Я неохотно выполнил странную просьбу.

— У тебя ссадина на щеке и синяк вот здесь, почти на горле, — сказала девушка, внимательно меня оглядев. — Ты с кем-то дрался? Только не вздумай лгать, что ночью упал с кровати.

Я засмеялся.

— Ладно, тебе я скажу, но ты, пожалуйста, никому не рассказывай. Мне так надоели все эти куклы, изрезанная одежда, мечи какие-то, да теперь ещё и часы, что ночью я решил удрать, но попал в лапы тому самому грабителю, который думает, что я его выдал. Только я ведь не таков, чтобы погибнуть просто так, вот я и вывернулся.

Фанни встревожилась.

— Так, значит, этот негодяй здесь, рядом? Об этом надо немедленно сообщить полиции. Не возражай, мальчик, ведь он очень опасен. Он может приникнуть в дом, кого-нибудь убить. Ты многого не знаешь, Робин, а кое-кому на своём горьком опыте известно, как может быть опасен грабитель. Ты его рассмотрел?

— Ну что ты, Фанни, ведь было совсем темно.

Это Громила убил моего отца, но всё равно я не мог его выдать. Его можно было убить самому или сговорившись с приятелями, но без участия полиции.

— Я должна сказать об этом мистеру Эдварду, — заявила Фанни.

Я подумал и решил, что так будет лучше, иначе Громила меня всё-таки выследит или из-за меня убьёт кого-нибудь ещё.

— Ладно, скажи, но не говори, что я хотел уйти. Скажи, что я вышел, чтобы посмотреть, на кого лает Рваный, и натолкнулся на преступника. Кстати, Фанни, как себя чувствует женщина, которую он чуть не убил?

— Ещё не встаёт с постели. Думаю, она скоро будет выходить, а когда выйдет, узнает, что молодой хозяин женился… Прости, Робин, что я напоминаю тебе о нём, но именно из-за спешки, из-за желания сыграть свадьбу до того, как миссис Каттль узнает об этом и сможет помешать, он обошёлся с тобой так резко. Если бы у него было время, он устроил бы всё к твоей и своей выгоде…

— Мне ничего от него не надо, Фанни. А здесь я живу лишь из-за грабителя. Вчера мне удалось от него вырваться, но, если я попадусь ему ещё раз, мне конец. Как только его поймают или он уберётся сам, уйду и я.

— Мистер Эдвард к тебе очень хорошо относится, Робин, — возразила Фанни. — Я бы посоветовала тебе принять его помощь. Другого шанса у тебя не будет, а он мог бы устроить твоё будущее.

Я засвистел и показал, что готов идти к завтраку. Фанни покачала головой и вышла вслед за мной.

Семейство, за исключением мистера Эдварда и отца Уинкла, приняло меня неласково, но сдержанно. Энн сверкнула на меня уничижительным взором, а затем залепетала какой-то детский вздор. По огорчённому виду Поля было видно, что свои часы он ещё не нашёл. Честно говоря, я рассчитывал уже за завтраком получить извинение за ложное обвинение меня в воровстве, но, видно, Сэм не сумел подсунуть часы вчера и сделает это, пока Поль завтракает. Пожалуй, для него это будет удобнее всего. Что ж, я подожду.

— Поль, — обратился мистер Чарльз к своему племяннику, — после завтрака я уйду и не смогу тебя проводить. Мы попрощаемся сейчас, хорошо? После своего путешествия ты сюда, конечно, заедешь перед школой?

Я молча, со странным чувством слушал, как ласково прощается дядя с племянником. Мой отец чаще на меня кричал или бил и лишь иногда, в очень редкие минуты заводил мирную беседу о героических временах и о Робин Гуде. А в этой подлой семье все говорили друг с другом очень нежно и спокойно, никто никого не обзывал и не бил, и даже леди Кэтрин, испытывавшая к своему старшему сыну далеко не лучшие чувства, не позволяла себе никаких резкостей. Даже по отношению ко мне они, в сущности, вели себя очень сдержанно, хотя и считали меня виновником всех бед.

— Когда ты вернёшься, Чарли? — с тревогой спросила леди Кэтрин.

Я уже не раз наблюдал, с каким беспокойством эта женщина принимала известия, что её младший сын уходит из дома. К мистеру Эдварду она испытывала лишь раздражение, правда, по ночам он не уходил из дома.

— Право, не знаю, мама. Мне нужно уладить массу дел перед свадьбой. Сегодня я во всяком случае не вернусь.

— Ты твёрдо решил жениться на этой девушке? — спросил мистер Эдвард.

— Пожалуй, впервые в жизни я что-то решил твёрдо, хотя вам это и не по вкусу. Фред, хорошо, что хоть ты одобряешь мой выбор.

— Я одобряю твоё желание остепениться, а не выбор, — уточнил мистер Белл. — Девушка очень красивая, но тебе будет с ней трудно. На твоём месте я бы не решился связать свою жизнь с этим прелестным избалованным созданием.

Мистер Чарльз упорно не глядел в мою сторону, и я всем своим нутром чувствовал, как я ему мешаю. Зато отец Уинкл был ко мне подчёркнуто предупредителен. Судя по всему, он даже вновь сумел повлиять на леди Кэтрин, потому что она не морщилась при виде меня и не выставляла ультиматумов по поводу моего присутствия.

— Как смешно: дядя Чарльз женится! — воскликнула Энн в своей привычной манере маленькой девочки.

— Ничего смешного нет, — солидно поправил Поль. — Каждый мужчина рано или поздно женится. Я тоже когда-нибудь решусь покончить с холостой жизнью и найду себе избранницу по душе. Жаль, что я не смогу быть на вашей свадьбе, дядя Чарльз, но зато я встречу вас, когда вы вернётесь из свадебного путешествия.

