Она была права. Это проблема.

— Да, — сказал он, прислоняясь головой к креслу и глядя на усыпанное звёздами небо, чувствуя, будто с его плеч только что сняли груз весом в тысячу фунтов. Она была абсолютно права.

Джилл свесила ноги с кресла и встала на ноги.

Он поднял голову.

— Куда ты идёшь?

— Уже поздно. Мне нужно ехать.

— Ты не останешься?

— Здесь? С тобой?

Он кивнул, прежде чем понял, что за одну десятую секунды между ними всё изменилось. Он сделал что—то не так? Он вскочил на ноги и чуть не споткнулся о кресло, чтобы добраться до неё. Он взял её за руку и сказал:

— Я влюбляюсь в тебя, Джилл. Я влюбляюсь в тебя так сильно и быстро, что кружится голова.

— Но ещё ты испытываешь чувства к Мэгги.

Он не хотел ничего, кроме как отрицать это, взять все свои слова обратно, повернуть время вспять на несколько коротких минут и начать всё заново. Вся эта прямолинейная правда работала не так, как предполагалось.

— Я пытался быть с тобой честным.

— И я не могу сказать, как сильно это ценю, — без эмоций произнесла она.

— Я надеялся, что то, что между нами было, и моя правда будут началом чего—то невероятного.

Она наклонила голову, проникая взглядом глубоко в его глаза, глядя на него так, будто он был придурком или кем—то ещё хуже. Он крайне надеялся, что, в конце концов, то есть в эти две минуты, она захочет дать им толчок. Заставит его забыть обо всех чувствах, которые у него могут быть к Мэгги, потому что больше всего он надеялся, что конкретно эти чувства просто исчезнут, испарятся в воздухе.

Джилл выпрямилась и собиралась что—то сказать, но почему—то передумала. Она попыталась вытянуть свою руку, но он не отпустил.

— Не уходи, — сказал он.

Она посмотрела на него.

— Я тоже надеялась, что это станет началом чего—то чудесного, но всё так, как есть. Ты ничего не можешь поделать со своими чувствами. Я благодарна тебе за то, что ты открылся мне и рассказал правду. И надеюсь, что ты поймёшь, когда я скажу тебе, что не могу больше делать этого с тобой... быть твоим другом... ходить по магазинам, есть шоколад... сидеть под звёздами. Я не могу делать ничего этого с тобой, потому что никогда не буду знать, думаешь ты обо мне или о ней.

Деррек чувствовал себя потерянным, так что просто стоял на месте как дурак, и наблюдал за тем, как она возвращается в дом, собирает вещи и уезжает. Он хотел побежать и остановить её, прежде чем она уедет, убедить её, что сказал всё неправильно, и она для него единственная, но его ноги приклеились к земле. Он не был придурком. Он был идиотом и придурком.

Глава 22

Джилл оглядывала зал торжеств, задаваясь вопросом, когда приедет Томас.

Её взгляд скользнул к входной двери мимо женщины с пучком на затылке, которая разговаривала с величавой брюнеткой с чёрными шёлковыми перчатками до локтя. Джилл едва заметила высокую блондинку, сверкающую алмазами, так как её взгляд сосредоточился на вновь прибывшем человеке, который стоял на верхней ступеньке лестницы.

Вместо Томаса в банкетный зал вошёл Деррек, одетый с иголочки, во фрак, и с цилиндром на голове. Все взгляды были прикованы к нему и наблюдали за каждым его движением. Деррек двигался под каждое изменение темпа музыки, двигая бёдрами и заставляя женщин пускать слюну, пока он танцевал в сторону широкого ряда стульев на мраморном полу и не оказался перед ней.

Хитрая улыбка появилась на лице Джилл. Щёлкнув пальцами, она попросила официанта принести им большую стеклянную миску, наполненную нежным ганашом, который используется для пирогов, трюфелей и начинки суфле.

Деррек окунул не только один палец, а набрал целую ладонь шоколада, взбитого никем иным, как Вольфганом Паком, который стоял на авансцене и держал в руках испачканный в шоколаде веничек. Взорвались фейерверки, освещая небо на улице. Вдали раздался звон и Деррек подмигнул ей, а она рассмеялась, пока вокруг них дождём падали шоколадные трюфели.

Джилл подскочила на кровати и открыла глаза.

Она осмотрелась в своей спальне, где всё было на своих местах. Её сердце громко стучало в груди. Она снова сделала это.


***


Сегодня они праздновали.

Челси, Джилл и Сэнди пили шампанское, просматривая дюжины фотографий и пытаясь решить, какую фотографию с поединка использовать в качестве обложки для выпуска "Еды для всех" следующего месяца.

Джилл не потребовалось много времени, чтобы выбрать свою любимую глянцевую фотографию размеров восемь на десять.

— Эта идеальна.

Челси вытащила пробку из бутылки шампанского, а затем пригнулась, когда пробка отскочила от потолка и ударилась в холодильник, прежде чем покатиться по полу.

— Кто хочет шампанского? — спросила она.

— Мне только чуть—чуть, — сказала Сэнди.

Челси наполнила рифлёные бокалы шампанским и поставила два бокала на кофейный столик.

