Моя ладонь на его бицепсе сжалась, как и мое сердце, и я выдохнула:

— Макс.

— Я заплачу налог, и это пробьет дыру в моем бюджете. Будет сложно сохранить всю землю, а значит, мне придется ее продать. Я получу за нее кучу денег, но кому бы я ее ни продал, этот человек не станет сохранять ее пустой. Они будут застраивать. Значит, рядом с моей землей появятся дома, или жилые комплексы, или что-то еще. На земле, которая, блядь, всегда оставалась нетронутой.

— Дорогой, — прошептала я.

— И этот участок подходит к самому утесу.

Мои пальцы на его бицепсе свело, а в животе образовалась неприятная тяжесть, и я уставилась на Макса.

Потом я подалась к нему и сказала:

— Макс, ты не можешь ее продать.

— Он сделала меня, детка. Он сказал, что я победил, но это жестокая шутка. Он сделал меня. Он не оставил эту землю Треву или Битси, чтобы им самим пришлось принимать решение насчет нее, и тогда от меня ничего не зависело бы. Он оставил ее мне, зная, что мне придется ее продать, зная, что те самым он заставит меня разрушить мою гору, уничтожить мой утес. А если бы много лет назад я остался с ним, я бы сохранил свою землю, получил этот участок и мог бы позволить себе оставить все в первозданном виде.

Мое сердце забилось чаще, а красная пелена начала затягивать глаза. Я даже не была с ним знакома, но я ненавидела Кертиса Додда.

— Ты не можешь ее продать, — объявила я.

— У меня нет выбора, Герцогиня.

— Я тебе помогу.

Закаменевшее лицо Макса стало и вовсе гранитным.

— Этого не будет, — прорычал он.

— Макс…

Он посмотрел мне за спину и отрезал:

— Позже.

— Макс, — сказала Битси, подъехав к нам вместе с Джорджем. Она сияла. — Керт наконец сделал это. Положил конец ссоре. — Она явно не сознавала, какая катастрофа разразилась в этом кабинете. — Печально, что он сделал это только после смерти, но все-таки сделал.

— Да, — проворчал Макс, и Битси, улыбаясь, повернулась ко мне.

— Это длинная история, но она по крайней мере закончилась хорошо.

— Угу, — пробубнила я, провела пальцами по руке Мака и взяла его за руку. Его пальцы переплелись с моими в мертвой хватке.

— Вы, должно быть, Нина, — сказал Джордж, и я кивнула, стараясь не поморщиться. — Битси говорит, что вы ее новый юрист, — продолжал он, и я перевела взгляд на Битси, которая все еще улыбалась во весь рот, а потом обратно на Джорджа, поскольку он продолжал говорить. — И, принимая во внимание, что на самом деле мне бы не хотелось потерять ее в качестве клиента, я подумал, что мы могли бы побеседовать, пока эти двое будут читать письма Кертиса.

— Нина переезжает в наш город, Джордж, — заявил Макс, и все еще направленный на меня взгляд Джорджа стал жестче. — Да, я видел ее в деле, ты наверняка захочешь освободить для нее кабинет.

— Ты переезжаешь сюда? — спросила Битси, придя от такой новости в еще больший восторг.

— Ну… — начала я.

— Да, — постановил Макс.

— Это здорово! — провозгласила Битси.

— Эм… — пробормотала я.

— Письма лежат на столе, конверты подписаны, я не знаю, что в них. Странное совпадение, но Керт оставил их мне с поручением передать вам пару недель назад, — сказал Джордж Максу и Битси и, подойдя ко мне, взял меня за локоть. Макс отпустил мою руку, а Джордж закончил: — Мы дадим вам минуту.

Он вывел меня из кабинета. Я оглянулась через плечо на Макса, который кивнул Джорджу, а потом пошел следом за Битси, которая поехала к столу. Я потеряла их из виду, когда Джордж закрыл дверь. Потом он отвел меня на пару футов и остановился.

— Вы действительно переезжаете сюда? — спросил он.

— Эм… — ответила я.

— Мне нужна помощь, правда. Разводы, усыновления, завещания, кучка самоуверенных, богатеньких детишек, вляпавшихся в дерьмо. Мелкое хулиганство. Их родители всегда предпочитают, чтобы дети побывали в суде вместо общественных работ или штрафов, как следовало бы, преподать отпрыскам урок. Я просто зашиваюсь.

Я внимательно посмотрела на него:

— Ну…

— Но я также не хочу потерять такую клиентку как Элизабет Додд. Если она удержит бизнес Кертиса на плаву, то станет дойной коровой. — Я прищурилась, и Джордж быстро сказал: — В хорошем смысле, конечно.

— Да, полно хороших смыслов, когда кто-то говорит про другого человека «дойная корова», — откликнулась я.

— Тем не менее вы меня поняли.

— Действительно, поняла.

— Пришлите мне свое резюме, я посмотрю, — предложил он.

— Почему бы вам не прислать мне ваше, а я посмотрю, захочу ли работать с вами или пожелаю работать самостоятельно? — возразила я.

Он поднял брови:

— Конкуренция?

— Знаю, для вас это будет внове, Макс рассказал мне, что вы единственный юрист в городе, но если я решу пойти по этому пути, то уверена, что вам даже понравится.

