— Теперь вам все ясно?

Дики отшатнулся как от удара.

— Она ваша жена? — изумленно ахнул он. Герцог Графтон считался самым завидным женихом в Европе.

— Вы слышали меня? — рявкнул Флинн. — Моя жена. А теперь чтобы духу вашего здесь не было. И если спустя двадцать минут вы все еще будете в Монте-Карло, я найду вас и убью.

И, не удостоив взглядом трясущегося толстяка, поспешно пробиравшегося к выходу, Флинн шагнул к Фелисии.

— Прости меня, дорогая, — мягко, словно не он сейчас угрожал прикончить человека, сказал герцог. — Я, кажется, опоздал.

И Фелисия, словно ребенок, спасенный от огнедышащего дракона, бросилась в его объятия. Прижав ее к груди, Флинн с лукавым блеском в глазах посмотрел в ее запрокинутое лицо.

— Я хотел прежде всего сказать тебе, что ты просто ослепительна в этих…

— Вешицах, о которых не принято упоминать в приличном обществе, — перебила она.

— Ну да, я совсем забыл. Здесь не отель — нужно заботиться о каждом сказанном вслух слове, но могу я…

— Все, что угодно…

Он ответил греховной улыбкой, и сердце у Фелисии замерло.

— В таком случае, надеюсь, у тебя достаточно времени, поскольку понятие «все, что угодно» открывает простор для воображения…

— Времени достаточно, — заверила она, — особенно теперь, когда ты прогнал Дики. Только вот… — Она отстранилась и ласково укорила: — Но тебе не следовало так далеко заходить, Флинн. Дики молчать не станет, наверняка поползут слухи.

— Мы можем пожениться и заткнуть рты сплетникам, — беспечно предложил Флинн.

Фелисия покачала головой.

— Я ценю твое благородство, но в такой жертве нет необходимости. Я не показываюсь в обществе, никто меня не знает, моя семья живет далеко, влиятельных родственников нет…

— Разве ты не хочешь выйти за меня? — удивился он, нахмурив брови.

— Да будь же серьезным, Флинн!

— Я серьезен как никогда.

— Глупости! Ты собирался сегодня утром покинуть Монте-Карло! И даже мысль о женитьбе была тебе противна.

Ее прямота побудила его вновь задуматься о мотивах своих поступков.

— Похоже, недостаточно.

— Да? — рассмеялась Фелисия. — Еще до конца недели ты вырвешься на волю и успеешь проехать половину Азии!

— А ты? Никогда не думал, что и ты не слишком спешишь выйти замуж во второй раз!

— У меня на это достаточно причин.

— На этот раз все будет по-другому.

— Флинн! Прекрати! Ты первый скоро пожалеешь о своем опрометчивом решении. Поразмысли, неужели ты действительно готов проститься со свободой? — запальчиво выкрикнула Фелисия и тут же тихо добавила: — Кроме того, я потребую верности.

Воцарилась неловкая тишина. Флинн лукаво улыбнулся:

— Я готов рискнуть, если ты согласна.

— Тоже потерять свою свободу? Я верно поняла?

Флинн кивнул.

— Для этого мы должны быть безумно влюблены друг в друга.

— Как я — в тебя.

До этой минуты Флинн ни о чем подобном не задумывался.

— Как ты можешь быть уверен?

— Ни в чем нельзя быть уверенным, дорогая. Но если не отважишься, не узнаешь. И даже если это не любовь, мне все равно, ибо то, что с нами происходит, лучше, чем все развлечения и путешествия на свете.

Фелисия счастливо улыбнулась:

— Правда! И куда лучше, чем шоколадки с вишневым кремом.

Его ответная улыбка была поистине лучезарной.

— Последнее утверждение спорно. Но если ты скажешь «да», обещаю тебе каждое утро шоколадки к завтраку.

— M-м… соблазнительно.

— Ты ведь не хочешь жить без меня, верно?

— Это так заметно? Ты слишком хорошо знаешь женщин.

— Нет, потому что у нас с тобой одно счастье на двоих.

— До вчерашнего вечера я и не знала, что такое счастье.

— Я тоже, — торжественно заверил он.

— Мне кажется, мы совершаем роковую ошибку.

— Не совершаем. Выходи за меня, и я сделаю тебя счастливой.

— Ты всегда так самоуверен?

— Всегда! — ухмыльнулся Флинн.

— Еще один вопрос, прежде чем кинуться в пропасть. Ты ведь не просто мистер Саффок, не так ли, ваша светлость?

— Это что-то меняет?

— Не для меня. Я влюбилась в мистера Саффока.

— Им я и останусь, хотя отныне к тебе будут обращаться «ваша светлость, герцогиня Графтон».

— Не может быть!

Имя герцога Графтона было символом порока, красоты, беспутства и, разумеется, сказочного богатства.

— Теперь я понимаю, почему ты не говоришь женщинам о своем титуле.

— Не только им. Вообще никому. Так что, если не возражаешь быть герцогиней, мое тщеславие будет удовлетворено простым согласием на первое и единственное предложение руки и сердца с моей стороны.

— Если бы не Дики, ты ни за что…

Он поцелуем заставил ее замолчать. Минут пять спустя поднял голову и тихо приказал:

— Скажи «да».

Она улыбнулась:

— Убеди меня.

Флинн так и сделал — с большим искусством, а под конец и с буйным самозабвением, совершенно уничтожившим сиреневый шедевр мадам Дениз.