Синди Майерс - Рискованное турне

– Если бы ты не потерял сознание, он бы понял, что ты жив, и выстрелил в голову, – возразила Энди. – Но мне удалось сбежать.

– Как именно, кстати? – уточнил Саймон. – Мне никто об этом так и не рассказал.

– Он не ожидал такой прыти от беременной женщины, даже не подумал связать меня. Я воспользовалась тем, что машина почти остановилась в пробке, незаметно отперла дверь, открыла ее и выскочила.

– Ты очень рисковала.

– Я должна была сбежать от него. Он очень жестокий человек.

– Он не говорил, зачем ты ему нужна?

– Хотел использовать меня в качестве наживки для Дэниела, потом заявил, что если Дэниел не явится за мной, то за своим ребенком уж точно придет. Я не сказала ему, что ребенок не от Дэниела, боялась, что сочтет меня бесполезной.

– Выходит, русский работает не на Метуотера, – заключил Саймон.

– Нет. Сказал, что ему нужно поговорить с ним о брате, почему – не объяснил.

– Говорили, Дэвид Метуотер задолжал братве немало денег. Может, они хотят, чтобы Дэниел покрыл долги братца, – предположил полицейский.

– Может быть. Пророк боялся людей, которые убили его брата.

– Итак, мы теперь знаем, что Виктор охотится за тобой, но по-прежнему не можем понять, почему Метуотер так отчаянно хочет тебя вернуть, – подытожил Саймон.

– Кажется, я знаю. – Она провела пальцем по медальону под свитером, погладив сквозь шерстяные нити грани бриллианта. – Виктор сказал, что у Дэниела был ключ – от ячейки банка. Спросил, у меня ли этот ключ. Я так поняла, что там лежит миллион долларов, принадлежащий русским.

– И ключ в медальоне открывает эту самую ячейку, – понял Саймон.

– Да. – Она выудила медальон из-под воротника и принялась искать защелку. Наконец пружинка сработала, и Энди подцепила ноготком ключ, плотно сидевший в углублении. – Названия банка на нем нет, – произнесла она. – Только цифры. – Прищурившись, Энди прочла: – Девять, шесть, два.

– Наверняка это номер ячейки, – предположил Саймон. – Обычная практика – не оставлять на ключах лишней информации.

– А миллион долларов поместится в обычную ячейку банка?

– Если купюры крупные – то да. К тому же ячейки бывают разного объема.

– Но для чего Дэниелу мои деньги, если у него уже где-то припрятан миллион долларов? – озадачилась Энди.

– Если этот миллион он – или его брат – украл у русской мафии, то его лучше не трогать, – объяснил Саймон. – К тому же не забывай о банальной жадности. Один миллион – хорошо, три-четыре – еще лучше.

– Подумать только, я едва не позволила ему забрать у меня все! – вздохнула Энди. – Поверить не могу, что была так глупа!

– Ты была слишком доверчивой, – поправил Саймон. – И хотела верить во что-то светлое и доброе. Не изводи себя из-за этого.

Энди взяла его за руку.

– Спасибо за эти слова.

– Не забывай, тебе хватило смелости, изобретательности и присутствия духа, чтобы рискнуть сбежать от Виктора, когда даже пойти было некуда.

Энди кивнула и отпустила его руку. Они снова замолчали. Снег пошел гуще, крупные белые хлопья липли к дворникам, покрывали придорожные знаки. У Саймона зверски болела грудь, но сделать он ничего не мог. Приходилось просто терпеть.

Они миновали маленькие городки Джонсон-Виллидж и Понча-Спрингс, свернули к перевалу Монарх, но уже на подъездах к подъему Саймон заметил знак, который ожидал и вместе с тем боялся увидеть.

– Перевал закрыт, – произнесла Энди, когда Саймон остановил машину.

Он ничего не ответил, только загрузил дорожную сводку на телефоне.

– Зато перевал Кочетопа открыт, – сказал он. – Можем направиться туда.

Дорога к нему была узкой и изобиловала крутыми поворотами, они потратят немало часов на объезд… но другого пути Саймон не видел.

– Саймон… – в это слово Энди вложила все свое разочарование и страх. – На это уйдет целая вечность. Я не думаю, что выдержу.

– Выбора у нас нет, – вздохнул Саймон. – Мне нужно отвезти тебя в Монтроуз, где ты будешь в безопасности.

– Выбор есть, – возразила она. – Можем развернуться и съездить в хижину моего дяди. Она не так уж далеко. Можно там переночевать и переждать снежную бурю.

– Не знаю, – засомневался он.

– Там мы будем в безопасности. Еды нам хватит. К тому же там есть печка, можно будет развести огонь. – Она снова коснулась его руки. – Я лишь хочу провести одну ночь в месте, которое для меня всегда было настоящим домом. Всего одну ночь, вдвоем с тобой.

Саймон задумался, они могут проехать, не жалея себя, весь путь до перевала Кочетопа – и узнать, что он тоже перекрыт. И что тогда? К тому же они оба устали и замерзли – а именно в этом состоянии люди чаще всего совершают ошибки. Его задача – обеспечить ее безопасность, а в лесной хижине ее дяди будет так же безопасно, как в самом надежном убежище.

– Ладно, – неохотно согласился он. – Одну ночь.

Одна ночь наедине. По крайней мере, он сможет вспоминать ее потом до конца своих дней.

