Никки кивнула. Ну вот, устроила переполох!

— Мы как раз собирались перекусить. Вы с Питером, наверно, тоже не откажетесь, голодные ведь с дороги.

И Стефани, не дожидаясь ответа, встала и принялась резать горячий яблочный пирог.

— Но ведь вы же не видели меня в Саутпасс-сити, откуда же вы меня знаете? — спросила Никки, пытаясь привести в порядок свои мысли.

— Я видела у Леви ваш портрет. — Стефани поставила на стол блюдо с пирогом и пошла за вилками. — Вы на нем гораздо моложе, но сходство поразительное.

— Что за портрет?

— Деревянный бюст. — Стефани села, — У вас там длинные косички и переднего зуба не хватает. Наверно, я больше смотрела на лицо, чем на другие детали.

Никки в изумлении обернулась к Питеру.

— Ты дал ему мой портрет? Зачем?

«Он ему нравился», — ответил Питер и занялся пирогом.

— Знаешь, Питер, мне тоже нравятся твои скульптуры, но мне ты их никогда не дарил.

«Так тебе они не нужны. — Питер улыбнулся Стефани. — Скажи миссис Кентрелл, что пирог превосходный».

Никки передала слова Питера, потом смущенно уставилась в свою тарелку. Решительно сегодня день сюрпризов! И еще неизвестно, как встретит ее Леви.

— Мистер Кентрелл, мы по дороге повстречали мальчика, и он сказал, что можно поехать и найти Леви.

— А, наверно, Джош, мой сынишка, — усмехнулся Коул. — Странно, что он сам не вызвался вас проводить.

— Он сказал, что проводил бы, но ему нужно отвезти записку.

Коул хмыкнул, допил свой кофе и встал.

— Ну, вышло так, что мне самому надо в ту сторону. Поезжайте со мной, если хотите.

— Коул, поезжайте-ка вы вдвоем с Питером, — вмешалась Стефани. — По-моему, Никки нужно отдохнуть.

— Да я прекрасно себя чувствую! — возразила Никки.

— Вы очень бледная, — ответила Стефани. — И пирога почти не ели. Они через час вернутся.

«Верно, лучше тебе остаться, — заметил Питер. — Тебе-то, может, и ничего, а как насчет твоего ребенка? Ему надо отдохнуть, а не трястись в седле».

Никки сердито зыркнула на него глазами, но, понимая, что он прав, спорить не стала. Она так привыкла, что посторонние не понимают жестов Питера, что иногда забывала, что многие из них понятны любому. Никки смотрела на Коула и не заметила ошарашенного взгляда Стефани.

Коул явно чувствовал себя неуютно. Это выражение Никки было хорошо знакомо. Ему не хотелось оставаться наедине с Питером.

— Вы можете говорить с ним, мистер Кентрелл. Он читает по губам. Только смотрите ему в лицо, когда будете разговаривать.

Коул с облегчением кивнул и вышел. Никки осталась наедине со Стефани. К ее немалому удивлению, они очень приятно провели время. Стефани расспрашивала ее с искренним интересом. Никки даже не замечала, как много она выбалтывает сокровенного. Она знала только, что перед ней человек, которому нравится говорить о Леви — Стефани явно любила его.

— Если бы не он, я бы просто с ума сошла, дожидаясь, пока Коул образумится. Мы с ним очень быстро стали близкими друзьями.

— Как же вы в него не влюбились?

— Леви сказал, что это лишь потому, что я уже была влюблена в Коула, когда повстречалась с ним, — рассмеялась Стефани.

— Коул очень красивый мужчина, — вежливо сказала Никки.

Стефани улыбнулась. Это был простой комплимент: Никки, очевидно, думала, что она сделала глупость, предпочтя Коула Леви.

Стефани вздохнула и уселась поудобнее, положив руку на живот.

— Маленький сегодня все шевелится. Уже недолго, всего несколько недель.

— Это больно? — с любопытством спросила Никки.

— Когда он шевелится? — улыбнулась Стефани. — Да нет. Наоборот, хорошо. А все-таки поскорее бы. Опять смогу верхом ездить. Мне этого очень не хватает.

— Что, вам пришлось перестать ездить верхом? — ужаснулась Никки. — Почему? Для ребенка опасно?

— Да нет. Не думаю. Просто в дамском седле мне теперь ездить тяжело, а в брюки я больше не влезаю. Если бы у меня была подходящая одежда, я бы, наверно, пару лишних месяцев могла ездить.

— А, это лучше. А вам бывает плохо, когда утром просыпаетесь?

— Теперь не бывает, — усмехнулась Стефани. — А раньше было. И по ночам тоже. Даже не знаю, кто больше обрадовался, когда это прекратилось — я или Коул.

— Это проходит, да?

— Слава Богу, да. Но к тому времени, когда одежда становится мала. Словно меняешь одно неудобство на другое.

Они перешли на другую тему, и Никки так и не догадалась, что выдала себя. Время шло быстро, и все же она то и дело поглядывала в окно. Наконец с улицы послышался топот копыт.

Стефани встала и подошла к окну.

— А, вот и Леви. Но вам с Питером лучше заночевать у нас. Завтра приедут родители Леви, они непременно захотят с вами познакомиться.

— Спасибо, вы очень любезны, — пробормотала Никки, торопясь на улицу. — Было очень приятно побывать у вас.

