Лекси появилась из ниоткуда и сказала:

— Это Томми. Он плохой, потому что из—за него Джилл много пвакала.

— ПЛакала, — повторил Деррек, выделяя звук "л", наклонившись, чтобы быть на одном уровне с ребёнком. — Видишь, как мог язык ударяется о зубы изнутри, когда я говорю слово, в начале которого буква "л"? Плакала, — снова произнёс он, чтобы она видела. — Плакала. Видишь? Это просто.

Лекси открыла рот широко, дотронулась языком до своих зубов, как он, и сказала:

— Пвакала. Пвакала. Пвакала.

Затем она улыбнулась.

— Да, продолжай работать над этим, ребёнок.

Лекси была хитрой, раз так подобралась к нему. И она была очень проницательный для четырёхлетки. Он помахал фотографией и сказал:

— Должно быть, Джилл он сиЛьно нравится, раз она держит здесь его фотографию.

Лекси покачала головой.

Если бы кто и знал, что здесь происходит, то он был уверен, что это Лекси, и то, как она покачала головой, показало ему, что Джилл забыла старого приятеля Томми.

— Он ей не нвавится, — объяснила Лекси, — она его вюбит.

Деррек бросил фотографию обратно в ящик, а затем стал искать ручку.

— Это очень плохо, — сказал он, действительно подразумевая это. — Джилл заслуживает кого—то намного Лучше, чем этот хорёк.

— Ты заставлял Джилл пвакать? — спросила Лекси.

— Никогда.

Глаза Лекси округлились.

— Может быть, ты можешь вюбить Джилл, тогда она завудет Томми.

Мгновение он смотрел на Лекси серьёзно, прежде чем рассмеяться. Погладив её по голове, он сказал:

— Ты забавная девочка, очень забавная.

Через сорок пять минут Деррек перестал думать, что Лекси очень забавная. Если ему придётся ещё раз слушать песню "Old MacDonald" на проигрывателе, он остановится и вызовет ей и её матери такси. Он надеялся поговорить с Джилл и Сэнди по дороге на пони—ферму его родителей, узнать подругу Джилл немного лучше, прежде чем они весь день проведут с его семьёй. Он мог только надеяться, что его братья и сёстры будут вести себя хорошо, хотя шансы были не в его пользу. Он подумал, что, должно быть, закон притяжения существует, потому что как только Деррек подумал о своей семье, музыка отключилась, и зазвенела консоль.

Он нажал кнопку "включить" и, как по магии, голос его мамы заменил слова "му—му здесь и му—му там, здесь му, там му, везде му—му". Он никогда не чувствовал такое облегчение от голоса своей мамы. Но так было до тех пор, пока она не закончила своё первое предложение.

— Привет, сынок. Я хотела тебе сказать, что сходила в магазин за очень хорошим антибактериальным мылом. Твои сёстры даже сделали нам всем маникюр, чтобы убедиться, что мы все в порядке. Никакого запаха конского навоза внутри и снаружи. Как думаешь, Джилл разрешит нам подержать малыша, если ты скажешь ей, что мы все скрипим от чистоты?

Она взглянул на Джилл и заметил её порозовевшие щеки.

— Нет необходимости говорить ей, мам. Мы на громкой связи.

— Оу, привет, Джилл.

— Здравствуйте, миссис Бэйлор.

— Пожалуйста, зови меня Хелен. Надеюсь, я не сказала ничего, что могло тебя как—то обидеть. Я просто хотела...

— Мам, — перебил её Деррек. — Мы будем через пять минут.

Он нажал кнопку "отключить" как раз вовремя, чтобы услышать "поросячий визг здесь и там, и везде". Он собирался начать подпевать, когда Джилл протянула руку и выключила музыку. Он посмотрел в зеркало заднего вида, когда Сэнди скрестила руки на груди и приподняла обе брови от негодования.

Джилл фыркнула.

— Ты сказал маме, что они не смогут держать Райана, потому что у них не достаточно чистые руки?

— Я сказал не совсем так. Не забывай, они живут и работают на ферме пони.

— Пони! — крикнула Лекси достаточно громко, чтобы у Деррека заболели барабанные перепонки.

Джилл испустила длинный вздох.

— Я сказал маме и папе, что ты не хочешь, чтобы они устраивали большое событие из твоего визита... знаешь... никаких плакатов, никаких шариков, никаких фанфар, — сказал Деррек. — Ещё я сказал им, что ты не чувствуешь себя комфортно, когда передаешь Райана... знаешь... как футбольный мячик.

Она застонала.

Сэнди продолжала смотреть на него злым взглядом через зеркало заднего вида, сузив глаза и плотно сжав губы.

Лекси рассмеялась.

— Говивуд назвал приятеля Томми хряком, — сказала она весёлым голосом, заставив Деррека осознать, что яблоко действительно падает недалеко от яблони.

Джилл нахмурилась.

— Приятеля Томми?

— Томаса, — сказал он.

— Хряком? — спросила Сэнди.

— Хорьком, не хряком, — исправил Деррек.

Джилл фыркнула.

— О, это намного лучше.

Сэнди рассмеялась.

Этот звук ошеломил Деррека, потому что хоть он и знал, что Сэнди медленно теплела к нему, несмотря на случайные кинжалы из глаз, и прежде чем его мама всё разрушила, он не думал, что Сэнди способна смеяться.

