Как и следовало ожидать, мысли о Шауне, к сожалению, вызвали воспоминания о той злополучной ночи и ее последствиях.

Моя мама видела, как Дэймон нес меня к своему пикапу, и немедленно позвонила Максу. Так же немедленно Макс начал действовать. Он позвонил Мику, а сам вместе со Стивом отправился искать меня. Не позже чем через полчаса они обнаружили Дэймона, поскольку сделать это было не так уж трудно: его машина и тело находились на обочине шоссе всего в паре миль от города.

Дэймон был мертв, я пропала, моя сумочка осталась в пикапе Дэймона, и не было никаких свидетельств того, что я в безопасности. В царившей неразберихе Макс уговорил Мика организовать всеобщую поисковую операцию.

Весть быстро облетела Гно-Бон, и все мужчины, а также большинство женщин побросали свои дела и включились в поиски. От Макса не укрылось, что Гарри оказался единственным, кто не участвовал. Дело прояснилось, когда сестра Битси сообщила, что Битси пропала и они не могут с ней связаться, а такого никогда не случалось. Мик проверил список недвижимости, которой владели Керт, Битси и Гарри, и обнаружил, что Гарри принадлежит охотничий домик. Узнав об этом, Макс и Стив отправились к домику, а Мик, Джефф, Броуди и остальные поехали следом.

Я провела у Гарри семь часов. Уже намного позже, когда мы лежали в кровати в доме Чарли в Англии, Макс признался: «Это были самые страшные семь часов в моей жизни, Герцогиня».

Я ненавидела Гарри, потому что он заставил Макса испытать такой страх. Я ненавидела его еще больше, потому что он заставил маму и Стива тоже испытать этот страх. Единственным хорошим во всей этой истории стало то, что Макс не приехал в Англию на пару недель, а прилетел вместе со мной и оставался там три месяца, пока я отрабатывала положенный до увольнения срок, продавала дом Чарли и готовилась оставить прежнюю жизнь позади.

С того дня Макс всегда находился поблизости, за исключением работы, поездок в торговый центр или продуктовый магазин, помощи Линде и прочих хозяйственных дел. Обычно он был рядом, а если не был, то всегда мог добраться до меня меньше чем за полчаса.

Это не было в тягость. Когда переживешь похищение и чудом избежишь смерти от пули, присутствие рядом настоящего мужчины придает уверенности.

А когда потрясающий мужчина любит тебя настолько, что, испытав угрозу тебя потерять, не любит, когда ты далеко от него, это не просто придает уверенности. Это прекрасно.

Гарри выстрелил Дэймону прямо в сердце, так что тот был мертв прежде, чем упал лицом в грязь. Его не слишком оплакивали, потому что он был большим придурком, но все равно все считали, что он не заслужил такую смерть.

Гарри признался в трех убийствах, сговоре с целью убийства и четырех похищениях, потому что в конечном счете Битси он тоже похитил. Несмотря на чистосердечное признание, его приговорили к пожизненному заключению, чего он, по моему мнению, и заслуживал. Макс считал иначе. Но поскольку с 1976 года штат Колорадо приговорил к смерти только одного человека, ему пришлось смириться с тем, что Гарри весь остаток своей никчемной жизни проведет в тюрьме и у него будет много времени, чтобы подумать о своих преступлениях.

Битси призналась в сговоре с целью совершения убийства.

Эти события потрясли Гно-Бон до основания, поскольку никто не подозревал ни Гарри, ни Битси. К ним обоим хорошо относились, и весь город был ошеломлен тем, что они не только совершили такое чудовищное преступление (или, в случае Гарри, преступления), но и долгие годы планировали его.

Надо сказать, что, правильно или нет, но никто особенно не винил Битси. Керт ее покалечил, убил ее лучшую подругу, изменял ей, давал своей любовнице деньги и вынудил ее — в разных смыслах — вести жизнь, которой она не хотела, как в инвалидной коляске, так и в огромном доме, который господствовал над всем городом. Но все-таки она много лет планировала убийство собственного мужа. Впрочем, ее признание и смягчающие вину обстоятельства обеспечили ей относительно легкий приговор, но она все еще находилась в тюрьме и пробудет там еще некоторое время.

Несмотря на то, что я оказалась втянута в их махинации, Макс тоже не винил Битси (не сильно). Потому что Битси, которая столько лет прятала свою озлобленность на мужа, не скрывала раскаяния и винила себя в том, на что подбила Гарри, кто бы ни пытался ее разубедить (включая меня, когда я ее навещала). Она считала себя ответственной за все, особенно за то, что случилось со мной. События, последовавшие за убийством Кертиса Додда, сломали ее. Дело было не в тюрьме, а в том, что она считала, что на ее руках четыре оборванных жизни и случившееся со мной.

В попытке исправить содеянное она за бесценок продала Максу бизнес Керта. Он спорил насчет цены, но она отказывалась слушать. Она хотела, чтобы Максу больше не приходилось уезжать из города и чтобы мы с ним были счастливы и сыты. И каким-то образом ей удалось убедить Макса согласиться на сделку. После этого он сократил объемы строительства. Но даже при этом, благодаря его репутации и качеству работ, его команда всегда была занята, семья накормлена и устроена. В то же время мы, поскольку я приобрела письменный стол и поставила его в конторе Джорджа, когда мы оформили партнерство, сохранили нашу гору нетронутой.

