Руслан выдал ей это все в полушутливом тоне, продолжая удерживать под собой. Но четко понимал, что Леру своей улыбкой и шутками не проведет, да и не пытался.

— Ого… — Лера уставилась на него с некоторой растерянностью.

Потом сжала губы. Вытянула их в задумчивую трубочку, внимательно и как-то слишком серьезно всматриваясь в глаза Руса.

Что-то ему как-то неспокойно стало от этого взгляда. Рус и сам нахмурился.

— Ну, не знаю, Руслан Альбертович, — тем временем задумчиво заметила Лера. — Мы такого не обсуждали. И, сам понимаешь, вот так, просто взять и согласиться на подобное… — она многозначительно глянула и замолчала, словно он и сам должен был все додумать и понять, какую нелепость сморозил.

Рус уже даже рот открыл, чтобы возмутиться и начать ее убеждать.

Но тут Лера продолжила:

— …Даже не попробовав, как ты оладьи жаришь, или мясо готовишь — было бы с моей стороны просто несерьезно, — не удержав наигранную мину, расхохоталась Лера пуще прежнего.

Рассеяв все напряжение и внезапную серьезность, повисшую в разговоре. При этом ясно дав понять как-то, что тоже не против.

А Руса словно горячей волной обдало от затылка до ног от облегчения.

— Ах ты ж!.. Вредина! Я поседел, пока ты мне тут паузу выдерживала! Совести у тебя нет, доведешь босса до инфаркта! — возмущенно рявкнул он, тоже давясь от смеха, и начал ее беспощадно щекотать.

— Рус! Ты — лысый! Седина тебе не грозит априори, — задыхаясь от смеха, Лера пыталась выползти из-под него.

Дудки. Ясное дело, он ей этого не позволил. Ему и так лежать — хорошо.

— Но от инфаркта — это же не страхует, между прочим, — все еще ворчливо заметил он. — Я к ней — со всей душой. А ты… Эх! — неодобрительно прищелкнул языком. — Давай сюда муку и кефир, сейчас будут тебе оладьи, — решительно заявил он, потянув к краю кровати.

А Лера растерялась, глянув на него как-то даже виновато.

— У меня нет. Муки — нет. Не готовлю, — повинилась она, разведя руки в стороны.

— Ясно…

Господи! Он сегодня прекратит смеяться или нет?

Руслан упал обратно на подушки, потянув и Леру за собой. Попытался отдышаться.

— А что у тебя есть? — скосив глаза, посмотрел вниз.

— Яйца. Мне неплохо удается их варить чаще всего, — похоже, Лера задумалась. — Кефир есть, йогурты всякие. Хлопья. Ну, и мяса я вчера всякого купила, нарезок и тому подобное. Тебя встречать готовилась. Пельмени еще есть. Хорошие, ручной лепки, — она оживилась. — Могу сварить, если ты голодный…

Но Рус еще пока переваривал начало ее списка.

— Что можно не так сделать с вареными яйцами? — искренне заинтересовался он.

Лера глянула косо, перевернулась. И выпрямилась, сев.

— Знаешь, пожалуй, я еще не готова прекращать наши отношения, поэтому некоторые секреты оставлю при себе, — Лера с загадочным видом начала накручивать волосы на палец, откровенно дразнясь.

— Хорошо, — усмехнулся Рус, не настаивая. — Тогда план такой: сейчас я покурю на балконе, ты не против? — он с вопросом глянул на Леру. Мало ли, может, придется и в коридор идти… Но хозяйка квартиры точно не возражала. — Потом давай свои пельмени. А завтра, после тренировки — ты едешь ко мне. И я тебе готовлю нормальный человеческий ужин. И оладьи с утра. Или сырники, — подмигнул он в конце. — Устраивает?

— По всем пунктам, — на лице Леры расплылась довольная улыбка.

— Вот и прекрасно, — Рус тоже поднялся, натянул джинсы и, достав сигареты, пошел на балкон.

Лера вышла вместе с ним.


Обострение началось в четверг. Летние грозы гремели третий день подряд. Душно, влажно. Воздух давит и давление низкое…

Наверное, Лера сама была виновата в случившемся. Давно нормально не лечилась, все откладывая стационар и капельницы. Не до того было, пока с прошлым проектом заканчивала, потом отпуск не хотела портить, после уже здесь закрутилась с организацией, все обещая себе, что «на следующей неделе»… А уж теперь…

Она слишком «нырнула» в новые отношения с Русланом. Погрузилась в их общение и прикосновения, в узнавание нового, но такого интересного и теперь уже важного для нее — его взгляда на жизнь. Да и несколько вечеров и ночей провела у него дома — разумеется, не взяв с собой таблетки… Забыла… Действительно увлеклась.

Обо всем забыла, наслаждаясь компанией Карецкого. Теми ужинами, которые он для нее готовил, завтраками. А поваром Руслан оказался потрясающим — таких сырников Лера еще в жизни не пробовала, как он ей приготовил во вторник утром, несмотря на то, что они реально могли опоздать на работу.

— Мы — начальство, Лера. Мы — задерживаемся, — с чуть высокомерным весельем отверг Карецкий ее волнения. — У меня тут серьезная задача — доказать тебе пригодность, а ты о мелочах думаешь, — не выдержал он серьезной мины и рассмеялся, переворачивая сырники на сковороде.

