Роберт усмехнулся, глядя в ее восторженно сияющие глаза.

– Все хорошо, – заметил он, – но глаза выдают тебя с головой. Ты была бы менее заметна, если бы отправилась в город обнаженной.

Глава 25

В дверях Роберт задержался, чтобы дать ей последние наставления.

– Не отставай от меня ни на шаг. Если отстанешь, они догадаются, что мы не арабы. Я и так мало похож на араба, – с сожалением добавил он. Действительно, несмотря на то что кожа его была смуглой, черты лица выдавали в нем европейца. – Держись рукой за мою спину и не позволяй никому пройти между нами. Если кто-нибудь попытается это сделать, стукни меня по ноге. Если я резко сверну в сторону или побегу, следуй за мной без колебания.

– Бежать?

– У тебя получится. Там полно народу на улицах. – Он открыл дверь и вышел под яркое полуденное солнце. – Что бы ни случилось, не разговаривай. Твой северный выговор выдаст нас. К тому же арабским женщинам вообще не положено открывать рот на людях.

Они молча двинулись в путь. Роберт шел быстро, так что она едва поспевала за ним. Прогуливаться по пустынному побережью было небезопасно, поэтому они торопились выйти на большую дорогу. Здесь им навстречу стали попадаться люди: крестьянки с корзинами на головах, повозки, оборванные дети, нищие.

Арабелла старалась не поднимать глаз, встречаясь с людьми, и почти не оглядывалась. Роберт не подавал милостыни, более того, держался так, слов-. но при нем вообще не было денег. Он отгонял попрошаек грубыми словами на арабском, и те отходили, оскорбленные его высокомерием и резкостью.

Когда они вошли в город, где дома теснились в узких улочках так, что можно было перешагнуть с одной крыши на другую, Арабелла украдкой огляделась. Окраина Марселя напомнила ей те многочисленные деревушки, через которые они проезжали. Но чем дальше они углублялись в город, тем больше он поражал ее воображение своим шумом и сутолокой, грязью и зловонием. Здесь из мясных лавок прямо под ноги прохожим выбрасывали тухлятину, за которую бродячие кошки и собаки кидались в драку.

Арабелла никогда не видела такого разнообразия в проявлении человеческого убожества и великолепия. Они оказались в самом сердце города, куда, казалось, некая магическая сила влекла сотни людей: всадники и пешеходы, портшезы и телеги – все замирало, если ломовой извозчик и какой-нибудь запальчивый оруженосец не могли разъехаться и устраивали склоку, порой переходящую в драку.

Она предполагала, что увидит на улицах Марселя людей короля в красных, расшитых золотом ливреях или посланцев Гуиза в зеленых камзолах, расталкивающих народ в стороны, как они привыкли делать это в деревнях. Однако Роберт заверил ее, что, если их преследователи в городе, их будет невозможно узнать.

– Они постараются держаться незаметно, чтобы не выдать себя.

Мимо верхом на великолепном скакуне проехала знатная дама, одетая так, как когда-то давно одевалась сама Арабелла. Ее сопровождали четверо пеших пажей в сине-красных камзолах. Она взглянула прямо на цыгана, и на ее лице отразилось изумление, которое сменилось ослепительной улыбкой. У Арабеллы замерло сердце. Графиня! Хотя Роберт не говорил ей, где живет графиня, Арабелла помнила его рассказы о том, что в возрасте четырнадцати лет он бывал в Марселе и в соседних городах.

Правда, она быстро успокоилась, потому что цвета графини – зеленый и желтый, а пажи этой дамы были в камзолах совершенно другой расцветки. Это всего лишь очередная ветреная красавица, ищущая любовных приключений, которую поразила внешность Роберта.

Миновав даму с ее пышной свитой, Арабелла оглянулась и увидела, что всадница обернулась в седле и провожает Роберта жаждущим взглядом.

Улица снова полностью завладела ее вниманием. Грандиозные масштабы города обладали невероятным эмоциональным воздействием, хотя Арабелла часто наблюдала большое стечение народа в замок.

– В городе ты не увидишь почти ничего нового для себя, – говорил ей Роберт.

Возможно, что жизнь при дворе короля довольно рано сделала Арабеллу искушенной.

Ей казалось, что она уже видела все это когда-то, если не считать моря, близость которого ощущалась повсюду. Море было видно из любой точки города, к тому же порывы ветра приносили сюда его солоноватый аромат. Атмосфера города была напоена силой и энергией, неведомой Арабелле. Здешние люди делали все с невероятной увлеченностью, вкладывая в занятия всю душу, будь то драка, избиение лошади, собаки или ребенка, скачка галопом без седла сквозь толпу, в результате которой прохожие оставались искалеченными. Мужчины, и женщины были вооружены разнообразно и богато и не стеснялись применять свое оружие друг против друга, а также против животных, выражавших непослушание.

Арабелла взирала на эти жестокие сцены с холодным равнодушием постороннего. Они не вызывали у нее никаких эмоций, за исключением простого любопытства.

