Граф Фелтон, казалось, смутился. У него опустились руки, но потом он замахал своим слугам, чтобы те отошли подальше и не слышали этого разговора.

– Я не спорю с вами на сей счет, сэр. Моя дочь за многое в ответе, я этого не отрицаю.

Напудренное лицо лорда Эдварда заулыбалось.

– Тем не менее, – продолжал он, – я хочу только одного – снова завоевать ее расположение. Поиски сокровищ – это не что иное, как первый шаг к…

– Стало быть, вы признаете, – прервала его Джульетта, выступая вперед, – что это мой ящик?

– Мэм, мое сердце принадлежит вам. – Лорд Эдвард, блеснув глазами, повернул к ней свое лицо с дергающейся мышцей. Однако тон его оставался вежливым. – Но этот ящик… Может, вы забыли, что произошло в Мэрион-Холле?

В течение затянувшейся минуты Джульетта стояла ни жива ни мертва.

Розовые полы камзола вздулись колоколом, когда сын герцога опять повернулся к графу.

– В загородной резиденции сэра Реджинальда Денби…

Джульетта стояла с побелевшим лицом.

– Возможно, вы слышали об этом, сэр? – услужливо вмешался Олден. – Место, известное своей занятной архитектурной планировкой.

Граф недоуменно нахмурился и посмотрел на сына герцога. Затем прервал молчание, нарушив тишину подобно разбившемуся стеклу:

– Черт побери, о чем вы говорите, сэр? Моя дочь была в Мэрион-Холле?

– Увы, – сказал лорд Эдвард. – И при ней был Грейсчерч, чья репутация хорошо известна.

– Но несмотря на сей прискорбный факт, – сказал Олден, – лорд Эдвард вновь предложил вашей дочери руку и сердце. Вряд ли он сделал бы это предложение, если бы я каким-то образом скомпрометировал ее непостоянством моей персоны…

– Ваша дочь отказала мне, – зычным голосом произнес лорд Эдвард. – Но она передала мне медальон и права на этот ящик, если я сумею его найти.

Джульетта выглядела ошеломленной.

– Это правда? – спросил граф.

– Грейсчерч, несомненно, подтвердит мои слова, – с торжествующим видом сказал сын герцога, – если только ему не изменила память. Вы хорошо помните тот вечер, Грейсчерч? Вы не забыли, что леди Элизабет Джульетта Эмберли сказала и сделала в ту ночь? Мне не надо утомлять ее отца пересказом подробностей?

– Я уверен в этом совсем нет надобности, – угодливо, в тон ему сказал Олден. Безумный приступ смеха едва не испортил все дело.

– Тогда кто из присутствующих здесь будет оспаривать, что этот ящик действительно принадлежит мне?

– Никто, лорд Эдвард, – сказала Джульетта. – Во всяком случае, поскольку я, оказывается, уступила его вам по доброй воле, можете оставить его себе. Но я заплачу вам деньгами за его содержимое.

– За сокровища короля Харальда? Вы с ума сошли, мэм.

Олден отвесил сыну герцога поклон, достойный любой гостиной. Взмах носового платка добавил этому жесту особенную, вызывающе дерзкую красочность. Кружево, на которое попал яркий луч света, пробившегося сквозь деревья, на секунду мелькнуло, точно белая птица.

– Увы, сэр, – сказал он, – едва ли Харальд Хорфагер сложил свое золото в короб из-под чая. Боюсь, что для этого ему пришлось бы опередить свою эпоху. Я полагаю, этот сундучок сделан около двадцати лет назад.

– И я его однажды закопала здесь, – весело сказала Джульетта. – Мы с Китом. За это время почва, должно быть, осела. Поэтому он ушел так глубоко в землю.

Лорд Эдвард посмотрел вниз на обмазанное грязью дерево и, не говоря ни слова, откинул крышку. Его лицо под румянами и мушками сделалось белым как полотно.

Коробка упала на землю, когда он полез в карман и достал медальон. Пока он глядел на него несколько секунд, скривившийся рот застыл в странной гримасе.

Олден забрал из его обездвиженных пальцев золотой медальон Джульетты.

– Вы разочарованы, сэр?

– Ну что вы, сэр! – Сын герцога с бравадой поднял брови, сохраняя арктическое хладнокровие на лице, ставшем похожим на восковую маску. – Это сущий пустяк…

– В сравнении с русской кожевенно-меховой компанией? С прекрасными вложениями средств по рекомендации Роберта Давенби?

Лорд Эдвард задергался, как марионетка.

– Черт возьми, что вам об этом известно?

– Только то, что вас в свою очередь предали, – улыбнулся Олден. Он провел большим пальцем по медальону и передал его Джульетте. – Сэр, вы действительно считаете Дава своим другом? Боюсь, что вы разорены. Вы хотите услышать подробности?

Олден принялся перечислять несуществующие корабли, никогда не покупавшиеся грузы и целый перечень афер, принимавшихся так охотно и с такой алчностью.

Сын герцога, ссутулившись, трясущимися руками обхватил свою колючую голову. Вокруг стояла мертвая тишина.

Олден наклонился и подобран сундучок.

– Очаровательное ощущение, не правда ли? – тихо спросил он. – Полезное для кишечника.

Оставив сгорбившегося сына герцога возле кучи грязи, Олден протянул сундучок Джульетте:

– Так что там внутри? Я должен признаться в неподдельном любопытстве.

Она взяла у него носовой платок и расстелила на земле. Потом подняла крышку сундучка и вытряхнула содержимое. На льняной квадрат высыпалась кучка крошечных фигурок.