Так и не найдя Макса, я вернулась на кухню и увидела записку. Печальные воспоминания тут же улетучились, и хорошо.

«Герцогиня,

Мы с Чарли гуляем.

Макс».

Я уставилась на записку в своей в руке.

Они гуляют. Гуляют. Сейчас. Когда все мы должны собираться.

Заметив движение сбоку, я посмотрела вниз. Большая, пушистая серая кошка потягивалась и зевала, вытянув передние лапы и задрав хвост кверху. И, как обычно, не обращала внимания на мое раздражение.

Кошка была моей идеей, Макс хотел собаку. Он согласился только потому, что я настояла на кошке в тот момент, когда сказала ему, что у нас будет Чарли.

Так что я получила кошку.

— Мой муж невыносим, — сказала я кошке.

Она перестала потягиваться и взглянула на меня, выражая полнейшее равнодушие.

Я улыбнулась, положила записку на стол, подошла к кошке и почесала ей спинку, прежде чем выйти из дома. Зайдя за угол, я увидела, что двери сарая открыты, и закатила глаза. Я зашла в сарай, открыла сейф, взяла ключи и забралась на квадроцикл. Развернувшись прямо в сарае, я отправилась на нашу гору искать мужа и сына.

Я знала, что у Макса с Чарли есть несколько любимых мест, но, когда бы мне ни приходилось возвращать их домой (что случалось довольно часто), я обычно находила их в первом же месте, которое проверяла.

По дороге я обогнула вершину холма, поднимавшегося позади утеса Макса, остановила квадроцикл и посмотрела вниз.

Макс сидел на утесе, в джинсах и футболке, еще более загорелый, чем обычно, потому что стояло лето, и он много работал на свежем воздухе. Он сидел прямо на земле (не удивительно, ведь стирает-то не он), подняв колени и удерживая Чарли на руках. Я не видела его лица, потому что он смотрел на открывающийся вид. Я не видела темную головку сына, но он явно не рассматривал панораму, потому что в это время стучал кулачками по коленям отца.

Я раздраженно вздохнула, но на самом деле не ощущала раздражения.

«Не мешай им», — произнес Чарли у меня в голове.

— Нам надо собираться, — прошептала я ветру.

«Посмотри на них, Фасолинка», — сказал Чарли, но это было необязательно, я не отводила глаз от Макса и нашего сына.

Чарли развернулся на коленях у Макса и теперь сидел лицом к отцу, дергая маленькими ножками и стуча маленькими кулачками по папиным плечам. Макс не убирал руки Чарли, он просто обнял сына и наклонился, чтобы их лица оказались рядом. Чарли решил, что это хорошая возможность ухватить Макса за ухо, и ветер донес до меня смешок мужа, смешанный с детским хохотом нашего сына.

Мои губы растянулись в улыбке.

«Не мешай им», — повторил Чарли.

— Хорошо, — прошептала я.

«Я люблю тебя, Фасолинка», — сказал Чарли.

«И я тебя люблю, Чарли», — ответила я.

Я развернула квадроцикл и поехала домой.

* * *

— Когда вернемся домой, детка, поговорим о твоих поездках на квадроцикле, — прорычал Макс мне на ухо, и я повернулась к нему как раз в тот момент, когда Чарли прыгнул с моих коленей на грудь к отцу.

С привычной легкостью Макс поймал неугомонного Чарли и прижал его к себе.

— Что? — спросила я, изображая невинность.

— Я ходил закрывать сарай и увидел, что один квадроцикл стоит не там, где я его оставил. Поскольку Чарли еще не умеет сидеть на них, то остаешься только ты, и, как я уже сказал, когда вернемся домой, мы поговорим о твоих поездках на квадроцикле.

Я перевела глаза за спину Макса и стала осматривать ряды церковных скамей, которые были забиты под завязку. Мы сидели на первом ряду рядом с Барб и Броуди, и отсюда я могла видеть всю церковь. При этом я думала, что мне следовало запомнить, где именно стоял квадроцикл и после возвращения поставить его туда, откуда я его взяла.

— Герцогиня, посмотри на меня, — окликнул Макс. Я знала, что он не отстанет, пока я не послушаюсь, так что я посмотрела ему в глаза. — Больше никаких квадроциклов, — закончил он.

— Я вернулась домой, а вас, ребята, не было, — объяснила я.

— Я оставил записку, — сказал мне Макс.

— Да, но нам пора было собираться.

— Мы здесь, не так ли? — спросил он.

— Да, — ответила я.

— И мы не опоздали.

— Нет, но были близки к этому. Может, у тебя память, как у слона, но ты можешь потерять счет времени, особенно на горе вместе с Чарли.

— Детка. Мы. Здесь, — повторил Макс. — И мы не опоздали, так что я не потерял счет времени. Ты прекрасно знаешь, что я бы не пропустил такое событие, поэтому тебе не следовало беспокоиться. И в твоем положении тебе ни при каких обстоятельствах не следует садиться на квадроцикл.