И она выскочила на улицу и сбежала по ступенькам, забыв обо всем, кроме порыва страсти, охватившего ее при виде Леви, который привязывал Леди рядом с Огневушкой.

Что же она скажет ему? «Мне тебя не хватает», «Я была не права», «Я люблю тебя», «Прости, если можешь» — что же выбрать? Но когда Никки наконец подбежала к нему, она не могла сказать ни слова.

Они долго-долго смотрели друг другу в глаза, лаская друг друга взглядом, подмечая полузабытые черточки. Любовь омывала их мощным потоком, а они все не верили ей, боясь надеяться. Прошли секунды, минуты, прошла целая вечность, а они все стояли как завороженные. Наконец одна из лошадей переступила с ноги на ногу, и скрип седла нарушил чары.

— Здравствуй, Никки.

— Здравствуй.

Первым желанием Леви было схватить ее и осыпать поцелуями. Но он ждал, пока она заговорит. Чего хочет она сама? Сердце колотилось так, словно вот-вот разорвется, но он хорошо помнил, что она сказала ему тогда, в пещере. Леви снял шляпу и нервно провел рукой по волосам. «Ну, что же ты молчишь?»

«Ну, что же ты стоишь? Поцелуй меня!»

— Мы со Стефани очень мило побеседовали.

— Я так и думал, что вы понравитесь друг другу. — «Никки, разве ты не видишь, как я люблю тебя?» — Питер говорит, твоя тетя выходит замуж.

«Ты что, меня больше не любишь?»

— Да, за этого доктора Бейли. А Аманда — за Чарльза Лафтона.

— То-то Амур потрудился!

— Кто-кто? — удивилась Никки.

— Никто, это я так. Питер говорит, ты хотела мне сказать что-то важное?

«О Господи, ну не могу я вот так взять и сказать ему… Мне надо подумать…»

— Я… я хотела бы, чтобы ты был моим управляющим, — сказала она, чтобы протянуть еще несколько минут.

— Управляющим? — фыркнул Леви. — Это на ста шестидесяти акрах?

— Да нет, ты не понял. Я купила ранчо Лоувелла.

— Что-о?

Не так уж много потребовалось времени, чтобы объяснить все, но сердце Никки готово было разорваться. Куда делся ее добрый, заботливый Леви? Как он мог так перемениться? Это был холодный, равнодушный чужак с лицом ее любимого. За эти несколько минут Никки поняла, что не сможет ему сказать ни о том, почему она приехала, ни о своем ребенке.

— …Ну и вот, поэтому мне нужен человек, который разбирается в скотоводстве.

Леви покачал головой. Ему не хотелось верить своим ушам. «Ах, черт побери! Так я для тебя всего лишь хороший управляющий! И это все?»

— Ага, и ты, значит, решила, что я тотчас брошу всю эту ерунду, которой я здесь занимаюсь, только потому, что ты купила ранчо?

— Да нет, что ты! Я только…

— Оглядись вокруг, Никки. Все, что ты видишь, добыто тяжким трудом. Я двадцать пять лет вкалывал здесь. Теперь это один из лучших конских заводов во всем Вайоминге, и я его не оставлю. Здесь — вся моя жизнь.

— Ну-у… а может, ты купишь часть моего ранчо? Ты мог бы быть моим партнером… — в отчаянии предложила Никки.

— Да нет. Вряд ли у меня найдется время работать на двух ранчо сразу.

Никки обожгло гневом. Она вытянулась. Да почему она должна уговаривать его? Что он о себе воображает? Она предложила ему долю в одном из крупнейших скотоводческих ранчо на всей территории Вайоминг, а он ведет себя так, словно она его оскорбила.

— Черт возьми, а я знала, что у тебя здесь хозяйство? — сказала она. — Мы-то думали, ты просто бродяга. Насколько я помню, ты нас в этом не разуверял. Я просто хотела поделиться своей удачей с человеком, который помог нашей семье в тяжелый год. Я и не думала тебя оскорблять!

Ее фиалковые глаза метали молнии. И как это Питеру с Эмили удалось уговорить ее ехать сюда? Не нужен ей этот Леви Кентрелл, ни ей, ни ее ребенку.

Леви остановил ее за руку и вздохнул, глядя в эти пылающие глаза.

— Извини, Никки. Погорячился. Я не хотел.

Стоило Никки увидеть его печальное лицо, и гнев ее тут же испарился. Ну да, конечно, Леви не хотел ее обидеть. Он просто ее больше не любит, вот и все. Она проглотила ком в горле и отвернулась, чтобы скрыть слезы.

— Ты… ну да, у тебя здесь очень хорошо. Ты не напрасно гордишься своим хозяйством.

— Никки, я… — любовь душила его. Что ему стоит сделать то, о чем она просит? Но нет, ему нужно гораздо больше… — Мне очень жаль, честно. Я постараюсь найти тебе управляющего.

— Да нет, не надо. Если ты не согласен, у меня есть другие варианты, — соврала она. — Ой, Питер уже собрался уезжать. Нам пора. Аманда с тетей Эмили собирались уехать в пятницу, надо их проводить.

Никки отвязала поводья и вскочила на Огневушку.

— Так что до свиданья, — сказала она с вымученной улыбкой. — Передай своей невестке мою благодарность.

— Ладно. Никки… мне очень жаль…

— Мне тоже, — шепнула она, поворачивая лошадь. — Мне тоже…

41