Сэнди посмотрела в зеркало заднего вида и сморщила нос.

— На что ты смотришь?

— Просто проверяю, надо мной ли ты смеёшься.

Она рассмеялась ещё больше.

— Определённо.

— Это не смешно, — сказала Сэнди Джилл. — Приятель Томми... В смысле, Томми... В смысле, Томас... не хорёк.

— Но он заставляет тебя плакать, — сказала Лекси, слишком серьёзным для четырёхлетки голосом.

— Больше нет, — ответила Джилл.

— Говивуд сказал, что никогда не заставит тебя пвакать. Думаю, ты ему нравишься.

Хоть парень не отводил взгляд от дороги, понял, что Джилл смотрит в его сторону. Возможно, пытаясь выяснить, в чём его проблема. Сэнди уже прояснила, что он труп, если навредит Джилл. По крайней мере, они больше не были сосредоточены на словах мамы о том, что вся его семья стерилизовала руки перед их приездом. Не важно, как он смотрел на это, невозможно было избежать того факта, что это будет длиться весь день.

Вскоре Деррек припарковал машину на обочине возле ранчо своих родителей. Первым знаком, что он может попасть в проблему большую, чем та, в которой он уже был, послужил ассортимент фольгированных, майларовых и латексных шариков, всех форм, размеров и цветов. Вторым знаком стал плакат, шириной в десять и три фута (прим.пер.: 3.1 метра), из белой бумаги, который висел над входной дверью в дом его родителей, и на котором красными буквами было написано: "Добро пожаловать, Джилл и Райан!"

Он понял, что Джилл ничего не заметила, так как она уже выбралась из машины и была занята, разбираясь с ремнями на детском сидении. Закончив, она поцеловала Райана в кончик носа и протянула Райана ему.

Держа Райана в руках, он долго смотрел на своего сына, почти так, как будто смотрит на него впервые. Его словно ударило молнией. Его сын был здесь для того, чтобы впервые встретиться с его родителями. Он не хотел знать, почему эта конкретная мысль заставляла чувствовать трепет мотыльков в желудке, из—за чего он чувствовал ошалевшим и сентиментальным. Он никогда не был особо эмоциональным. Сглотнув ком, образовавшийся в горле и несколько раз моргнул, чтобы взять себя под контроль.

Джилл собрала вещи Райана, а затем посмотрела на него.

— Всё в порядке? Ты бледный.

— Нам не стоило привозить его сюда.

Она улыбнулась.

— Это ты переживал о чистоте рук. Не волнуйся, — сказала она, — я сохраню твой секрет. И не переживай за Райана. Он будет в порядке.

Деррек схватил её за руку, останавливая Джилл на пути к дому. Сэнди уже бегала за Лекси по двору.

— Я всё утро хотел сказать тебе, как сильно наслаждался прошлым вечером, — он перенёс вес с одной ноги на другую. — Я видел фильмы получше, но у меня никогда не было лучшей компании.

Её милая маленькая морщинка появилась снова... пока она не нахмурилась.

— Что с тобой? Ты выглядишь так, будто идёшь на казнь.

— Ты не встречалась со всей семьёй сразу.

— Я думала, ты взволнован насчёт этого, насчёт знакомства твоей семьи с Райаном.

— Ты права. Я взволнован. Я в порядке. Они будут в порядке. Ты будешь в порядке. Всё будет в порядке.

Он отпустил её руку, а затем посмотрел на Райана, который, казалось, рос со скоростью света.

— Пойдём, Говивуд! — крикнула Лекси.

— Мы идём, — ответила Джилл.

Райан снова сосал свои пальцы.

— Думаю, малыш голоден, — сказал Деррек, пока они направлялись к дому, надеясь отвлечь Джилл, на случай, если она не заметила разнообразных шариков, привязанных к потовому ящику, или больших майларовых шаров на ветках вяза во дворе.

— Мы можем покормить его, когда зайдём внутрь, — она посмотрела на него через плечо. — Никаких плакатов, никаких шариков, никаких фанфар?

— Заметила, да?

Она закатила глаза.

— Я удивлена, что здесь нет фургонов местных новостей по случаю большого события.

— Думаю, мою семью похитили инопланетяне. До сегодняшнего дня я не видел ни плакатов, ни одного шарика в радиусе четверти мили от дома.

— Мне нвавятся шарики! — сказала Лекси, побежав к дереву. Сэнди продолжала идти за ней.

Дверь в дом его родителей открылась, и на крыльцо вышли его мама и папа, следом за ними его брат Лукас, затем Джейк и его сёстры Рэйчел и Зои.

Деррек в очередной раз надеялся, что не было ошибкой привезти Джилл знакомиться с его семьёй. После сегодняшнего дня, Джилл может на следующий месяц провальсировать в комнату для медитации с достаточным количеством боеприпасов против него, чтобы убедить медиатора больше никогда не позволять ему видеться с сыном.

Его отец остановился поговорить с Лекси и Сэнди, в то время как его мама направилась прямо к внуку. Они с Джилл обнялись, выжимая жизнь друг из друга, так как обе от природы были любительницами объятий. Они отпустили друг друга на достаточно долгое время, чтобы его мама повернулась к Дерреку и сосредоточила всё своё внимание на Райане. Положив руку на сердце, мама издала такой звук, будто умерла и попала в рай прямо здесь и сейчас.