Сэнди посмотрела на фотографию, которую подняла Джилл, и сморщила нос.

— Я не знаю, понравится ли эта миссис Мёрнэйн. Если присмотреться поближе, то можно заметить, что её парик сидит не совсем по центру головы.

— Ты права, — сказала Джилл.

Она отложила её в стопку неподходящих фотографий и посмотрела на оставшиеся.

Челси взяла другую фотографию и подняла её, чтобы все посмотрели.

— Как насчёт этой? Все три женщины выглядят хорошо.

Джилл скрестила руки.

— Но женщина с седыми волосами...

— Фиона, — сказала Сэнди. — Это её имя.

— Фиона не улыбается, — закончила Джилл.

— Но эта самая льстивая, — сказала Сэнди. — А ты сама, какую бы хотела фотографию – ту, на которой ты улыбаешься или с самыми льстивыми углами?

— С самыми льстивыми углами, — сказали они все вместе в унисон.

— Хорошо, пусть будет эта. — Джилл убрала остальные фотографии в стопку неподходящих, а затем подняла свой бокал. — За нашего замечательного фотографа и за очередную удачную обложку.

Сэнди подняла свой бокал с двумя девушками, и они чокнулись, прежде чем выпить.

— Кто готовил лазанью? — спросила Челси. — Она прекрасна.

— Поднимаясь сегодня утром по лестнице, — ответила Сэнди, — Деррек настоял, чтобы я взяла лазанью, которую он приготовил. Взамен я отдала ему Лекси и Райана на пару часов.

Джилл не была счастлива от такого обмена, но оставалась в спальне, пока Сэнди собирала для Деррека вещи, которые ему могли понадобиться. Когда он ушёл, она высказала Сэнди своё мнение.

— Этот мужчина готовит и меняет подгузники, — произнесла Челси, качая головой. — Последний раз, когда я здесь была, он присылал цветы каждые пять минут. Ты собираешься сделать ему предложение, — спросила она Джилл, — или это сделаю я?

Джилл постаралась не застонать.

— Некоторым девушкам просто везёт, — подхватила Челси. — Из всей спермы во всех банках спермы по всему миру ты выбрала его.

— У него много братьев, — сказала Сэнди, когда прозвенел звонок.

Челси подскочила на ноги и открыла дверь.

— Ещё цветы. Кто догадается от кого? — она подписала документы, а затем протянула курьеру его планшет. — Спасибо, — сказала она, прежде чем закрыть дверь и протянуть Джилл карточку, которую доставили вместе с цветами.

Джилл прочла карточку.

— Они не от Деррека. Эти цветы от доктора Натаниэля Лернера.

Хотя она была благодарна Дерреку, что он рассказал её правду о своих чувствах, но ничего не могла поделать с подступающей тошнотой при мысли о нём. Деррек Бэйлор вклинился в её жизнь. Он был не просто отцом её ребенка, но и на удивление оказался хорошим парнем. Её инстинкты говорили, что он желает ей только добра. Зная, что он переживает за неё, но ей не хотелось быть второй. Она считала, что заслуживает лучшего.

Из—за пары ударов в дверь сердце Джилл пропустило удар.

В этот раз к двери пошла Сэнди. Как Джилл подозревала, за дверью стоял Деррек с Райаном на руках, в то время как Лекси держалась за его ногу.

— Мама, — произнесла Лекси, — посмотри, во что одет Райан.

Деррек улыбнулся, поднимая Райана вверх, чтобы все увидели.

Её сын был одет в костюм моряка, дополненный тёмно—синей отделкой и пуговицами, с тёмно—синей бабочкой на воротнике и изображением якоря на шапке.

— Эгей, приятель, — весёлым тоном произнёс Деррек.

— Эгей! — крикнула Лекси, перепрыгивая через порог и скача по комнате к Джилл.

Сэнди взглянула через плечо на стенные часы, которые висели на кухне.

— Ты опоздал на двадцать пять минут.

— Жизнь в море непроста, а нас вот так встречают? — Деррек посмотрел на Райана. — Что ты об этом думаешь, приятель?

— Задраить все люки! — сказала Лекси.

Сэнди улыбнулась.

— И этому он учил тебя весь день?

Лекси кивнула.

Райан начал пинаться ножками и издал булькающий звук.

— Райан интересуется, почему его ещё не поцеловали.

Джилл уже встала на ноги. Она выхватила Райана из его рук и поцеловала его пухлое лицо.

— Ты не поешь с нами? — спросила у Деррека Челси.

— К несчастью, — произнёс он, — я не могу. Сегодня среда, а я обещал маме, что на этой неделе приеду на ужин.

— Я прощу тебя, — сказала Челси, — если ты достанешь мне пропуск в раздевалку "Кондорсе" на этот сезон.

Сэнди считала, что это справедливая сделка. Они с Сэнди болтали о футболе, не зная многого об игре, но им обоим нравилась форма и особенно то, как штаны обтягивают задницы и бёдра игроков.

Взгляд Деррека остановился на цветах на тумбочке за Джилл.

— Похоже, тебе нужно поговорить с педиатром.

Джилл понизила голос.