***


Джилл чувствовала подступающую тошноту. Не так всё должно было обернуться.

— Если это как—то поможет, — произнёс отец Деррека, подходя к столу, — я бы хотел оставить это суду, — он протянул толстую папку. — Эти письма, в том числе электронные, мы собрали от сотен людей, которые могут подтвердить хороший характер нашего сына.

Джилл хотела объяснить отцу Деррека, что это не её вина, но не смогла найти слова, чтобы ослабить боль, которую уже причинил Томас.

Медиатор взяла документы у отца Деррека и положила из поверх своих файлов.

Томас взял договор, который тщательно подготовил, но прежде чем успел протянуть его Мэгги, Джилл вырвала договор и разорвала пополам.

— Что ты делаешь? — спросил Томас. — Не веди себя как ребёнок.

— Я хочу, чтобы суд знал, — сказала Джилл медиатору, игнорируя Томаса, — что Деррек Бэйлор хороший человек и чудесный отец. Каждый член его семьи принял меня в свою жизнь без осуждения и вопросов, — она повернулась к семье Деррека. — Я никогда не хотела этого, — она махнула рукой на Томаса. — Я понятия не имела, что мистер Флетчер и его адвокаты опустятся так низко. Мне очень жаль.

— Джилл! — произнёс её отец. — Не нужно извиняться за то, что ты хотела лучшего для своего сына... нашего внука.

— Ты ошибаешься, — сказала Джилл своему отцу. — И я ошибалась. Быть частью семьи Бэйлор, вот, что лучшее для Райана. Мой сын будет счастливчиком, если сможет называть своей такую сострадающую и любящую семью. Эти люди уже любят Райана так же сильно, как любят друг друга. Не знаю, чем я думала, когда пришла сюда, — по её щекам текли слёзы. — Я хочу, чтобы у Райана были поддержка и любовь обоих наших семей.

Она посмотрела на свою маму, которая, казалось, разрывалась между своей дочкой и собственным мужем. Отец Джилл встал, не желая принимать участие в её прочувствованной речи.

— По какой—то причине, — продолжала Джилл, — вмешалась судьба и привела этих любящих людей в мою жизнь и, что более важно, в жизнь Райана. Я просто надеюсь, что семья Деррека сможет простить меня за то, что я заставила их слушать эти неприятные и ненужные нападки, — она выпрямилась, а затем повернулась лицом обратно к Томасу. — Я бы хотела, чтобы ты и твои друзья—адвокаты сейчас же ушли.

Меньше десяти минут спустя, на улице рядом со зданием суда Бёрбэнк, где на Ист Олив не прекращалась пробка, Мэгги подошла к Джилл, останавливая её, прежде чем та зайдёт на парковку.

— Милая речь, — сказала Мэгги.

Джилл ответила натянутой, некомфортной улыбкой.

Мэгги потянулась в свою сумочку, достала диктофон и нажала кнопку проигрыша.

Джилл понятия не имела, что задумала Мэгги, но затем услышала голос Мэгги из динамика диктофона:

— Я люблю тебя. Я хочу всегда быть с тобой. Сбеги со мной, Деррек. Сегодня. Сейчас.

Джилл услышала на записи смех Деррека.

— Ты смеёшься? — спросила Мэгги.

— Прости. Просто ты выбрала безупречное время. Я тебя не люблю, Мэгги.

— Так ты говорил это не только потому, что вчера там стоял Аарон?

— Нет. Я говорил правду. Думаю, меня просто нужно было привести в чувства, чтобы я понял, что не хотел проигрывать тебя Аарону.

— Эй... что ты делаешь?

Послышались какие—то странные звуки на заднем плане, а затем снова голос Мэгги:

— Так ты говоришь мне, что попадался мне на глаза каждый раз, когда выпадал шанс, что разрушил мои отношения, что сделал всё это просто так... потому что ты большой и крутой парень, который привык получать всё? Потому что ты любишь побеждать?

— Я знаю, это плохо, Мэгги. Я бы хотел вернуть всё назад. Я бы хотел раньше увидеть то, что все увидели давным—давно. Я люблю тебя как сестру, но правда в том, что я люблю Джилл. Я не знал, что такое любовь, пока не встретил её.

Мэгги нажала кнопку "выключить".

— Для записи, — сказала она Джилл. — Я не хотела сбегать и выходить замуж за Деррека, но то, что он влюбляется в тебя, поняла намного раньше него. Ещё я поняла, что единственный способ заставить его увидеть правду — предложить ему то, что, как он думал, он хочет. Это был удар ниже пояса, но я записала разговор, — она подняла диктофон. — Я сделала это потому, что хотела доказательство для Аарона. Я не хотела всю оставшуюся жизнь убеждать Аарона в том, что Деррек не любит меня так же, как он. Я люблю Аарона. Всегда любила, — она бросила диктофон в свою сумочку. — Должно быть, ты считаешь меня сумасшедшей из—за того, что я опустилась так низко, — вздохнула Мэгги. — Мне просто нужно было, чтобы все раз и навсегда узнали эту правду.

— Я не считаю тебя сумасшедшей, — сказала Джилл. — Я ценю всё, что ты сделала, — она покачала головой. — Я скажу, что у меня нет слов.

