Светлана Багрянцева - Родное сердце

Прошло три месяца с тех пор, как Володя вернулся домой после болезни. За эти дни ничего не изменилось в его жизни. Максим всё так же жил у Любавиных. Арсения гостила в Эмиратах. Володя посылал на карточку Галины Григорьевны денег, общался с сыном и любимой девушкой по видеосвязи и оплачивал детектива. Шульц перешёл к нему от Султана. Гельмут шутил, что начал искать Арсению по просьбе араба и никак не может избавиться от этой истории.

Гельмут также был адвокатом и объяснил, что Володя не сможет развестись с Любой, даже если та находится под следствием и скрывается. Нужно, чтобы жену признали без вести пропавшей, а для этого должен пройти год с момента её исчезновения. Только тогда Володя может попытаться через суд развестись.

Полонский не хотел бы столько ждать, но деваться было некуда. А ещё он переживал за своего нерождённого ребёнка. Как он там, всё ли с ним в порядке. Ведь то место, где скрывается Люба, может быть и не совсем пригодно для жизни. По всем срокам выходило, что беременности Любы почти семь месяцев.

Володя провёл рукой по лицу, стряхивая тревогу и воспоминания о Балабиной. Стоило как следует поработать, а не сидеть в немом ступоре и предаваться мыслям. Полонский стал просматривать отчёт, присланный из филиала. В конце была приписка, что его протеже работает хорошо. Он быстро всему научился, и Николай им доволен. «Хоть одна хорошая новость», — подумал Владимир.

— Ты читал местную газету? — в кабинет неожиданно ворвался друг.

Миша с разбегу плюхнулся в кресло и повертел перед носом Володи свёрнутым в трубку печатным изданием.

— Вот, наша уборщица притарабанила мне. Тебе побоялась отдать.

Газета полетела на стол, развернулась, и на главной странице большими буквами было написано «После стольких месяцев молчания Элина Полонская согласилась на эксклюзивное интервью».

Володя не общался с матерью с тех пор, как выгнал из больницы. Только несколько раз с отцом встречался на нейтральной территории. Владимир знал: родителей не выбирают и нужно их любить такими, какие они есть, но он не мог. Вернее, любил, но это чувство осталось крошечным, как жемчужная бусинка в колье матери. Он не хотел с ними общаться, видеть. Да и общего с родителями ничего не желал иметь. Володя знал, что, возможно, это неправильно, но ничего не мог с собой поделать. Он не святой, и вовсе не ангел, каким его представил себе Матвей. У него тоже есть свои недостатки.

Полонский развернул страницу, где была статья. Мать рассказывала Кляксе о том, как любит своего сына и хочет ему только добра. Балабины решили всё продать и уехать, а Элина с мужем выкупили их бизнес, чтобы он достался не кому-то там, а ребёнку Любы.

Володя, багровея, читал, как мать распинается, что любит старшего внука, но и младшего будет любить не меньше. Неважно, кто его мать, важно, что это ребёнок от любимого Вовочки. Дальше шла откровенная ложь, что это именно она попросила сына взять шефство над детским домом. Потом шла информация, что они запускают акцию. Один рубль с каждой продукции, которые выпускают на одном из их заводов, пойдёт на помощь малоимущим семьям.

Отец в своё время прикупил завод по изготовлению упаковки для соков и консервов. Потом заключил с Балабиными сделку на их поставку. Теперь ещё и завод Юрия купил по сходной цене. Но проблема в том, что после скандала с Любой продукцию этого завода плохо покупали в магазинах. Всё пошло по цепочке. В торговых точках упали продажи, и они перестали заказывать много у оптовиков, те, в свою очередь, у производителя.

Вот теперь мать выставляет их семью ангелами во плоти. Даже публично извиняется перед некогда обиженной женщиной у ресторана. Заявляет, что в качестве компенсации морального вреда её семье купили хороший компьютер для детей. Вконце Элина говорит, что он, Володя, скоро разводится и его свадьба с любимой женщиной, сестрой большого арабского предпринимателя, уже дело решённое. На Любе Володя женился якобы только для того, чтобы узаконить рождение своего ребёнка.

Полонский от злости смял газету в кулаке. Мать перешла все границы. Сначала орала, что шефство над детским домом — выброс денег на ветер, теперь пиарится на этом. Это с их подачи Вовочка решил помогать сиротам. А главное — этот злосчастный рубль для малоимущих. Дело хорошее, с каждой продукции по рублю, как говорится: с миру по нитке — голому рубаха. Только вот Володя был уверен, что денежки осядут в кармане отца и матери. Это дешёвый пиар ход для доверчивых покупателей. Так уже было десять лет назад и деньги не то что не дошли до нуждающихся семей, они вообще им не предназначались. Всё делалось до банального просто. Находили семьи алкашей с детьми, совали им десять тысяч, а по документам проводили все сто, заставляя по пьяни подписывать нужные бумаги. Человек с залитым алкоголем мозгом потом сокрушался, что прогулял с друзьями такие деньжищи за считанные дни. Зато в газете писали о розданных липовых деньгах и продукцию раскупали.

— Каково, а? — спросил Миша, хмуря брови.

