— Имеешь. Но пойми, этот мальчик для тебя никто. Он же не твой сын? Ты была просто его няней. Я так думаю, что тебя даже на порог дома не пустят.

— Пустят, я позвоню Владимиру, и он прикажет пусть. Я обещала позаботиться о мальчике, пока его нет. Сам же говоришь, что от Полонской можно всего ожидать, — Арсения села за стол, но кусок в горло не лез.

Помешав кашу, она съела одну ложку и отодвинула тарелку. Почему-то на душе было тревожно, как будто что-то должно произойти.

— Султанчик, миленький, ну давай съездим туда, а? — взмолилась она. — Я даю гарантию, Володя разрешит нам увидеться с сыном.

— Володя?! Значит он для тебя уже Володя?! Порядочная женщина не будет путаться с женатым мужчиной! А его жена, о ней ты подумала?! Эта баба чуть не упекла тебя один раз в тюрьму из ревности! Хочется продолжения банкета?! Я тебя оберегаю, понимаешь, потому что не знаю, что эта женщина выкинет в следующий раз! — заорал Султан на эмоциях, отчего его акцент стал ещё больше выделяться.

— Ты обо мне ничего не знаешь! Я не любовница Полонского! — Арсения тоже повысила голос.

Внезапно раздалась трель видеодомофона. На экране были сотрудники полиции.

— Полиция, открывайте, — рявкнул какой-то мужичок, телосложением похожий на бочонок.

— Заходите, — Султан нажал на кнопку открытия калитки. — Шульц вчера сказал, что дело закрыто. Зачем явились?

Арсения выбежала в холл и открыла двери. Двое полицейских ввалились в дом с гневными лицами.

— Где Максим Полонский?! Отдайте ребёнка, госпожа Калинина! — ледяным тоном произнес мужчина в форме капитана.

— Что значит где? Дома, со служанкой и мачехой.

— Ребёнка украли час назад из поликлиники. Узнаёте себя? — долговязый лейтенант развернул перед Сеней лист с чёрно белой фотографией.

— Что за чушь? Я была дома. Господи, Султан, я говорила ещё вчера, что мне нужно к мальчику.

— Что происходит, Султан? — во второго этажа спустился Халил, а за ним охрана.

Султан ответил, а капитан нахмурился.

— Попрошу говорить по-русски. Или хотя бы по-английски. Знаю язык плохо, но пойму, — на ломаном английском языке сказал лейтенант.

— Простите, не знаю ваших имён, господа. Вы даже не представились. В доме не было ребёнка, можете обыскать тут всё, — ответил Султан. — Сана, посиди на кухне. Я сам провожу господ по дому.

— Но Султан… — попыталась возразить Арсения.

— Я сам, Сана. Халил, проследи, чтобы девушка никуда не ушла.

— Идёмте, Сана, — вежливо попросил Халил, и Арсения поплелась за ним.

Полицейские наконец быстро представились, показав красные корочки, и пошли вглубь дома. Капитан приказал всем собраться на кухне, а лейтенанта допросить их. Потом пошёл вместе с султаном по дому. Они заглядывали буквально во все щели, но ребёнка нигде не было.

— Убедились? Малыша тут нет. Сана была с нами всё время, — сказал Султан, заводя в просторную уборную. — Вот то самое пальто моей сестры. Она вчера вечером несколько часов провела в камере. Вещь пропахла чем-то противным, и сестрёнка её постирала. Вот, видите, висит ещё слегка влажное. Я бы не позволил ей выйти из дома в не до конца высохшей одежде.

— Мокрая одежда ничего не значит, — капитан Синичкин тронул ткань пальцами. — Может, вы её сейчас намочили? А сходство с пальто на фото явное, и шляпка вот такая же висит. Идёмте.

— Идёмте, — пожал плечами Султан.

Они двинулись на кухню, Синичкин по дороге по второму кругу заглянул в несколько комнат, выкрикивая имя Мальчика. Потом он засеменил на кухню, быстро перебирая коротенькими ножками.

— Что у тебя, Петя? — спросил капитан у напарника, едва войдя в двери.

— Все как один утверждают, что Калинина из дома не выходила. Господин Халил сказал, что в доме нет камер, но они поставили автомобиль так, чтобы видеть, кто выходит и входит в калитку, видеорегистратор даже ночью не отключали. Я посмотрел. Вчера в десять вечера господин Султан проводил какого-то парня за ворота, больше из дома никто не выходил и не входил, вплоть до нашего приезда. Карту памяти я изъял. Пусть эксперты поколдуют, вдруг что-то вырезано, — доложил молодой полицейский, сидящий у стола.

— Ребёнка в доме нет, я всё посмотрел. Не уезжайте из города, господа. Подозрения в краже ребёнка с вас ещё не сняты. Советую обратиться к вашему адвокату, скоро вас вызовут к следователю. Поехали в отделение, Пётр.

Султан проводил полицейских до калитки и вернулся. Он застал сестрёнку мечущуюся по комнате и обливающуюся слезами. Он схватил её прижал к себе, заметив, что охрана уходит, а Халил уже звонит кому-то.

— Всё, Сана, успокойся. Тебе нельзя волноваться. Помни о своём сердце. Ты не поможешь малышу, если тебе станет плохо, — ласково ворковал он.

— Мы должны его найти, Султан. Должны. Я обещала, что позабочусь о нём, и не сдержала слова. Ты же можешь попросить этого Шульца. Он же нашёл меня?

