И я знала, что дело не в трех оргазмах (в том числе одном в сауне), которые я испытала прошедшей ночью.

Дело было в другом или, точнее, в других вещах.

Я знала их все до одной и решила провести это тихое утро рядом со спящим Максом, мысленно перечисляя их.

Макс зовет меня Герцогиней так, словно не дал мне это имя восемь дней назад, а как будто называл меня так с самого рождения.

И Макс прижимал меня к себе, когда у меня была температура и меня трясло от озноба.

Макс готовил для меня овсянку и сказал, что никогда бы не дал мне повода устраивать перерыв в отношениях, а если бы я все равно его устроила, то он бы звонил.

Он заказал мне бургеры из бизона, и не потому, что любил покомандовать (или не совсем поэтому), а потому что знал, какие они вкусные, и хотел, чтобы я попробовала. Вдобавок к этому Макс сделал так, чтобы мне принесли эль, когда выяснил, что я не пью лагер.

Макс разделил со мной свой прекрасный утес и сфотографировался со мной, и на той фотографии он выглядел по-настоящему счастливым. Как и я.

Макс преподал Дэймону урок, после того как тот ударил меня.

Он заботился о Минди, беседовал с Битси для полиции, лежал на спине под раковиной своей мамы, потому что ее нужно было починить.

Макс услышал, как я говорила Саре, что мне понравились ее сережки, и отправился купить их для меня, а выяснив, что я уже их купила, привез домой кольцо.

Он говорил о Чарли таким голосом, словно уважал его, хотя и никогда не встречал.

Он поддержал меня в стычке с отцом, считал мою маму забавной и нашел общий язык со Стивом.

Мы все время спорили, и — он прав — мне это нравилось. Он бросал мне вызов, заставлял меня думать, держал меня в тонусе. Он не был скучным, сдержанным и предсказуемым. Он не позволял мне вытирать об него ноги. Он был честен и если думал о чем-то, то говорил прямо, даже если это меня злило или он указывал на одну из моих заморочек.

И еще, кажется, Макс не только терпимо относился к моим заморочкам, но большую часть времени считал их милыми.

Он знал, какой кофе я пью, держал меня за руку, целовал в лоб и клал руку на спинку диванчика, когда мы сидели рядом.

Макс сказал Минди, что она любима, просто не понимает, как сильно.

Он хорошо целовался и был еще лучше в постели.

Он обнимал меня во сне, как сейчас, одной рукой прижимая меня к своему боку, как будто не собирался меня отпускать даже во сне.

Но при этом я знала, что никогда не стану любовью его жизни. В глубине души я знала, что у него уже была такая любовь, и мне было больно понимать, что я не стану ею. Если у нас все получится, то я никогда не стану чьей-то большой любовью. Но меня беспокоило не это, а то, что я не стану ею для Макса. Именно для Макса.

Но я также знала, что ему потребовалось десять лет, чтобы найти кого-то, с кем он захотел попробовать разделить свою жизнь. И он ясно дал понять, что этот кто-то — я.

Так что мне никогда не стать той, кем была мама для Стива.

Но быть второй попыткой Макса в чем-то хорошем лучше, чем все, что я испытывала раньше. Ничто другое не могло с этим сравниться.

Если я воспользуюсь этой возможностью, мне определенно будет достаточно.

Но, прижимаясь к боку Макса, в его кровати, в его доме в горах Колорадо, проведя самую безумную неделю в своей жизни и пережив то, что мы пережили вчера, и все равно проснувшись отдохнувшей и с ощущением безопасности, я решила, что мне этого достаточно.

«Солнышко, ты себя недооцениваешь», — предупредил Чарли у меня в голове.

«Уходи», — ответила я и приподнялась. Возможно, я приняла глупое решение, безрассудное и неразумное, но мне уже было все равно. Я прижалась ртом к великолепной груди Макса, провела губами до соска и коснулась его языком.

Пальцы Макса зарылись в мои волосы, и я услышала сонно-хриплое:

— Милая.

Я совсем забыла об этом, так что добавила к своему списку. Макс называл меня милой, деткой, дорогой и малышкой.

Не говоря уже о его голосе с хрипотцой.

Услышав его, я не подняла голову, а просто оседлала его и добавила к своему исследованию руки.

Я не торопилась, и Макс позволил мне. Я переместилась к другому соску и поиграла с ним, потом провела языком вниз по его рельефному животу. В это же время мои пальцы описывали контуры его груди, потом спустились по бокам к бедрам.

Я тоже сместилась вниз, и телом, и языком. Макс раздвинул для меня ноги, и я устроилась между ними, взяла в руку его твердый член и обвела языком шелковистую головку.

— Черт, малышка, — простонал Макс, запустив пальцы мне в волосы и собрав их в кулак.

Воодушевленная, я продолжала ласкать его, потом открыла рот и взяла его внутрь так глубоко, насколько смогла, и мне понравился каждый дюйм.

Макс сильнее сжал кулак и прорычал:

— Черт.

Похоже, ему тоже понравилось.

