— Что же вы наделали? Они, наверно, искалечили его, — прошептала она.

— Он находился с ними всего несколько минут.

— Это была ужасная ошибка!

— Вы считаете, что это ошибка? А я считаю, что каждый человек, совершая что-нибудь, обязан думать о последствиях.

Дэнни замерла:

— Что они сделали с ним?

— Я заметил синяки под глазами, разбитый нос и не совсем уверенную походку. Ничего страшного, выживет.

— Не могу поверить в это! Вы позволили им избить Вильяма и при этом не чувствуете угрызений совести?

— Да вы же собирались застрелить его! Разве это более легкое наказание? — удивился Джейк. — И не считайте меня несправедливым. Отец имеет право знать о посягательстве на честь его дочери и принять меры к тому, чтобы этого никогда не повторилось. Ваш Вильям получил по заслугам.

Дэнни стала очень серьезной.

— Но в таком случае, — медленно и спокойно заговорила она, — мой отец имеет право принять меры и в отношении вас. Вы тоже посягали на мою честь.

— Я — совсем другое дело, — столь же спокойно ответил шериф. — Я не посягаю на вашу честь, а проверяю, достойны ли вы того, чтобы я предложил вам руку и сердце. И я еще ничего не сделал против вашей воли.

— Разве? Забыли, как я убегала от вас, умоляя не трогать меня?

— Вы самое дерзкое и неблагодарное существо, какое я когда-либо встречал!

— Я неблагодарная? Да я, может быть…

Она чуть не сказала «люблю вас», но удержалась, боясь последствий. Но и Джейк, кажется, опасался того же. Он подошел и склонился к ней:

— Если вы немедленно не скроетесь из виду, я затащу вас в свою комнату и буду заниматься с вами любовью, забыв о том, повенчались мы или еще нет.

Дэнни отпрянула к стене:

— Не посмеете!

— О-о, вы слишком плохо меня знаете. Потому и позволяете себе просить, чтобы я «еще разок» поцеловал вас, и являетесь ко мне в одной ночной рубашке. Будь я вашим отцом, я бы вас нещадно выпорол. Но я не отец, и потому…

Внезапно входная дверь распахнулась и словно вихрь влетел Бэн:

— Джейк, мне нужна твоя помощь! Они опять открыли пальбу!

— Кто «они»? — одновременно спросили шериф и Дэнни.

— Да горожане! Это какие-то сумасшедшие!

Шериф помчался в прихожую, чтобы забрать свой пояс с кольтом, а Дэнни последовала за Бэном, требуя объяснений.

— По всему городу идет стрельба! Они взбесились из-за того, что обе семьи находятся в тюрьме. И каждая сторона утверждает, будто несправедливо поступают именно с ними. Если мы не сделаем что-нибудь, они перестреляют друг друга.

Дэнни схватила шаль, но Джейк остановил ее:

— Что это вы собираетесь делать, мисс?

— Беру шаль, чтобы пойти с вами.

— Вам не нужна никакая шаль, мисс Сторм, — строго произнес он. — Вы остаетесь дома.

Он жестко взял ее под руку, провел обратно в кухню и усадил на стул.

— Меньше всего мы нуждаемся в вас. Ибо там, где появляетесь вы, немедленно начинаются беспорядки. Сделайте одолжение всему городу и оставайтесь на этом стуле.

Полицейские ушли, а она почувствовала себя точно так же, как с Донованом, когда он приказывал ей не покидать кресло, пока он не вернется. Похоже, Джейк взял на себя обязанности и ее брата, и отца.

Снаружи в самом деле постоянно раздавалась стрельба, и Дэнни раздумывала, стоит ли игнорировать предупреждение шерифа. Город оказался на грани гражданской войны. Как могло дойти до этого? Всему виной Поттэры и Стормы. Две семьи, когда-то такие дружные!

И тут она подумала о дочери Шермана, Мери. Она так давно не видела ее, что теперь с трудом могла представить ее облик. Они вместе выросли. В детстве делились обидами, обменивались секретами и даже матерей потеряли почти в одно и то же время. А затем их разделила межсемейная вражда. Шерман даже запирал Мери, чтобы она не виделась с Дэниэллой.

Укутавшись в шаль, Дэнни пошла к выходу через заднее крыльцо. Настало время прояснить их отношения. В отсутствие злых и корыстных мужчин женщины всегда могут договориться. Может быть, хорошенько поразмыслив, они с Мери найдут возможность положить конец бессмысленной войне.


Дом Поттэров находился примерно в миле от Стормов. Он был импозантнее, имел на две комнаты больше, а амбар необъятных размеров и зерновая башня в свое время служили отличным местом для игр.

Когда Дэнни подъехала к воротам, детские впечатления нахлынули на нее. Она вспомнила, как все дети бегали по лугу позади дома наперегонки; как в ленивые послеполуденные часы они с Мери сидели под развесистым дубом, играя в тряпичные куклы или рассматривая книжки с картинками… Казалось, будто с тех пор прошла целая вечность.

Дэнни соскочила с лошади, собрав все свое мужество, вступила на крыльцо аккуратной белой веранды. Она осторожно постучалась в отделанную бронзой дверь. Открыла Мери — голубоглазая, золотоволосая и очаровательная, как и прежде. Некоторое время они безмолвно стояли, затем бросились в объятия друг друга, заговорив одновременно.

