Но ведь другого случая может и не быть.

— Да, продолжим, — ответила Лизетт, бывалая девица, сладострастно изгибаясь.

— Приятно слышать, — проворковал он и сдвинул ее так, что его восставшее естество оказалось между ее ног, прижимаясь к таким чувствительным местам, что она дернулась в сторону.

— Не борись с собой. — Ее остановили не сами его слова, но тон, в котором она уловила неуверенность и желание.

Она почувствовала силу сдерживаемой им страсти, и это вызвало в ее душе восторг, подобно тому, как его прикосновения дарили радость ее телу

— Ты хочешь меня, верно? — почти мечтательно проговорил он, и она почувствовала настойчивые толчки там, где она действительно хотела его. Несмотря на полученное наслаждение, она по-прежнему испытывала там мучительное томление.

Она поняла, что ему необходимо услышать это. Возможно, ему нужно, чтобы она говорила больше. Подумать только, болтушка Эльф практически все время молчит.

— Да, — с трудом выдавила она, как если бы не разговаривала целый год. Она откашлялась. — Да, я хочу тебя. То, что мы делали… Это было прекрасно, но не…

— Продолжай, — выдохнул он, и она опять ощутила легкий толчок.

Эльф облизнула губы. Она все еще могла видеть себя в зеркале, порозовевшую и взлохмаченную распутницу, оседлавшую его колени. Видела его широкую смуглую спину и свои бледные руки, беспокойно скользившие по ней.

— Это как боль, — прошептала она. — Скорее как нестерпимый зуд. Это внутри меня!

Она почувствовала его внутри себя.

Ей захотелось, чтобы он проник глубже, но просить об этом казалось неприличным.

— Продолжай говорить, — подбодрил он ее, — а я буду двигаться дальше.

Посмотрев на него, она увидела насмешливый вызов в его глазах, прикрытых тяжелыми веками, и громко рассмеялась:

— Я могу поймать тебя на слове

Он улыбнулся:

— Когда-нибудь ты расскажешь мне, откуда невинные девицы знают так много. Да, если ты поймаешь меня на слове, ты выиграешь. Но я бы хотел знать, что ты чувствуешь. Давай притворимся, что твои слова направляют мое орудие любви.

Внезапно все слова выскочили у нее из головы, за исключением совершенно неуместных полузабытых молитв.

— То, что было, — в отчаянии пролепетала она, — мне понравилось.

— Да что ты говоришь, — прошептал он, не отрывая рта от ее груди, но она уловила смех в его голосе.

— Полагаю, поэтому вы и наблюдали. Я всегда думала, что такие вещи происходят в темноте, но, знаете, когда видишь, то ужасно возбуждаешься… О! — Он продвинулся чуть дальше. — Да! Э… я не возражаю, милорд.

— Я понял. Зови меня Форт.

— Форт.

Эльф вспомнила, как мечтала произнести его имя в волшебной темноте в постели. Хотя они были не в постели и не во мраке, но удовольствие от звучания его имени привело ее в восторг. Она повторила его и, приподняв голову Форта, прильнула к его губам, вкладывая в поцелуй мучительную потребность в нем, вызванную его близостью.

Он вернул ей поцелуй, но когда они разомкнули губы, оказалось, что они ненамного продвинулись вперед.

— Как можно так мучить даму, несносный вы человек!

— Тогда продолжай говорить, негодница. — Дрожь пробежала по его телу. — Имей совесть, Лизетт, скажи, что ты чувствуешь.

— Я готова растерзать вас! — воскликнула Эльф почти сердито. — Мне жарко, я вспотела. У меня все ноет. — Успокоившись, она передвинулась ближе к нему. — У-ух, — охнула и дернулась назад.

Сильные руки сжали ее бедра и резко притянули к себе. Острая боль пронзила ее, и она вскрикнула, когда он полностью вошел в нее.

Теперь она знала, насколько глубоко это может быть.

Выпрямив спину, она застыла, испытывая поразительные ощущения, не все из которых были приятными.

— Полагаю, я больше не девственница.

— Если ты сейчас начнешь жаловаться, я тебя задушу. — По напряженному голосу и дрожи, сотрясавшей его тело, она поняла его состояние. Неужели он пока не получил удовлетворения и находится на пределе, страстно стремясь к освобождению? Она постаралась расслабиться. — Никаких жалоб, разве что на природу, создавшую женщин такими, как есть.

Ей стало немного легче. Боль начала стихать, а ощущение его плоти, такой большой, находящейся глубоко в ней, было невозможно передать.

Его губы опять двинулись к ее груди. Это помогло, и она зарылась пальцами в его волосы

— Мне кажется, я действительно получила удовольствие, милорд. Форт. Мой любовник… Мой первый любовник. Для вас сколько-нибудь важно, что я никогда этого не забуду?

Судорожно вздохнув, он взглянул на нее:

— Ты удивительная женщина, Лизетт. Несмотря на все твое уважение к условностям, я не уверен, что смогу отпустить тебя… — Его бедра напряглись, он шевельнулся внутри нее, и ее тоже сотрясла дрожь.

Она жадно поцеловала его, крепко прижавшись к его губам.

— Вы не можете удержать меня.

— Может быть, ты сама не захочешь уходить. Скажи мне, что ты чувствуешь.

