. Впрочем, можно было посидеть в торговом зале, но люди предпочли свежий воздух. Полонский поздоровался с семьёй Балабиных. К удивлению, пришла семья Леонида Балабина и он сам тоже. Особняком держалась Света Головко, она стояла с каким-то парнем. Володя пошёл к ним.