— Я думаю, Шульц скоро придёт, и мы всё выясним. Не волнуйся, Сана, прими успокоительное, ты должна быть сильной.

Арсения слушала ласковые речи брата и понимала, что он прав. Но как быть сильной, когда сердце разрывается на части. Как быть сильной, если душу накрыло непроглядной тьмой. «Максимка, где ты, солнышко. Кто посмел тебя украсть? Господи, пусть только с ним всё будет хорошо и он найдётся».

* * *

Володя спал урывками, поднималось давление. Он тревожился из-за того, что не может вовремя вылететь домой. Утром метель стихла, и он позвонил в аэропорт. Ему сказали, что сейчас работают по расчистке взлётной полосы от снега и наледи, к вечеру рейсы по очереди будут вылетать. Володе даже удалось забронировать единственное место в том самолёте, который вылетает в восемь вечера. Он отменил бронь на поезд и вздохнул с облегчением, но тут позвонила мать. Можно было и не брать вызов, но он решил помириться. После приветствий мама начала со вчерашней кражи в его доме, заверяла, какая Люба благодетельница и что забрала заявление.

— Вот я тебе говорила, что она воровка, у меня интуиция была, а ты мне не верил. Больше не принимай на работу детдомовских шлюшек, — заявила Элина.

— Послушай, мама, я взрослый, и моя жизнь — это не твоя забота! Люба родит, я отсужу ребёнка и женюсь на Арсении. По крайней мере она будет лучшей матерью моим детям, — Володя и сам не понял, зачем это сказал.

— Что?! Только через мой труп! Ладно Катька, у той хоть высшее образование было и семья, но эта…

Дальше мать устроила безобразный скандал. Кричала в трубку телефона, требовала что-то. Володя чувствовал, что закипает. Стало жарко, а потом снова появился озноб. Он скинул вызов, но мать не унималась и попыталась набрать его снова. Володя несколько раз сбрасывал вызов. Потом занёс номер матери в чёрный список. Ему было неприятно, что о его любимой женщине так отзываются. Он вспомнил, с каким трудом женился на Кате. Пришлось в буквальном смысле из дома уйти ради этого, но теперь у него есть своё жильё.

Разговаривая с матерью, Володя сидел за столом в своей комнате и собирался мерить давление. Но звонок родительницы нарушил планы. Проведя рукой по лицу, Володя направился в уборную. Там его шатнуло, и он ухватился за стену. Постояв минуту и переведя дыхание, он сделал утренние процедуры и снова добрался до тонометра. Дисплей показал цифры двести на сто сорок.

Приняв таблетку, он лёг на кровать в надежде, что скоро всё пройдёт. Нужно ехать в офис и дать распоряжение директору по открытию филиала в понедельник. Арсению отпустили, и он бы мог и сам остаться, но теперь Люба не пустит няню к мальчику ни под каким соусом. А ещё нужно выяснить, что за брат такой рядом с его любимой девушкой. На сердце становилось всё тревожнее. Директор позвонил и спросил, где он. Мало того, что после первого приступа гипертонии Володя с трудом уснул, но проспал до десяти утра, так ещё и мать довела.

В двенадцать дня Володя всё же решился ехать в офис. Давление спало, но не намного. Он принял ещё одну таблетку и вышел из номера. Нужно взять себя в руки и сделать все дела, чтобы со спокойной душой уехать. А может, вообще перенести головной центр фирмы сюда, а в родном городе за главного оставить Мишку?

Такси приехало быстро. Владимир забрался в салон на заднее сидение, и неожиданно запиликал телефон. Звонили с незнакомого номера.

— Полонский, — сказал он в трубку резче, чем хотел.

— Владимир Сергеевич? — спросил мужской голос.

— Разумеется. Владимир Сергеевич Полонский. Что вам нужно? — Володя был раздражён, ещё и тревога не отпускала.

— Меня зовут капитан Синичкин. Сегодня ваша супруга пошла с больным сыном в поликлинику, и там мальчика украли. Не волнуйтесь, поиски уже идут. Скажите, кто мог его украсть, кроме Калининой Арсении Романовны? Может, у вас есть враги?

— Как украли?! Это шутка такая?! Где мой сын?!

— Не волнуйтесь, его уже ищут… — начал говорить незнакомец, но позвонили по второй линии, это была жена.

Володя отложил вызов и принял жену.

— Вовочка, эта сука Максимку украла. Я не знаю, где он. У неё искали его там не-ет, — сходу начала реветь в трубку жена.

Володя выронил телефон из рук, сердце кольнуло так, что он схватился за него, а потом стал задыхаться.

* * *

Мурат Алимов принял вызов в гостиницу. Он уже пять лет жил в этом городе и работал таксистом, поэтому добрался он туда быстро. Молодой мужчина сел сзади и стал с кем-то разговаривать по телефону. В какой-то момент крикнул: «Где мой сын?!» Он не успел договорить, как позвонили снова. Мурат наблюдал в стекло заднего вида, как бледнеет пассажир. Он на всякий случай прижался к обочине, и вдруг тот выронил телефон и схватился за сердце.

— Эй, парень, ты чего?! — Мурат остановил машину и выбежал из салона. Открыв двери, он расстегнул на задыхающемся пассажире одежду. В советские годы их в школе натаскивали, какие могут быть случаи в жизни и как оказать первую помощь. То, что у пассажира сердечный приступ, не было сомнений.