Слова жалили, как осатанелые осы.

– Как бы он ни называл вас, это неправда, – ответил Олден. – К тому же определение не вполне точно характеризует то, что произошло между нами.

– А что произошло между нами? – сказала Джульетта. – Еще один триумф распутника? Повод похвастаться очередным завоеванием и заключать пари в лондонских кофейнях? Отлично сработано, лорд Грейсчерч!

Олден знал, если он до нее дотронется, Джульетта отодвинется. Проклятие! Он хотел ее обнять!

– Можете ругать меня, если вам хочется. Но вы должны пройти в укрытие. Мой экипаж ожидает на дороге.

– Я не могу, – сказала Джульетта. У нее внезапно заблестели глаза. – Авденаго и Седрах все еще не объявились. Топот кованых сапог, громкие голоса, треск разбитого фарфора… Коты испугались и побежали в сад, а люди Джорджа из этого устроили грандиозное развлечение. Они гнались за ними с дубинами и пистолетами.

– Попадись они мне, я бы их убил за вас, – в ярости сказал Олден.

– Право же, как это похоже на мужчину! – Джульетта держала Мисаха, пока он завыванием выражал небольшой протест. – Два кота в ужасе и смятении жмутся где-то в этой ревущей темноте, а вы не придумали ничего лучшего, чем убивать каких-то глупых негодяев.

– Я думаю только о том, чтобы вывезти вас в безопасное место.

– Я не могу оставить своих котов.

– И не надо. У меня для них есть корзина. Я подумал, что иначе мы их не затащим в карету.

– Вы захватили корзину? – сказала Джульетта, у которой внезапно по щекам покатились слезы.

– Позвольте мне помочь вам сесть в экипаж. Вы можете подождать там, пока я разыщу Авденаго и Седраха. – Олден старался не смотреть ей в глаза, чтобы своим разгневанным взглядом не вгонять ее в панику. – Одного, худо-бедно, вы нашли, хотя полосатого в темноте разглядеть невозможно.

Джульетта издала короткий смешок, поглаживая полосатую спину Мисаха.

– Им не понравится корзина.

– Понравится, – сказал Олден. – Там внутри кошачья мята. Ну, пойдемте, Джульетта?

Лицо ее омрачилось.

– Я попрошу вас не называть меня по имени, – сказала она, глядя ему прямо в глаза.

Глупо воспринимать подобную мелочь как смертельный удар.

– Как скажете, мэм. Так вы идете со мной?

– Я не такая глупая, чтобы искать мучений на свою голову, – ответила Джульетта, – и охотнее пошла бы в ад, чем с вами. Но у вас корзина для моих котов – и этим все сказано. Но смею вас заверить, милорд, моя компания не доставит вам удовлетворения.

– Я постараюсь доставить его вам.

Самодельный фитиль догорел, и курятник погрузился в темноту. Олден встал и высунулся из двери. Дождь перешел в мелкую морось.

– В этом я не сомневаюсь, – сказала Джульетта. – Постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы принести вам как можно больше страданий. И надеюсь получить от этого удовольствие.

– Это не то, чего я хотел…

– А что вы хотели? Забыть обо мне? Конечно! Вы уже решили двигаться дальше. Только не пытайтесь рассказывать мне, что это неправда!

Что он мог ей ответить! Это была правда. Он считал, что у него нет выбора.

Джульетта встала, держа Мисаха на руках.

– Клянусь, я хотела бы быть колдуньей. Я бы наслала демонов, терзать вашу душу, но, увы, я не уверена, что она у вас есть.

– Без сомнения, вы правы. Но это не важно. Вряд ли нам нужно стоять здесь, в пустом курятнике, и обсуждать это.

Ветер утих. Вокруг протянулась сырая темнота. Олден снял свой плащ и растянул перед Джульеттой. Она позволила ему обернуть тяжелую шерсть вокруг плеч. Длинный плащ волочился по земле. Олден хотел обнять ее, но просто отступил в сторону и провел через растерзанный сад. За воротами, как маяки, поблескивали фонари кареты.

Как только Джульетта была надежно устроена внутри, с Мисахом на коленях, Олден, зашагал обратно в сад на поиски котов. На этот раз он взял с собой фонарь из кареты. Свет пробивался сквозь туман поверх полегших стеблей и побитых листьев. За пределами этого яркого пучка все тонуло во мраке.

Заметив среди маргариток и моркови что-то цветное, влажное и блестящее, Олден подошел ближе, Присмотревшись, он узнал в мокрой кипе вещи Джульетты. В дикой ярости он сгреб в охапку платья, юбки, белье и понес их в карету. Побросав все это, вернулся в сад.

Как далеко может убежать испуганный кот? В лес? В деревню? Или он где-то здесь, в саду, в каком-нибудь тайном укрытии, которое никогда не удастся найти?

Олден пробирался сквозь густые кусты позади штокроз. Под ногами у него шуршали влажные листья и смятые лепестки. Он покачивал фонарем, всматриваясь в деревья, ища среди узловатых ветвей кота, и тихо звал: кис-кис-кис…

Ему никто не отвечал.

У входа в виноградную беседку Олден помедлил немного, пошарив лучом по обрывкам лозы и сломанным столбикам. Увиденное привело его в неописуемую ярость, заполнившую все его поры. Столик, за которым он терзал Джульетту во время шахматной игры, был опрокинут. В памяти всплыли обрывку их разговоров, ее васильковые глаза, светившиеся страстью, его ответные взгляды.

