— Не буду тебе мешать. Надеюсь, дорогу до комнаты ты потом найдёшь. Не волнуйся, скоро тут всё запомнишь. Я помогу тебе. Султан сказал, что ты будешь у нас гостить какое-то время. Поэтому добро пожаловать в наш дом, Сана, — улыбнулась Варда, произнося эту речь с неким пафосом.

Варда ушла, а Сеня вдруг поняла, что эта женщина по каким-то причинам не особо рада её видеть, но терпит ради мужа. Арсения поклялась растопить сердце Варды, ей вовсе не хотелось, чтобы Султан из-за неё поссорился с женой.

* * *

После новогоднего фейерверка Арсения отдохнула несколько дней. Гуляла по городу с Вардой и детьми. Купила несколько нарядов в местном стиле. Она даже мусульманский платок надевала при выходе, чем заслужила одобрение невестки. За несколько дней они всё же сумели подружиться, и долгими вечерами Варда расспрашивала о жизни в России.

— Хотела бы я хоть одним глазком взглянуть на настоящий снег, но Султан меня не взял с собой, — вздохнула однажды невестка.

— Ничего. Ты ещё побываешь. Султан ехал и не знал, как я его встречу. В следующий раз я не пущу его в гости без тебя и племянников. Приедешь на мою свадьбу. Я не хотела справлять, но Султан сказал, что всё должно быть по правилам. Он сам отдаст меня в руки жениху, — ответила Арсения, обняв Варду за плечи.

Только на третий день её пребывание в доме брата омрачилось. Пришла мать Султана, что-то лопотала на своём, размахивая руками, и совершенно не считаясь с Арсенией. Женщина злобно рыкала в её сторону, и по жестам Сеня поняла, что ей велят убираться восвояси. Неожиданно заступилась Варда. Арсения не поняла, что та сказала, но злобная фурия заткнулась и выбежала как ошпаренная из комнаты Арсении.

— Не переживай. Всё хорошо. Мать Султана изначально была против твоего приезда, да и другие жёны твоего отца. Если честно, я разделяла их мнение, но я не догадывалась, какая ты на самом деле хорошая. Прости меня, — повинилась Варда, неожиданно обняв.

Арсения обняла в ответ и сказала, что вовсе не обижается. На этом инциденте с матерью Султана неприятности закончились, началась беготня по инстанциям. Брат завершил свои срочные дела на фирме и они занялись оформлением наследства. Стоило попотеть, чтобы доказать, что Арсения та самая пропавшая девочка Сана и имеет полное право на дом и деньги, что ей завещал отец.

Во всей этой суете Арсения не забывала каждый день звонить Володе и Валентине Георгиевне. Она общалась с Максимкой по видеосвязи.

— Мама, домой, домой, — звал он её каждый раз.

Арсения уверяла, что обязательно вернётся и они снова будут вместе. А в один из таких звонков на экране появился Володя. После выписки он пробыл три дня в Саратове, а потом уехал на поезде к сыну. Пока не закончились новогодние каникулы, Володя планировал погостить у родителей первой жены. Потом он снова примется за работу, но Максимку оставит в деревне. Валентина Георгиевна взяла ради это длительный отпуск.

Арсения понимала, что пока Любу не поймали, так будет лучше. В деревне все друг друга знают и каждый чужой человек вызывает подозрение. Если Люба туда сунется, то её быстро поймают.

Как же Арсения скучала по своим мальчикам. Эти ежедневные разговоры по видеосвязи не давали того ощущения, когда держишь малыша на коленях, целуешь его светлую макушку, или обнимаешь такого родного Володю. Ничего, скоро эту сумасшедшую поймают и они снова будут вместе, теперь уже навсегда.

Глава 81

Володя несколько дней погостил в деревне. Как же тут было хорошо, что даже уезжать не хотелось. Катины родители обращались с ним, словно с родным сыном. От матери и отца Владимир не видел столько ласки, сколько от них. Максимка настолько привык тут жить, что не особенно расстроился, когда Володя сказал, что ему завтра нужно уехать. Впрочем, он сам уложил сына спать, заранее прощаясь, а утром уехал на такси, когда малыш спал.

Домой Полонский заходил с противоречивыми чувствами. Теперь эти стены хранили память о Кате, Арсении и ненавистной сумасшедшей Любе. Из-за Балабиной было бы глупо менять жильё, и он подумал, что, когда сюда приедет Арсения в качестве его жены, всё плохое уйдёт на задворки сознания.

Где-то наверху раздался шум, а потом на лестницу выбежала Мария.

— Здравствуйте, Владимир Сергеевич. А я вот приехала пораньше, решила в последний раз прибрать в квартире и сварить вам обед, — опустив голову, произнесла женщина.

— Вы собрались увольняться? — Володя вопросительно поднял бровь.

— Я бы хотела остаться, но вы и сами будете против. Простите, я не углядела.

— Я тоже во многом виноват. Пригрел на груди змею. Не понял вовремя, что Люба из себя представляет. В итоге всех подверг опасности. Оставайтесь, Мария. Я к вам уже привык за эти годы. Вы прекрасно готовите. Подружились с Арсенией. Надеюсь, что скоро Любу поймают и мы с Сеней сможем пожениться. Прибирайтесь, не нужно торопиться. Я в душ, потом расскажу, что мне нельзя есть.