Ни жалости, ни искреннего сочувствия не пробуждал в ней вид прокаженных, прикрывавших наготу лохмотьями, нищенствующих монахов, калек и увечных, мужчин и женщин, лишенных глаз, зубов и конечностей. Хотя Арабелла никогда не видела такого скопления чудовищ, человеческое уродство было ей знакомо.

Она с удовольствием наблюдала за выступлением акробатов, танцующих на натянутом над головами зевак канате; ее веселили клоуны и жонглеры бродячего цирка, фокусники, глотавшие огонь и выдыхавшие жаркий пар вперемешку с искрами. Толпа восторженно кричала, от души смеялась и громко аплодировала. Арабелла снисходительно улыбалась, отдавая дань мастерству трюкачей, но не веря в то, что все это взаправду. В тронном зале отцовского замка часто выступали фокусники, и учитель объяснил Арабелле, как они делают свои трюки.

Тигр, запертый в клетке, испугал ее и заставил крепко ухватиться за полу плаща Роберта. Они задержались на минуту, чтобы полюбоваться плененным красавцем, но вид дикого зверя в неволе подействовал на Арабеллу удручающе. Роберт поспешил увести ее, и вскоре они оказались возле огромного деревянного строения, похожего на товарный склад. Из дверей вышла женщина, стала трясти грудями, поглаживать себя по ягодицам, а затем, повернувшись спиной к толпе и задрав юбку, раздвинула ноги и нагнулась вперед. Оглядывая прохожих призывным взглядом между ног, она приглашала первого, кто внесет небольшую плату, воспользоваться тем, что она так откровенно демонстрировала.

Другая женщина начала тот же танец, и Роберт потянул Арабеллу прочь. Она коснулась его спины и шепнула:

– Давай зайдем.

– Ты уже и так все видела.

– Может быть, там внутри есть что-нибудь новое.

Роберт пожал плечами, и они вошли в барак. Здесь было много таких же женщин, как и снаружи. Они уводили клиентов в маленькие кабинки, лепившиеся друг к другу вдоль стен.

Темный барак пропах навозом, тухлой рыбой, конским и человеческим потом. Роберт велел Арабелле встать ближе и прижаться к его спине, а если кто-нибудь к ней прикоснется, то немедленно сказать ему об этом. Впрочем, находившиеся тут мужчины не проявляли никакого интереса к закутанной с головы до пят арабской женщине.

Для зрителей отводились специальные места, где за умеренную плату можно было стать свидетелем греховных услад.

Они вошли в кабинку, и у Арабеллы захватило дух от возбуждения, поскольку сам воздух здесь, казалось, был напоен страстью. Она увидела женщину, которая лежала на столе, широко раздвинув ноги. После того как первый клиент отошел в сторону, натягивая штаны, его сменил второй. Он деловито овладел женщиной, удовлетворенно застонал и уступил место следующему. Желающих была целая очередь человек в пятнадцать. Мужчины нетерпеливо переминались с ноги на ногу, штаны у многих спереди заметно оттопыривались.

Роберт взглянул на Арабеллу, чтобы выяснить, насмотрелась ли она на это непристойное зрелище. Арабелла кивнула, и они перешли в другую кабинку, откуда было видно, как коленопреклоненная женщина делала минет полностью одетому мужчине. Он быстро получил удовлетворение, и не успела она сплюнуть на грязную солому, как перед ней уже стоял другой клиент. К этой женщине тоже стояла очередь, и Арабелла заметила, что зачастую мужчины, отходя от нее, возвращались в конец очереди, чтобы повторить акт.

Проститутки и их клиенты держались так, словно они одни в этом бараке, словно никто их не видит.

Цыган снова посмотрел на Арабеллу и понимающе улыбнулся: она вознамерилась не подавать виду, что удивлена или обескуражена происходящим.

Из следующей кабинки они наблюдали групповой половой акт, при котором обнаженная женщина сидела верхом на мужчине, в то время как другой пристроился к ней сзади. На лице у проститутки было равнодушное выражение, как будто ее вовсе не занимало то, что с ней делали.

Вид проститутки, лежавшей на низком столе и обнимавшей ногами огромного пса, который, высунув язык, совокуплялся с ней, потряс Арабеллу. Эта пара производила впечатление страстных любовников, с наслаждением отдававшихся друг другу. Но пса было не так легко удовлетворить, как мужчину, поэтому проститутке приходилось стараться как следует.

Огромное волосатое существо, которое показалось Арабелле отвратительным мужчиной с непомерно длинными руками, упиравшимися в пол, рычало от наслаждения. К нему была привязана женщина, которая сидела верхом и двигалась вперед и назад.

Арабелла брезгливо поморщилась и бросила вопросительный взгляд на Роберта.

– Это орангутан. Такого ты не видела у себя в замке? – улыбнулся Роберт, замечая, что эта сцена потрясла Арабеллу.

– Нет, никогда. Но как же… – Она пожала плечами, давая понять Роберту, что вовсе не потрясена, а всего лишь удивлена.

Две совокуплявшиеся женщины, к животу одной из которых был привязан искусственный фаллос, оставили Арабеллу равнодушной. Она видела такое в балагане странствующего цирка, посетив его представление вместе со своими подружками.