— Лучше вы скажите мне, что чувствуете.

— Словно я сейчас взорвусь и разлечусь на крошечные кусочки. Но я буду очень счастлив и совсем скоро. Ты такая тугая и горячая, такая, как нужно, и утонченно чувствительная. Мне ужасно повезло. Или повезет, если ты еще поболтаешь со мной.

— О, вы невозможны! Просто делайте, что полагается в таких случаях. — Когда он даже не шелохнулся, она добавила:

— Немного больно. Но не слишком. А вообще-то ощущение полноты. — Она пошевелила бедрами, стараясь приспособиться к нему, и дернулась, охваченная новым порывом желания.

Он застонал, и ей это понравилось. Хотелось бы ей знать, что нужно еще сделать, чтобы он снова застонал.

— Какое странное ощущение, — прошептала она еле слышно. — Но думаю, это прекрасно. — Неуловимым движением он слегка изменил их позы, и она задохнулась от восторга. — Боже!

— От прекрасного к божественному. — Не меняя положения, он прильнул к ее груди и принялся ласкать ее, рассылая тысячи сигналов по ее возбужденным нервам, от которых все ее тело сотрясала дрожь.

— Я этого не вынесу! — выдохнула она, поводя бедрами. Он снова застонал, и Эльф опять повторила движение.

Он выпрямился и почти замер, сжав челюсти.

— Я хочу вытянуться, — лепетала она. — Будто хочу дотронуться до неба… Это как голод. Неутолимый голод. Словно я впервые ем и не могу насытиться… — Она схватила его за волосы и приблизила к себе искаженное лицо. — Я могу даже рассердиться из-за этого, милорд.

— Форт. Я же сказал тебе, зови меня Форт.

Эльф смотрела в потемневшие от страсти отчаянные глаза:

— Ты получишь у меня, если… Форт, ладно. Форт. Форт!

Она продолжала повторять его имя, пока он поднимался, не выходя из нее и не разжимая объятий, затем лег на ковер. И называла его каждый раз, когда он глубже входил в нее. Потом мысленно произносила его имя, так как сил осталось только на то, чтобы теснее прижиматься к нему в страхе, что это чудо слияния кончится.

Наконец она вздохнула с облегчением.

— Форт, — мечтательно прошептала она с блаженным смирением и добавила:

— Благодарю тебя.

Он рассмеялся, насколько позволяло все еще стесненное дыхание.

— Вы не представляете себе, как счастлив я оказать вам эту услугу, дорогая леди.

Он покинул ее тело, но продолжал ощущать неразрывную связь с ней. Лежа на ковре на спине, Эльф потянулась и улыбнулась ему.

— Как печально, что вы недооцениваете мое воображение, милорд. Форт.

Нетвердо держась на ногах, он помог ей встать, поднял ее на руки и отнес к нетронутой постели. Поставив ее на кровать, он откинул покрывало, затем повернулся к ней и, улыбнувшись, притронулся пальцем к ее губам.

— Мне нравится.

— Что?

— Эта улыбка. Ты, кажется, очень довольна собой.

Ее улыбка стала шире,

— Да. И довольна тобой, Форт, — промурлыкала она и нахально добавила:

— Если понадобятся рекомендации, я тебе охотно их дам.

Смеясь, он поднял ее И бросил на простыни. Она сообразила, что все еще одета, если, конечно, сползающую с плеч сорочку, кружевные чулки и одну туфельку можно назвать одеждой. Он снял туфлю с ее ноги и швырнул на пол.

Она сделала движение, чтобы скинуть с себя смявшуюся влажноватую сорочку, но он сказал:

— Не надо.

— Почему?

— Женщина выглядит лучше всего в чувственном беспорядке.

Эльф не думала, что когда-нибудь была красивее, чем в этот момент в зеркале его глаз.

— Ну а ты?

— А чего бы ты хотела? — Она подумала, не попросить ли его надеть черный шелковый халат, но поняла, что ей слишком нравится его тело. Его высокая, сильная фигура, спутанные волосы и такое безмятежное выражение лица, что она едва узнавала его. — О чем ты думаешь? — поинтересовался он. — Можешь говорить со мной о чем угодно.

— Мне кажется, мужчина создан таким совершенным, чтобы радовать взгляд женщины.

Граф усмехнулся, и ей показалось, что он даже немного покраснел.

— Мужчины думают наоборот,

— И это лишний раз доказывает, что Бог создал оба пола прекрасными.

Он наклонился и поцеловал ее.

— Бог здесь ни при чем, любовь моя. Вспомни, я обещал показать тебе дорогу в ад.

Она обнаружила, что его ягодицы находятся в пределах досягаемости ее жадных рук, и с любопытством провела пальцами по твердым выпуклостям.

— У меня было иное представление об аде.

Он прижал ее к кровати сильными руками, но Эльф ощущала спокойствие в его объятиях. Если ей что-нибудь и угрожало, то только его вожделение. Она могла бы доверить жизнь этому человеку.

Эта мысль поразила ее.

Безусловное доверие.

Не об этом ли он говорил? Ей так хотелось сорвать маску и быть искренней с ним.

Эльф намеренно постаралась свести все к обыкновенной похоти. Она демонстративно облизнула губы.

— Есть ли у тебя на уме еще что-нибудь порочное, Форт?