— Вот даже звонить им не хочу. Их номера у меня в чёрном списке. Ты же знаешь, об отработанной схеме. Надувалово народа — это жизнь моих родителей. Их хлебом не корми, дай кого-то обмануть и получить с этого пару миллионов. Для них простые рабочие — быдло, не стоящее и толики внимания и сочувствия. Спроси мою мать, в каком бы веке она предпочла очутиться сейчас, я думаю, она бы выбрала крепостное право. Ведь мы графья, или кто там? Ещё и Арсению с Султаном сюда приплела, всё ради бабла и пиара.

Володя налил себе стакан воды и залпом осушил его. Даже голова заболела от таких новостей. Впрочем, он действительно не собирался звонить родителям. Начнётся очередной скандал со взаимными упрёками. Стоит поберечь свои нервы и здоровье ради сына и любимой.

Неожиданно раздалась трель телефона. Он ждал очередного звонка от Шульца, но всё равно оглядел имя Гельмут на экране удивлёнными глазами.

— Добрый день, Гельмут, — принял вызов Полонский.

— Добрый день, Володя. Читал вчерашний выпуск газеты? Если его прочтёт Люба, то её реакция может быть непредсказуема. Будь осторожен.

— Буду, но ты ведь не поэтому звонишь? Есть новости? — взволнованно спросил Володя.

— Именно. Пришлось попотеть, чтобы отыскать ещё одного любовника твоей жены. Их связь была тайной. Шифровались они знатно. Мужчина был женат. Но не это главное. У него есть вполне пригодный для жизни дом в заброшенной деревне. Там не был никто много лет. Раньше мужик возил туда Любу, она знает это место и запросто может скрываться там. Я уже сообщил полиции. Сам понимаешь, я не спецназовец и на рожон не полезу. Ждём результатов. Ребята туда выехали.

— Спасибо, Гельмут. Ты действительно самый лучший сыщик. Если её поймают, звони, договоримся о встрече.

— Хорошо, — Шульц скинул вызов.

— Что там? Любку нашли, что ли? — затараторил Миша.

— Есть только предположение, где она может скрываться. Полицейские туда выехали. Шульц гений сыска. Я ни разу не пожалел, что отвалил ему столько денег, — ответил Владимир. — Только бы с ребёнком теперь всё было хорошо.

Володя встал, нервно прошёлся по кабинету, взъерошил волосы, потёр руками виски. Миша, заметив это, предложил пойти на обед, чтобы отвлечься от грустных мыслей. Полонский согласился. Он надеялся, что Любу поймают, но так, чтобы не повредить их малышу.

Люба сидела в доме, изнывая от безделья и скуки. На улице растаял снег, всё же начало апреля. Она оделась и вышла на лавку, подышать свежим воздухом. Присела, поддерживая живот, и сощурилась от яркого солнышка. Приходилось надевать бабкины шмотки. Повезло, что старушка при жизни была упитанная и её вещи оказались впору. Люба задумалась, как выехать в магазин хотя бы в посёлок. Продукты заканчивались. Она один раз смогла замаскироваться и съездить до ближайшего поселкового супермаркета. Машину пришлось оставить на пустыре за домами, но тащиться до неё с тяжёлыми пакетами лучше, чем быть пойманной. После, сидя в автомобиле, она включила телефон. Удалось уговорить бармена в кафе-рюмочная поставить телефон на зарядку, пока она дойдёт до магазина. Правда, за это она купила пару бутылок коньяка по завышенной цене. Игра стоила свеч, Люба без труда вышла в интернет.

Новости города пестрели её фото. Писали, что на всех вокзалах её ориентировки висят. В одном из постов в городской социальной сети Люба прочла, что родители продали дом и фирму. Они хотят уехать и ждут только суда над дочерью. Также прошла информация, что в Москве задержан Яша, эксплуатировавший бомжей. Люба понимала, о ком речь, так же как и то, что цыган рассказал правду о ней. Получалось, что её обложили со всех сторон. Ещё и ребёнок этот мешался. Тогда Люба решила позвонить старому приятелю, жившему в другом городе.

Авторитет по прозвищу Смурной до сих пор не отошёл от криминала и, по слухам, помогал своим скрываться. Люба помнила, как облизывала его когда-то словно леденец, а он потом её имел, жёстко, больно и противно. Очередной подгон от Ветра, который заставлял спать с элитой криминального бизнеса. Домашний телефон Смурного прочно врезался в сознание, Люба его в своё время, как песню разучивала. К удивлению, бандит ответил, выслушал, но сказал строгим тоном:

— Тебя в розыск объявили. Нужно внешность менять. Потом паспорт новый делать. Это хлопотно и денег стоит.

— Я заплачу. Я сняла с карты достаточно. Где-то около лимона осталось. Нужно будет, я ещё найду, — заявила Люба.

— А ты всегда была хитрая бестия, Малая. Правильно сделала, что решила пересидеть в тихом месте, а потом звонить мне. Ко мне полицаи уже прибегали, мол вы же её бывший любовник. И откуда только узнали, суки? Короче, где я живу, знаешь. Как доедешь до города, дашь о себе знать. Тебя заберут. Ну, не доедешь, не мои проблемы. Мне с ментами из-за шлюхи тягаться не резон. Да и западло, ты же не из наших. Ну, пёр я тебя когда-то, так это нещитово, — сказал Смурной и отключился.