Он отвернулся и прислонился головой к столбику. Проклятие! Гнев и боль сделались его компаньонами. Он почувствовал жар и головокружение, как будто к нему вновь возвращалась лихорадка. Но это его не волновало.

Было слышно, как снова забарабанил дождь. Легкий ветер шевелил ветви деревьев. Вблизи земли что-то шевельнулось. Олден нагнулся и посветил туда, где поваленный столик уперся в скамейку. Зеленые демонические глаза блеснули отраженным светом. Лучи фонаря высекли золотистые искры на мармеладной шерсти. Седрах!

Олден поставил на мокрые камни фонарь и, присев, тихо позвал. Пестрый комок попятился и забился в дальний угол под скамейкой. Олден пошарил рукой. Седрах зашипел. Выманить его ничем не удавалось. Ни мольбы, ни постукивания пальцами, ни помахивание виноградной веточкой не помогали. Между тем дождь начинал расходиться. В конце концов Олден лег на слякотную землю, вытянувшись во весь рост, и обеими руками осторожно вытащил кота из его убежища. Через минуту Седрах был отнесен в экипаж.

Джульетта избегала смотреть в глаза своему спасителю. Она сидела в углу кареты, уставившись в оконце напротив. Мисах по-прежнему дремал у нее на коленях. Олден поместил Седраха в корзину, закрыл крышку и пошел обратно.

По меньшей мере в течение тридцати минут он прочесывал сад, искал под навесами, в кустах и дуплах деревьев, заглядывал под наличники дверей и карнизы. Белый кот, точно призрак, прятавшийся в темноте ночи, не откликался на зов. Может, он убежал куда-то далеко, на ферму Хеймса? Или перебрался на другую сторону Милл-Спинни? А может, его настигла пуля или дубинка преследователей?

Олден не видел выхода из сложившейся ситуации. Ни смекалка, ни сила, ни навыки владения шпагой или женским телом не могли ничего подсказать о местонахождении Авденаго. Снова вернувшись на дорожку, Олден прошел к курятнику, потом во двор под навесы. Постоял с минуту около черного хода и позвал под крыльцом. Нигде ни звука. Он поднял глаза на редеющие облака, сквозь которые проглядывало небо. Кучер уже несколько раз отгонял экипаж и возвращался назад, чтобы лошади не застаивались. Но без белого кота Олден не мог уехать.

«Джульетта, я забрал ваш медальон. Я воспользовался вашим великодушием и вашим очаровательным, прелестным телом. А теперь из-за меня пропал ваш белый кот. Но даже за эту впустую потраченную ночь я мало что могу сделать для возмещения ущерба, потому что вы – чужая жена».

Желание заслужить прощение было так велико, что он испытывал нехватку воздуха. Смещавшиеся эмоции – ярость, страх и чувство вины – защемили сердце своими жестокими клешнями. Он больше над ней не властен, он бессилен помочь ей. Мысль об этом прожигала сознание.

Он должен разыскать лорда Эдварда и придумать предлог для дуэли. Возможно, ему даже удастся победить. В случае успеха он оставил бы сына герцога испускать дух в луже собственной крови. Но от этого сиюминутного удовлетворения, как бы оно ни было приятно, для Джульетты ничего не изменится. Ничто не восстановит ее безопасность и душевное равновесие. То, что успел натворить беспечный распутник, уже ничем не исправить.

Олден намеренно разжал пальцы. Выпавший из руки фонарь расплющился о дорожку. Вытекшее масло вспыхнуло, но через секунду с шипением погасло, и он вновь оказался в темноте.

Едва он ступил с крыльца, как сверху метнулось что-то белое и ударило в тело, точно пушечное ядро. Авденаго! Крошечные лезвия, проникшие через одежду, больно впились в кожу и застряли в ней. Олден мягко высвободил когтистые лапы из своего плеча. Кот, бросившийся с крыши на своего спасителя, неожиданно замурлыкал.

Когда Олден отнес его в экипаж, Джульетта, откинувшись на спину, полулежала в своем углу. Она спала. Ее подбородок и верхняя часть шеи оставались в тени. Лицо мягко светилось в темноте, а волосы казались почти черными. Одна ее рука покоилась на коленях, другая, с согнутыми пальцами – в стороне, на сиденье.

Олден посадил Авденаго в корзину. Мармеладный и пестрый коты уже лежали вместе. Через минуту все трое свились в один большой клубок и довольно замурлыкали.

Стараясь не разбудить Джульетту, Олден устроился на сиденье напротив. Лошади тронулись. Он пристально смотрел на ее лицо и удивлялся себе. Черт подери, что с ним происходит?



Глава 12


Когда лошади остановились, Джульетта проснулась. Нахлынувшие воспоминания вновь вернули ее в гостиную и в Мэрион-Холл. В ту безумную ночь, после которой выяснилось, что Олден ушел и унес с собой медальон. Как можно было быть настолько глупой? Как она не додумалась, что на этом все закончится?

Приезд Джорджа в Мэнстон-Мингейт окончательно разрушил ее жизнь, смыл, как волна прилива. Скрытый подтекст каждого из событий предшествующей недели обрел свое истинное значение. Все сокрушительным образом сфокусировалось в одной точке.