— Это понятно, — сказала Мэгги, — но есть кое—что ещё.

Джилл ждала.

— Деррек не был готов рассказать об этом всем в суде, но вчера он разговаривал со своим тренером. Он больше не будет играть в футбол. Думаю, с его коленом всё хуже, чем мы все считали. Он уходит из НФЛ.

— Что он будет делать?

— Я не уверена. Просто подумала, что ты захочешь знать.

Джилл не была уверена, чего именно ожидает от неё Мэгги, но у неё было чувство, что она пытается играть роль сводницы.

— Спасибо, что рассказала... И что позволила мне услышать запись.

— Нет проблем, — Мэгги снова открыла свою сумочку и в этот раз протянула Джилл визитку. — Если тебе когда—нибудь понадобится хороший адвокат или просто друг, позвони мне.

Глава 25

Деррек приземлился в аэропорту Лос—Анджелеса сорок пять минут назад и был рад оказаться дома. Сегодня была пятница. Он положил цветы, которые купил в терминале, на пассажирское кресло, вставил ключ в зажигание и направился в Бёрбэнк. Прошло четыре дня с тех пор, как он оставил в зале суда Джилл и её адвокатов. Все эти четыре дня он провёл в Нью—Йорке, проходя собеседование на работу.

После провала на медиации он поехал прямиком в свой дом в Малибу. Он отвёл себе двадцать четыре часа на то, чтобы освободиться от раздражения с помощью плавания и баскетбола. Он был зол на тактику, которую использовали адвокаты Джилл, и раздражён отказом Джилл видеть, что ему лучше быть в жизни своего сына. Ещё был зол на себя из—за того, что причинил своей семье столько боли, сначала встав между Аароном и Мэгги, а затем бросив их личные жизни на растерзание волкам. Его родители прошли через многое. А он всё равно продолжал вызывать у них проблемы, и что они сделали, чтобы наказать его? В течение многих часов после его возвращения в Малибу с медиации они успокаивали его открытками и телефонными звонками и окутывали любовью намного большей, чем кто—либо заслуживает.

Не помогало и то, что его футбольная карьера закончилась. Но ему не потребовалось много времени, чтобы сосредоточиться на хорошем, вспоминая, как ему повезло, и снова чувствуя благодарность за всё это. К тому времени, как позвонил Гэри Чэмберлэйн, прося Деррека приехать на юг для интервью на должность телевизионного комментатора, он уже закончил с вечеринкой жалости и был готов двигаться по жизни дальше.

Хотя острая боль, пульсирующая в его колене, не могла сравниться с болью, которую он чувствовал в груди, он знал, что эта бездонная боль не уйдёт, пока он снова не увидит Джилл. Но перед этим ему нужно было позаботиться о своём деле. Он хотел предложить Джилл что—то ещё, кроме своего сердца, когда вернётся домой. Он хотел предложить ей будущее.

И теперь, снова оказавшись дома, он был готов.


***


Джилл просмотрела список статей, которые они планировали включить в следующий выпуск, а затем перешла к планируемой рекламе и маркетингу. Сэнди проделала отличную работу, приводя рекламщиков в восторг от выпуска этого месяца.

Челси уже обсудила свои планы на макет страниц. Теперь она стояла на кухне и смотрела в окно над раковиной Джилл.

— Значит, Деррек выехал из квартиры?

— Не думаю, что он переехал, — сказала Сэнди. — Я заглядывала в его окно, и всё выглядит по—прежнему.

— Тебе следует позвонить ему, — сказала Челси.

— Я пыталась, но он не перезванивал. В любом случае, какая разница? Я начинаю думать, что в мире нет мужчины, который правда знает, чего хочет от жизни.

Челси села на кресло напротив Джилл. Её брови нахмурились.

— Я думала, ты слышала запись голоса Деррека, который говорил своему адвокату, что любит тебя.

— Это верно, слышала.

— Может, тебе следует его преследовать.

— Зачем? Он знает, где меня найти.

— Ну, это ты пришла на медиацию с тремя адвокатами, а затем попыталась разрушить его семью, по очереди, по одному человеку. В смысле, брось. Мы все знаем, что семья значит для него всё. И если бы ты действительно любила его, то пошла бы к нему.

Джилл нахмурилась.

— Я сказала ему прямо там, что понятия не имела, что Томас пойдёт на такое, — Джилл не нравилась болезненная тяга, которую она чувствовала внутри, так что она изо всех сил это игнорировала. — Деррек знает, что я просто пыталась защитить Райана. Кроме того, я уверена, его семья рассказала ему о том, что я порвала контракт и выгнала Томаса и его друзей—адвокатов. Что ещё я могла сделать?

Сэнди выдохнула.

— Ничего. Ты сделала всё, что могла.

— Я больше не хочу об этом говорить, — сказала Джилл. — У меня сегодня свидание с Нэйтом, и я не хочу чувствовать себя депрессивное, когда он меня заберёт.

Челси приподняла бровь.

— У тебя свидание с доктором?

— Это не важно, — убеждала её Джилл. — Нэйт знает, что у меня сейчас много дел. Мы просто друзья.


***