— Ничего себе, — а вот Лере стало как-то не до смеха. — Руслан Альбертович, я тебя не узнаю. Не так давно мы почти поругались, когда я намекнула, что ты перерабатываешь. А тут — такие резкие изменения… Это пугает.

— Я хороший ученик, понятливый, — хмыкнул Рус, не отвлекаясь от готовки. — И рациональные замечания слышу. Даже когда психую и они мне не по нраву. Да и подумал, что уже не двадцать лет. Тупо время упускать, не признавая очевидного и не умея выделять важное.

Тут он поднял голову и очень внимательно посмотрел на нее. А Лера замерла, не в состоянии отвести свои глаза от его. В кухне, которая прилично отличалась размерами от ее собственной, внезапно стало тесно и жарко. И у нее в груди сердце загрохотало.

Но Лера не могла сказать с уверенностью — то ли она услышала, что он хотел сказать. А уточнять вроде как рано еще.

— Значит ли это, что я могу рассчитывать на твой более свободный график и постоянное присутствие для решения всех организационных вопросов? — улыбнувшись, пусть и продолжала пытливо вглядываться в его глаза, спросила совсем о другом.

Рус ухмыльнулся так, что стало ясно — он понял ее сомнения и колебания. А также неуверенность.

— Можешь рассчитывать. Ты меня всегда теперь сможешь в непосредственной близости достать для решения любых вопросов, — позволительно кивнув, он аккуратно и ловко сгрузил горячие сырники ей на тарелку. — Я и ночью тебя не собираюсь выпускать из поля зрения. К сведению. На этой неделе у меня последнее ночное дежурство. В среду. Мы пересмотрели график, — он не улыбался, когда говорил об этом. — Теперь только консультации и сложные случаи днем.

И Лера прекрасно понимала, да и по Русу чувствовала, насколько непросто он принял данное решение. Начни она теребить сейчас — точно не прибавит положительных эмоций. Потому опять заострила внимание на ином.

— Господи, Рус, да ты — как Джейми Оливер! — чуть более восторженно, чем могла бы, воскликнула Лера, наблюдая за тем, как он посыпал ей сырники сахарной пудрой и подвинул сметану. — Я пыталась научиться готовить по его программам, но — увы, — смешливо поделилась Лера своей бедой, отломив себе кусочек. — Мммм, божественно вкусно, — уже совершенно искренне признала она, зажмурившись, пока смаковала.

Даже вчерашний стейк, который он ей приготовил, не сразил Леру настолько.

— Я прошел твой тест? — с настолько самодовольным выражением лица ухмыльнулся он, что стало ясно — нависшая в атмосфере кухни тяжесть оставлена позади.

— Ты не просто прошел. Ты — попал, Рус. Капитально. Тебе от меня теперь не отделаться, — она с шутливой угрозой ткнула в его сторону вилкой.

И тут же принялась доедать сырники, пока Руслан смеялся довольный, и сам присоединившись к завтраку.

Во вторник они также провели вечер у него. Карецкий только утром завез Леру домой, чтобы она могла переодеться. А вечером, после тренировки, он настоял на том, чтобы отвезти ее домой, так как самому Руслану предстояло вернуться на ночное дежурство.

Рус предварительно заехал в магазин, когда они возвращались с работы.

— Чтобы было, что есть, кроме вареных яиц, — многозначительно глянул он на Леру, когда она удивленно рассматривала полные пакеты продуктов.

И даже умудрился за сорок минут приготовить ей сырников для завтрака. Не говоря уже о том, что и для более интересных дел они сумели выкроить время. И ей вовсе не хотелось отпускать его на работу, пусть Лера и понимала, что это важно. Да и последнее ночное дежурство… Все целовала и целовала его, в буквальном смысле наслаждаясь Русланом: его иронией, хрипловатым смехом, его прикосновениями, самим присутствием.

И спала нормально вроде, хоть поначалу и сложно как-то было, уже не хватало чего-то… Такого большого, горячего, ехидного и лысого. Однако усталость быстро взяла свое за все эти дни, и Лера отключилась.

С утра проснулась в хорошем настроении, позавтракала его сырниками, отправила ему фотоотчет об этом в мессенджер, сопроводив самодовольным смайлом. Пожелала доброго утра, когда Рус в ответ скинул ей фото кофе в чашке — своего завтрака. Пообещала все не съедать и ему провизии привезти. Даже душ успела принять.

А потом рассыпала косметичку по полу. Руки, бывало, дрожали, подводили слабостью в мышцах. Но не критично, потому и откладывала все время капельницы — еще же не горит. Собрала все, застегнула косметичку. И встала. Видимо, слишком резко…

А теперь стояла перед зеркалом в ванной и растерянно пялилась на свое отражение, со страхом понимая, что правым глазом ничего не видит. Вообще. Сердце колотилось, а в мозг лезли дурацкие, хаотичные мысли, и ни одну из них не удавалось «ухватить». Не могла вдохнуть и логично продумать — что теперь делать в первую очередь? В который раз зажмурилась, надеясь, что все пройдет — однако это мало чем помогло. Разве что усилило панику Леры.