Мистер Чарльз смеялся и шутил и был очень красив в это утро. Жаль, что я слишком горячо полюбил его и слишком крепко поверил его решению стать для меня отцом, которое пришло ему в голову внезапно и было лишь быстро проходящим порывом. Теперь я не мог смотреть на него беспристрастно и видел не милого, приятного в обращении господина, а предателя.

Фанни, разносившая блюда, незаметно толкнула меня в спину, и это значило, что мне не нужно глядеть на своего обидчика волком.

Когда Поль ушёл к себе, я от нетерпения не мог усидеть на месте и всё слонялся от библиотеки до своей комнаты, а оттуда до лестницы, пока моими передвижениями не заинтересовался отец Уинкл и, решив, что мне скучно, не завёл со мной долгой и поучительной беседы. Я был вынужден сидеть рядом с ним в библиотеке и слушать хотя бы вполуха, чтобы иметь возможность что-то отвечать, а сам думал о том, нашёл Поль свои часы или ещё нет. Пока не возникало никакого шума, отмечающего это происшествие, а я не мог подействовать на естественный ход событий, как ни мечтал об этом.

— Ты невнимателен, дитя моё, — с укором сказал отец Уинкл.

Я подумал, до чего же священники назойливы со своими беседами и что не случайно отец Уинкл меня чем-то насторожил с первого взгляда. Знал бы я, как он надоедлив, я бы его сразу же возненавидел.

— Сын мой, Фанни рассказала мистеру Эдварду, что ты едва не погиб сегодня ночью, — сказал он после паузы, когда я уже решил, что разговор окончен, и вздохнул свободнее.

— Мне не так легко погибнуть, как вы думаете, — нарочито небрежно ответил я. — Пожалуй, если бы я знал заранее, что встречусь с этим типом, ему бы не поздоровилось.

— Ведь тебе известно, кто он, — вкрадчиво заметил священник.

— Нет.

— Не обманывай меня, сын мой. Почему ты не хочешь нам помочь?

Я улыбнулся над его наивностью.

— Потому что мне дорога жизнь. Если я его выдам и это станет известно у нас, то его дружки за него отомстят. У нас всегда жестоко расправляются с предателями, чтобы другим неповадно было распускать язык.

— Тебе это не грозит, — возразил священник. — Тебе не нужно возвращаться туда и не надо пускаться в сомнительное путешествие, о котором ты говорил, ведь мистер Эдвард обещал о тебе позаботиться и сдержит своё слово.

— Мне ничего от него не нужно, — с негодованием ответил я.

— Ты боишься нам помочь? — спросил отец Уинкл, не обращая внимания на мой отказ принять помощь от хозяина дома. — Или тебе жаль этого человека?

— Я его ненавижу, — объяснил я. — Если бы я мог, я бы его убил, но он сильнее меня. Вчера он сам признался мне в одном деле, очень близко меня касающемся, и я желаю ему смерти, самой мучительной смерти из всех возможных.

— Успокойся, дитя моё, нехорошо так говорить, какое бы злодейство не совершил этот человек. Господь знает, какое возмездие он получит, и не нам направлять его волю.

— Слишком долго ждать этой воли.

— Земное правосудие уже идёт по его следам. Ты мог бы ему помочь, — осторожно сказал отец Уинкл.

— Зачем же я буду направлять волю Господа? — резонно ответил я. — Он сам знает, когда нужно нанести удар. Миссис Хадсон часто повторяет: "Божья мельница мелет медленно, но верно".

Кажется, отец Уинкл остался не очень доволен моими ответами, но мне важно было от него поскорее избавиться. Он меня отпустил, но, похоже, я напрасно с таким нетерпением ожидал свободы: всё было тихо, и Поль не кричал, что нашёл свои часы. Проклятый поварёнок меня обманул. Но и я был непростительно глуп, доверившись подобному типу.

К крыльцу подали коляску, и все вышли провожать Поля. Последняя моя надежда исчезла, он уезжает и теперь уже нельзя подложить часы так, словно владелец нечаянно задвинул их какой-нибудь вещью. Я был очень огорчён, а ещё больше зол на Сэма и поклялся без долгих разговоров побить мальчишку, чтобы научить его послушанию.

Я не вышел к карете. Что мне было там делать? Я знал, что никто, ни один человек не пожалел, что не увидел меня там. Мы с Рваным со стороны наблюдали за укладкой вещей, последними напутствиями и отъездом и чувствовали себя прекрасно в обществе друг друга. По-моему, пёс умел читать мои мысли, очень уж он старался меня развеселить и втянуть в игру. Мы с ним немного поборолись, а потом я ещё раз внимательно осмотрел путь, по которому, по всеобщему мнению, пробрался в дом грабитель, но по которому он не мог пройти. Это была неразрешимая загадка. Если бы он шёл с чёрного хода или с главного, то не мог зайти в комнату к маленькому Бертраму, минуя комнату, где сидели его мать и Шарлота Белл. А если он вошёл в комнату к женщинам, то почему убил одну из них в комнате ребёнка, а другая умерла на пороге? Может, они обе испугались и кинулись туда, а он — за ними? Но с какой стати грабителю было соваться в комнату, из-за двери которой слышались голоса? Очень странная история! Всё-таки выходит, что грабитель проник в дом через окно. Но как? Во мне вновь пробудился интерес к трагедии, которая здесь когда-то разыгралась, и я решил поздно вечером опять пройти к двери в подвал, а также попробовать пробраться к окну запертой комнаты по карнизу с той стороны, откуда я ещё не пробовал проходить.