Он успокаивающе поднял руки.

— Не вижу причин все менять, Нина. У вас есть опыт, мы можем работать вместе.

— Возможно, мы сумеем работать вместе, если я никогда больше не услышу, как вы называете Битси или кого-либо еще дойной коровой. Они — клиенты, которым мы должны помочь разобраться с проблемами. А не денежные знаки. По крайней мере именно так я работаю. Вы меня поняли?

— Так значит, вы одна из этих? — усмехнулся он.

— Из каких?

— Из либералов.

Я закатила глаза, но ответила:

— Да.

— Так даже интереснее.

— Я живу, чтобы делать все интереснее.

— Да, я слышал о «Петухе». — Я подняла брови, и он объяснил: — Броуди заходил вчера утром. Я слышал, вы порвали Шауну как тряпку.

— Ну…

— И Ками.

— Эм-м…

— Хотел бы я присутствовать там. Черт, да я бы деньги заплатил, чтобы посмотреть на Ками. Она — это что-то, и не в хорошем смысле. Черт, я рос с ней и Максом, и все задавались вопросом, как они могут быть родственниками? Но я бы продал собственного ребенка, чтобы посмотреть, как кто-то порвет Шауну. Эта женщина холодна как лед, чистый мороз. — Он усмехнулся еще шире и заявил: — Никогда в своей жизни я с большим восторгом не изменял завещание. Я сам напечатал чертову бумагу, когда Керт продиктовал мне изменения.

Я решила, что, возможно, он мне нравится.

— Вам не придется продавать своих детей. Я счастлива повторить это бесплатно в любое время, как только она достанет свои ледяные кинжалы.

Он похлопал меня по руке и устрашающе сказал:

— Она очень давно положила глаз на Макса. На Макса и на Керта. Теперь, когда Керт умер, да еще так обманул ее, подозреваю, что у вас будет множество возможностей. Я попрошу, чтобы Макс поставил мой номер на быстрый набор.

Прежде чем я успела ответить на эту ужасающую новость, дверь в кабинет открылась, и мы оба повернулись к ней. Из кабинета выехала заплаканная Битси с покрасневшими глазами и все еще влажным лицом. Позади нее шел Макс, похожий на грозовую тучу.

Я почувствовала, как что-то сжалось в области сердца и шагнула было к нему, но остановилась, когда Макс заговорил.

— Планы снова изменились, детка, — сказал он тоном, не предвещающим ничего хорошего, — нам нужно увидеть Мика.

Я молча уставилась на них.

Но Джордж пробубнил:

— О-хо-хо.

* * *

Я стояла на крыльце дома Макса и смотрела, как большой эвакуатор с моей арендованной машинкой двигается по дороге. Приехавший на «Чероки» Макс проехал по дороге мимо поворота, развернулся в три приема и стал ждать, пока эвакуатор повернет к городу и даст ему возможность повернуть к себе домой. Когда эвакуатор повернул на шоссе и уехал, Макс повернул к дому.

Мы с Максом и Битси сходили в полицейский участок, который находился в полутора кварталах от конторы Джорджа. По дороге ни Макс, ни Битси не произнесли ни слова. Битси все еще боролась со слезами. Макс все еще походил на грозовую тучу.

Макс прошел прямо к стойке регистрации, а я встала рядом с Битси, которая взяла меня за руку.

— Битси, что происходит? — спросила я, но она покачала головой и подавила рыдание, так что я просто сжала ее ладонь и посмотрела на Макса.

Он вернулся к нам, не отрывая от меня взгляда, его лицо все еще хранило выражение штормовой ярости, и сказал:

— Тебе надо вернуться в дом, детка. Сотрудники фирмы по аренде машин приедут через полчаса. — Я кивнула, и он продолжил: — Я позвоню.

Он позвонил Броуди, который приехал забрать меня, когда Битси с Максом исчезли в недрах полицейского участка вместе с Джеффом. На своей субару Броуди отвез меня к Максу домой и открыл дверь своими ключами. Он оставался со мной, пока сотрудник прокатной фирмы фотографировал машину и беседовал со мной. Потом он задержался еще ненадолго. Я поставила кофе и прошла в хозяйственную комнату, увидела, что Каролина позаботилась о стирке. Мы выпили кофе, я позвонила маме, потом спросила у Броуди номер Битси и оставила ей три голосовых сообщения, именно столько мне потребовалось, чтобы сказать ей все, что я хотела: что мне нужно, чтобы она приехала домой к маме Минди и что она должна довериться мне, — я постаралась сделать это деликатно, учитывая свалившиеся на нее беды. Потом, когда прибыл эвакуатор и успешно подъехал задом по дорожке к машине с такой точностью, от которой у меня волосы встали дыбом, и все было улажено, Броуди сказал, что хотел бы вернуться к Минди и что мы скоро увидимся.

Он был не похож на себя, не то чтобы я хорошо его знала, но я понимала, что события предыдущего дня тяжким грузом давили на него. Я понимала это просто потому, что иначе и быть не могло. Я отпустила его, не потому, что хотела, чтобы он ушел, а потому, что он был мужчиной из Колорадо, и я поняла, что он хочет побыть наедине с собой.

Он уехал, а пять минут спустя, когда эвакуатор выезжал, я увидела, что вернулся Макс.