Домработница счастливо улыбнулась, сердечно поблагодарила и умчалась наверх. Володя зашёл в свою комнату, чтобы переодеться. Глянул на кровать, где не так давно спал здесь с женой. По телу пробежала дрожь отвращения, он понял, что не хочет больше тут находиться. Взяв чистую одежду, Володя зашёл в гостевую спальню. Здесь было уютно и стояла широкая кровать. Мария надраивала полы, шурша шваброй.

— Маш, у меня к вам будет задание на сегодня. Нужно перенести все мои вещи в эту спальню. Буду жить тут. Не волнуйтесь, я вам помогу. Только давайте после обеда, мне нужно отдохнуть с дороги.

— Всё сделаю, Владимир Сергеевич, не переживайте. Пока вы моетесь, я застелю кровать чистым бельём, — затараторила Маша.

— Возьмите то, что в спальне моего сына. Там есть несколько комплектов, на которых Сеня спала. То, что в моей спальне, нужно выкинуть, куплю новое.

Володя и сам не понимал, почему не хочет спать на том белье, где когда-то валялась Балабина. Вот вроде всё стиранное и следов её там уже нет, но он всё равно испытывал брезгливость и отвращение. Полонский развернулся и пошёл к дверям.

— Как же выкинуть? Вещи хорошие, — сказала Мария.

— Жалко, тогда заберите домой. Я разрешаю, — отмахнулся Володя, даже не обернувшись.

После душа Полонский расслабленно валялся на кровати и звонил Юрию Балабину. Наконец-то ему ответили. Мужчина заикался в трубку, просил прощения за дочь, но Володя его перебил. Ему хотелось знать, куда девать Любины вещи.

— У неё в нашем доме полно вещей. Нам ничего не надо. Хочешь, выкини. Я сейчас пришлю водителя, он только её драгоценности заберёт, мямлил мужчина в трубку.

— Хорошо, я жду его. Вы сейчас в особняке живёте?

— Завтра съезжаем. Я продал бизнес твоему отцу и теперь такой дорогой дом нет смысла содержать. Мы купили двухкомнатную квартиру в новостройке. Как только что-то решится с дочерью, уедем за границу.

— А вы, случайно, не знаете, где она прячется? — с надеждой спросил Володя.

— Нет. Я бы сказал, честно. Она пошла на такое жуткое преступление. Да, это моя дочь, но я не одобряю её поступки и понимаю, что скрывать местонахождение нет смысла.

— Хорошо. До свидания, — сказал Володя и отключился.

После обеда Володя взялся переносить свои вещи в другую комнату. Сказал Марии, что она может забрать себе вещи Любы.

— Ну нет, Владимир Сергеевич, я после неё брезгую. У нас в доме многодетная семья живёт. Вот туда сегодня и отдам. Всё польза будет, — нахмурившись, пробурчала домработница.

Володя кивнул. По большому счёту он предпочёл бы сжечь Любкины вещи, словно та была настоящей ведьмой, но если Маша хочет кому-то помочь, он не против.

* * *

Следователь Рожков Николай Николаевич наконец-то имел честь побеседовать с Владимиром Полонским. Тот явился сам, сразу после новогодних каникул. Рожков взял у Полонского необходимые показания, а потом стал отвечать на вопросы.

— Поверьте, Владимир Сергеевич, мы её ищем. Фото на всех досках объявлений висит. Разослано по области во все отделения полиции, в аэропорт, на вокзалы. Ваша жена как сквозь землю провалилась. Мы даже её старых любовников нашли, но всё бесполезно. Несколько мужчин умерло, к сожалению, у них показание уже не возьмёшь. Я буду держать вас в курсе дел. Если Люба найдётся, мы обязательно вам позвоним, — заверил Николай.

— Вы хотите сказать, что причастность моей жены к похищению сына доказана? всё это только на основании записки похитителя? — нервным тоном спросил Полонский.

Рожков видел, как нервничает этот мужчина, ему до конца не верится, что собственная жена способна пойти на такое. Одно дело устранить соперницу, но чем мог помешать ребёнок? Как бы Николаю ни хотелось, но придётся рассказывать правду.

— Нашли того, кому Люба хотела отдать вашего сына. Человек занимался эксплуатацией нищих и бомжей. Они собирали для него милостыню в Москве. Его взяли в столице по этому делу, а в сейфе нашли деньги с отпечатками и потожировыми вашей жены. Чтобы смягчить себе наказание, подозреваемый сотрудничает со следствием и всё рассказал. Есть такие нищие с детьми, называют «мадонна»… Впрочем, не нужно вам этого знать, Владимир Сергеевич. Поберегите своё сердце, — грустно сказал Рожков, — если у вас всё, то я вас отпускаю. Извините, но у меня, кроме вашего дела, ещё куча других.

Полонский попрощался и ушёл. Рожков ещё несколько минут словно в трансе смотрел на закрывшиеся за ним двери. Николай знал, что Владимир человек честный, занимается благотворительностью. Чисто по-человечески было его жалко, но он ничем не мог помочь этому мужчине. Ловушка в доме Балабиных результат не принесла. Люба после наезда на Калинину снова где-то затаилась. В одном из небольших городов области нашли кошелёк с карточками владельца машины, которую она украла. Поставили на ноги всю полицию. Задействовали осведомителей. Всё бесполезно. Либо Полонская была хитрая, либо очень удачливая. Рожков не понаслышке знал, иногда умалишённые изворотливы и хитры как змеи. Когда-то ему приходилось раскрывать подобные дела. Да, суд приговорил обвиняемых к заключению в психиатрической лечебнице. Рожков надеялся, что и Полонскую он скоро изолирует от общества.