По дороге к хижине Энди сидела как на иголках, наклонившись вперед, вцепившись в приборную панель, чувствуя, как заходится сердце. Когда старый домик наконец показался вдали, Энди даже вскрикнула от радости, едва не запрыгав на сиденье.

– Это она! Сверни здесь!

Одноэтажная бревенчатая постройка успешно пряталась между соснами и елями; крутые скаты металлической крыши местами покрылись ржавчиной. У передней двери стояли старые стулья из красного дерева. Энди отстегнула ремень и распахнула дверцу прежде, чем он успел полностью остановить машину.

– Ключ дядя всегда держал здесь, – припомнила Энди, обходя хижину сбоку, где возле старомодного туалета росла огромная сосна. Потянувшись вверх, она нащупала на стволе маленький гвоздик, а на нем – один-единственный ключ, и торжествующе сжала его в кулаке.

Они поднялись на крыльцо. Энди открыла замок и толкнула дверь. Слабый свет, лившийся сквозь окна, озарял комнату, которая явно служила одновременно кухней, гостиной и столовой – в ней имелась газовая плита на три горелки, холодильник на пропане, раковина, квадратный деревянный стол с четырьмя стульями, просевший старый диван и кресло, а также дровяная печка у дальней стены.

– А это дверь в спальню, – сообщила Энди, указав на открытую дверь справа. – Лестница в углу ведет на чердак. Я всегда там спала. Что скажешь?

– Неплохо, – кивнул Саймон. – Думаю, здесь нам ничто не грозит.

Энди подошла к столу и сняла с камина стеклянную керосиновую лампу, затем повернула рычажок и, чиркнув спичкой, зажгла фитиль. Еще две лампы висели на стенах. Огоньки дали ровный теплый свет, немного развеявший полумрак.

– Надо развести огонь, – произнес Саймон, направившись к печке.

– За домом есть дрова в поленнице, – сообщила Энди и засуетилась в кухне. В этом доме она чувствовала себя в полной безопасности.

Саймон вышел и вскоре вернулся с охапкой дров.

– Я разведу огонь, принесу наши вещи из машины, – произнес он. – Потом свяжусь с полицией Денвера.

Саймон уже звонил командору и сообщил об изменениях в их планах, когда они остановились, чтобы заправить машину и заглянуть в пару продуктовых магазинов в Джонсон-Виллидж.

– Если ничего не изменилось, то вряд ли здесь будет сотовая связь, – сообщила Энди.

– Не люблю оставаться без связи, – нахмурился Саймон, укладывая в печке растопку.

– Всего на одну ночь. – Энди встала рядом с ним. – А мне нравится, что здесь меня никто не сможет отыскать. Я чувствуя себя в безопасности.

– Да, если только ты не решишь родить сегодня ночью.

– Боюсь, от моего желания тут мало что зависит, – рассмеялась Энди. – Но не беспокойся, я прекрасно себя чувствую.

Пережитый ужас перешел в эйфорию. Они оба живы, вместе и в безопасности.

Может, в будущем этот заботливый полицейский не захочет тратить на нее время и забудет о ней, как только привезет в убежище. Но сейчас, пока они вместе, Энди хотела взять все, что он готов ей предложить.

– Думаю, этого пока хватит, – решил Саймон, когда огонь весело лизнул поленья. Проверив, не забилась ли труба, он закрыл дверцу. – Принесу продукты и вещи.

Когда он вернулся, на плите уже стоял чайник и под ним горел огонь.

– Есть чай и растворимый кофе, – протянула Энди, изучая запасы в буфете. – И еще вода от Кэрри.

– Я буду кофе.

Саймон снял куртку и повесил ее на гвоздик у двери. Затем разобрал сумки с едой, пока Энди занималась посудой.

– Твоя новая подруга Кэрри, видно, решила, что мы поедем в Монтроуз через Техас, – проворчал он, изучая гору сандвичей, фруктов, чипсов и печенья.

– Она просто не хотела, чтобы мы ехали на пустой желудок, – возразила Энди. – Она очень добрая.

– Думаю, нам обоим сегодня здорово повезло, – согласился Саймон.

Они сели обедать, заварив кофе для него и чай для Энди.

После обеда Саймон поднялся из-за стола.

– Тебе следует отдохнуть, – посоветовал он. – Я пройдусь вокруг хижины, чтобы не беспокоить тебя.

– Сначала я хочу взглянуть на твою грудь.

– Там не на что смотреть.

– Откуда ты знаешь? Осматривал рану сам?

– На это у меня не было времени.

– Теперь есть. – Она тоже поднялась со стула. – В шкафу, кстати, есть аптечка – вдруг понадобится.

Саймон снял ремень с кобурой и бросил его на спинку дивана, затем расстегнул рубашку и стянул ее с плеч. Кевларовый жилет черным щитом закрывал его торс, и место, куда угодила пуля, обозначилось лишь слабым прорывом ткани.

Поколебавшись, полицейский снял и жилет.

– О, Саймон, – выдохнула она, увидев у него на груди синяк, уже налившийся багрянцем. – Больно?

– Немного.

Энди легонько коснулась пальцами его плеча, затем наклонилась и поцеловала синяк. Прикосновение было легким, но он резко втянул воздух сквозь зубы.

– Прости, – тут же извинилась Энди, подавшись назад. Но Саймон вновь притянул ее к себе.