Вбирая его глубже, я поняла, что мне нравится не только ощущать его во рту, не только его вкус. Мне нравится знать, насколько сильно ему нравится то, что я делаю, так что я выпустила его и взяла снова, и еще, и еще.

Макс запустил мне в волосы и вторую руку и резко поднял бедра вверх, почти полностью заполнив мой рот. Потом он вышел и снова вошел, раз за разом заполняя мой рот.

Это было обычно для Макса — направлять, доминировать, и это было восхитительно.

Настолько восхитительно, что я ощутила восторженный спазм и влажность между ног и застонала вокруг его члена.

Тогда Макс вышел из моего рта, отпустил мои волосы и, ухватив меня под мышки, дернул на себя. У меня даже не было возможности понять быструю смену обстановки, Макс резко сел на кровати, и я почти не заметила, как моя футболка исчезла. Потом он положил меня спиной на кровать, и мои трусики тоже исчезли. Потом он каким-то образом переместил меня, так что я почти оседлала его лицо.

— Возьми меня снова в рот, Герцогиня, — прорычал он между моих ног, прежде чем я успела примириться с новой позицией, которая при обычных обстоятельствах на такой ранней стадии отношений была бы для меня несколько пугающей. Но его слова послали вибрацию между моих ног, и мне это понравилось достаточно сильно, чтобы я забыла об испуге.

Я наклонилась вперед и сделала, как мне было сказано. В то же мгновение Макс накрыл ладонями мою попу и притянул меня вниз к своему рту. Мои коленки разъехались по бокам, и как только Макс дотронулся до меня, сама мысль об испуге осталась в прошлом.

Это было впечатляюще, настолько впечатляюще, что мне потребовались все силы, чтобы сосредоточиться и продолжать делать то, что, как я знала, ему нравилось, пока он давал мне то, что я просто обожала. Он зарычал напротив моего сладкого местечка, я застонала вокруг его члена. Мы продолжали дарить друг другу удовольствие, и это было потрясающе.

Мой оргазм приближался, я знала это, я желала этого, и поэтому стала двигаться быстрее.

Макс поднял меня и наполовину перекатил, наполовину бросил рядом с собой. Потом он открыл ящик прикроватной тумбочки и схватил презерватив. Повернувшись обратно ко мне, он взял меня за щиколотку, и я задохнулась от неожиданности и восторга, когда он потащил меня, распростертую на его кровати, к себе.

Я села, пока он разрывал упаковку презерватива и отбросил ее в сторону.

— Быстрее, — прошептала я, гладя ладонями его тело, пока он раскатывал презерватив.

— Ты получишь мой член, малышка, ложись обратно, — хрипло сказал Макс, не отрывая глаз от меня.

Я подождала и, опустив голову, стала следить за его руками. Он действительно прекрасен везде.

Прошла всего секунда, но мне уже казалось, что он действует слишком медленно.

— Быстрее, Макс.

— Ложись, Герцогиня, — прорычал Макс. — Я хочу видеть, как ты лежишь на моей кровати.

Мои глаза поднялись от его руки вверх к лицу. Я встретила его прекрасный, но голодный взгляд и резко вдохнула.

Обычно я не очень задумывалась о том, как отношусь к собственному телу. Однако я была уверена, что мне не нравится выставлять его на обозрение.

Но увидев, голод в глазах Макса, я позабыла о том, что не люблю этого.

Поэтому я прошептала: «Хорошо», — и легла на спину.

Макс навис надо мной, одной рукой опираясь на кровать, а другой держа свой член. Потом он провел головкой по влажности между моими ногами, жадно разглядывая мое лицо и тело.

— Ближе, — поторопила я.

— Секунду.

Он продолжал скользить членом у меня между ног, надавливая на сладкое местечко и вокруг, заставляя меня дрожать и ерзать от нетерпения, лаская его тело везде, куда я могла дотянуться.

— Войди в меня, — умоляла я, согнув колени и поставив ступни на кровать, чтобы приблизиться к нему, и одновременно потянув его бедра к себе.

— Одну секунду, малышка.

— Сейчас, Макс.

— Мне нравится, — сказал он, стиснув зубы. Склонив голову, он смотрел на то, что делал, потом поднял голову и встретился со мной взглядом. — Прекрасно.

Он был прав, очень прав. Но я все еще хотела его внутри.

Головка его члена снова коснулась моего сверх чувствительного клитора, и меня прошило насквозь, великолепное ощущение, но мне было недостаточно, и я потеряла терпение.

— Макс!

Он усмехнулся и медленно скользнул внутрь. Я выгнула шею.

Тело Макса накрыло мое, и его бедра задвигались в медленном, сладостном ритме. Он закинул мою здоровую руку себе за спину, а я закинула свою больную ногу на его бедро.

Он приблизил свой рот к моему, но не поцеловал меня, а тихо проговорил:

— Такая сладкая, Нина. Боже, до чего же ты сладкая.

Я провела одной рукой по его спине, слегка царапая ногтями, а второй рукой скользнула в его волосы.

— Мне нужно, чтобы ты двигался быстрее, дорогой, — прошептала я ему в рот, но он покачал головой и вышел из меня, оставив внутри только головку.