– Игрушечные солдатики! – ахнул Олден и опустился на одно колено, чтобы взглянуть поближе.

Джульетта встретила его взгляд и улыбнулась, прежде чем повернуться к отцу.

– Да, оловянные солдатики. Любимые игрушки Кита. Мы в шутку закопали их здесь, а потом не могли найти, сколько бы ни копали. Это была просто детская игра, на основе тех загадочных цифр в медальоне.

– Что? Детская игра? – Лорд Фелтон склонился над игрушками. – Значит, моя дочь подшутила над вами, лорд Эдвард, посылая вас сюда, в мои владения, копать яму в ад? И еще, – продолжал он, – после того, что мне написал лорд Грейсчерч – о ваших хитростях, вашем обмане и вашем обхождении с моей дочерью, притом с доказательствами, – моя дочь заслуживает лучшего мужчины, нежели вы, лорд Эдвард Вейн!

Сын герцога с повлажневшим, скользким, как тающий лед, лицом остановил глаза на Джульетте и вскочил на ноги. Все произошло слишком быстро, чтобы Олден мог упредить его следующий шаг.

«Я готов сразиться с драконом ради тебя, Джульетта. Я готов штурмовать стены Трои. Я готов завоевать сокровища Чингисхана. Я сделаю все, чтобы оградить тебя от любых невзгод». Но он стоял слишком далеко от своего врага, к тому же – на колене. Висевшая у бедра шпага была бесполезна.

Словно наблюдая откуда-то издали, он увидел, как лорд Эдвард улыбнулся Джульетте. Медленно, точно мед, капающий с ложки, сын герцога полез под камзол и достал что-то. Когда он повернул руку, блестящий предмет поймал солнечный луч. Яркая вспышка озарила холодное утро пронизывающим, ослепительным светом. Для Олдена это было все равно что удар ножом в сердце, хотя смертельное оружие предназначалось не для него.

Для Джульетты.

Она вскинула руку, когда лорд Эдвард приготовился метнуть кинжал.

Олден имел в своем распоряжении лишь ту кошмарную растянутую долю секунды, чтобы проскочить десять футов, выхватить пистолет, закричать и остановить время. Когда он бросился к Джульетте, ад, казалось, сомкнулся вокруг него, забивая уши демоническим ревом, заставляя холодеть сердце. Все, чего он смог достичь, был крик. Слово, которое могло быть последним, что она слышала на этой земле. Слово, вместившее все, что содержала его душа.

– Джульетта!

В ответ в ушах у него прогремело эхо выстрела. Лорд Эдвард выронил кинжал и, съежившись, осел на землю. Стиснув в руках Джульетту, живую и невредимую, Олден смотрел на дымящееся дуло пистолета и перекошенное от ярости лицо всадника.

Он, проскакавший через все пастбище, был вызван из Лондона одним из посланий Олдена.

– Ба! – воскликнул Олден. – Гамлет явился. Выстоит ли к концу пьесы кто-нибудь, кроме Горацио?

– Подонок! – выкрикнул всадник. – Проклятый подонок!

– Хардкасл? – Лорд Эдвард корчился на земле, зажимая плечо. Кровь из раны просачивалась у него между пальцами. – Вы стреляли в меня, сэр?

Джордж соскочил с лошади и с убийственным выражением на лице направился к сыну герцога. Прежде чем он успел к нему подойти, лорд Фелтон дал знак своим слугам. Несколько мужчин схватили Хардкасла. Граф прошел вперед и встал рядом с дочерью. Джульетта взглянула на отца и взяла его за руку, позволяя Олдену отойти прочь.

– Мы разорены, сэр! – зашипел Джордж, глядя в упор на лорда Эдварда. – Разорены! – Вырываясь из удерживавших его рук, он вытянул шею вперед и плюнул. – Ваши проклятые планы оказались пустой болтовней. Наши кредиторы уже знают об этом. Все знают об этом. Все лопнуло. Все!

– Увы, мистер Хардкасл, – сказал Олден. – Лорд Эдвард уже осознал, сколь серьезны последствия его собственной лжи. Ваше известие лишь подтверждает это.

– Сначала он уничтожил мой бизнес! Устроил конкуренцию моей торговле древесиной. Разорил меня, а потом предложил помощь, чтобы совсем прикончить. Нас разыскивают, сэр. Мы будем судимы за мошенничество и растрату. Я готов повеситься.

– Так вешайтесь, сэр! – Лорд Эдвард икнул и сплюнул в грязь. – И проклинайте мерзкую кровь своего отца, который не сможет спасти вас от виселицы.

– Черта с два, сэр! – закричал Джордж. – Если я пойду на виселицу, то вместе с вами!

– Увы, что бы он ни сделал, они не повесят сына пэра, – возразил Олден. – Зато вас они могут вздернуть, мистер Хардкасл. Хотя, если вы сейчас уедете во Францию, вы можете избежать петли. Но прежде мы с вами, естественно, должны урегулировать некоторые разногласия.

Кровь все сочилась сквозь длинные пальцы лорда Эдварда, вцепившегося в свой розовый камзол. Но сын герцога, бросая свой безумный вызов, засмеялся и привстал.

– Грейсчерч, вы будете драться на дуэли с такой мразью, как он?

– Право же, сэр, – сказал Олден, поднимая бровь, – я скорее буду драться на дуэли с ним, чем с такой мразью, как вы.

Сын герцога вскочил на ноги. Его обнаженная шпага блеснула на солнце. На секунду он, опытный фехтовальщик, один из лучших в Англии, принял стойку, готовый к смертельной схватке.