— Я слышала, что Дугласа посадили, потом Донована, а потом и твоего отца.

— Это золото сделало всех ненормальными и разлучило нас.

— Кажется, все утряслось, и вдруг вчера Вильям снова пристает к тебе!

— Твоего отца гоже посадили в тюрьму сегодня утром, и весь город, похоже, взорвался.

Мери широко раскрыла глаза:

— Отца посадили в тюрьму? За что?

— Он пытался ударить Джейка.

— Джейка?

— Шерифа Килли.

— Оч-чень интересно, — сказала Мери, не проявляя больше никаких признаков беспокойства. — Значит, теперь и я — бедная беспомощная девочка, живущая сама по себе, без всяких надсмотрщиков? Точно так же, как и ты!

— Правильно, Мери, так же, как и я, — вежливо улыбнулась Дэнни, а про себя подумала: «У меня уже нашелся новый надсмотрщик». — Шериф собирается продержать всех в тюрьме до приезда землемера.

— Как ужасно! Просто страшно! — закусив губы, Мери старалась сдержать улыбку. — Что же делать? Навестить моих мучителей в тюрьме? Или сходить искупаться в ручье? — Она запрыгала по веранде и Дэнни, смеясь, наблюдала за ней. — Или, может быть, запрячь двуколку и посмотреть, насколько переменился город за последние шесть месяцев?

— О, он очень изменился! Именно поэтому я и пришла. Ты не поверишь, насколько все вовлечены в войну из-за золота.

— Могу представить. Отец и Вильям только и говорят о нем. Да еще о женитьбе на тебе. — Мери перестала прыгать и посерьезнела. — Я говорила им, Дэнни! Я предупреждала, что ты не захочешь выйти за Вильяма. Но к моим словам никогда не прислушиваются.

— Ну что ж, вот теперь вместе со мной добро пожаловать в самостоятельную жизнь! — весело заявила Дэнни. — И знаешь, мне в голову пришла одна идея…

Мери захлопала в ладоши:

— О Дэнни, как я соскучилась по твоим идеям!

— Ты имеешь в виду те, за которые нам всегда доставалось?

— Именно те, ты не ошиблась. Зато сколько удовольствия, пока еще не досталось!

Джейк, расположившись за своим рабочим столом, строчил бесконечные рапорты об арестах. В тюрьме уже сидели человек тридцать. Они шумели и ругались.

Бэн вышел из тюремного отсека и под аккомпанемент криков арестованных сообщил:

— Я перевел сторонников Стормов из камеры Поттэров. Вовремя успел.

— Он пережил эту роковую ошибку?

— Да. Держал их всех на расстоянии вытянутой руки. Его спасло то, что ты проглядел у него нож, запрятанный в ботинок.

— Черт с ним!

— Да? А что бы ты делал, ткни он ножом кого-нибудь из этих парней? Прежде ты никогда не был таким рассеянным, Джейк. Что у тебя с головой?

— Тут с удовольствием отправишься в дурдом, лишь бы никого из них не видеть.

— Сдается мне, губернатор расстроился бы, узнав, что тебя здесь довели до безумия. Впрочем, может, он на это и рассчитывал?

— Он бы спокойно позволил им перестрелять друг друга. Этот город не приносит ничего, кроме неприятностей.

— Да! Понимаю и сочувствую, — вздохнул Бэн.

Подняв голову от бумаг, Джейк заметил идиотскую ухмылку помощника.

— Что это ты понимаешь? Да еще и сочувствуешь? Будто мы с тобой не одну и ту же работу выполняем.

— Ну… в последнее время ты только тем и занимаешься, что вытаскиваешь эту маленькую разбойницу из всяческих неприятностей.

— С чего ты это взял?

— Я никогда не видел тебя таким занятым. — Бэн положил костлявые ноги на край стола. — Может, пришло время выговориться? Или даже опереться на мое плечо?

— Лучше убери свои лапы с бумаг.

Бэн расхохотался, и не подумав сдвинуть ноги.

— Ты попался на крючок, мальчик мой! Она покорила тебя с первого же дня, когда ворвалась сюда и стала размахивать ружьем у тебя под носом.

— Еще раз спрашиваю: с чего ты это взял?

— Ну, прежде всего это видно по твоим глазам.

— Хорошо, помощник, сознаюсь, между нами существует определенное притяжение. Но вот насчет «попался на крючок» — в этом ты не прав. Я так же самостоятелен в своем поведении с ней, как с любой ее предшественницей.

— Брось трепаться!

Закрыв глаза, Джейк молил самого себя о терпении. Он не выносил этого тона всезнайки.

— Все женщины, с которыми ты раньше знакомился, падали к твоим ногам, — продолжал Бэн. — А эта ведет себя как ровня, несмотря на совсем юный возраст. К тому же она очень миловидная.

— Она сварливая.

— Нет, не сварливая — бедовая. А это разные вещи. Сварливая, — значит, холодная и злая, а бедовая — добрая, хотя и бойкая.

Высказывания Бэна вернули шерифа к воспоминаниям о прошедшей ночи, уже в который раз за день. Черт побери, ее тело обладает привкусом сливок, а волосы пахнут, как свежий лимон. А ее грудь! Боже, ее грудь!..