Завтра в одиннадцать вечера вы приходите в «Черный коралл». Внутри вас будет ждать водонепроницаемый чемоданчик-кейс, запертый на замок.

Кстати, «Черный коралл» я тоже запираю, — перебила его Лиз. — Как чемоданчик туда попадет?

Манчес выпустил сквозь стиснутые зубы струю дыма.

Для меня войти — не проблема.

Короче, берете чемоданчик, — продолжал Скотт. — Координаты будут прикреплены к ручке. Выводите катер в море, ныряете в условленном месте, оставляете кейс. Потом поднимаетесь на катер и ждете ровно час. Снова погружаетесь. Забираете другой кейс, который будет для вас приготовлен, привозите его назад, в «Черный коралл», и оставляете на прежнем месте.

По-моему, все понятно, — кивнул Джонас. — Когда нам заплатят?

После того как выполните работу.

Половину вперед! — Лиз отпила большой глоток из бутылки, надеясь, что сердце не будет колотиться так сильно. — Оставьте рядом с кейсом две пятьсот, иначе я под воду не полезу.

Скотт улыбнулся:

Вы не такая доверчивая, как Джерри.

Она смерила его холодным, горьким взглядом.

И я собираюсь остаться в живых!

Тогда играйте по правилам.

А кто их придумывает? — Джонас отнял пиво у Лиз. Ее рука скользнула ему на бедро и так там и осталась.

Не ваша забота, — буркнул Манчес и, не вынимая сигареты изо рта, растянул губы в неприятной ухмылке. — Достаточно того, что он знает, кто вы такие.

Нырните в нужном месте и не забывайте почаще смотреть на часы. — Скотт встал и расплатился. — Все остальное — настоящая лафа.

А ты, братец Джерри, не умничай. — Манчес смерил их обоих зловещим взглядом. — Adios, сеньорита.

Дождавшись, когда Трайдент и Манчес уйдут, Джонас хладнокровно допил пиво.

Ты не должен был сюда являться! — яростным шепотом отчитывала его Лиз. — Моралас сказал...

К черту Мораласа! — Джонас смял окурок и некоторое время смотрел на вьющийся над ним дымок. — Этот тип оставил синяки у тебя на шее?

Рука Лиз дернулась к горлу, но потом женщина пересилила себя.

—Говорю тебе, его лица я не видела.

Джонас повернул голову. Его глаза, как раньше, подернулись дымкой.

—Это был он?

Ответа не потребовалось. Лиз наклонилась к нему и тихо заговорила:

—Джонас, я хочу, чтобы все поскорее закончилось. А месть мне не нужна. Мы договорились, что я сама встречусь со Скоттом и обговорю все подробности.

Он рассеянно придвинул к себе стоящую на столе свечу и зажег ее.

Я передумал.

Черт побери, ты все испортил! Я не желаю ни в чем участвовать и все же участвую. Единственный способ отделаться от них — поскорее с ними покончить! Откуда нам знать, как они теперь себя поведут? Может, из-за тебя все сорвется!

Не сорвется. Просто ты оказалась в самом центре событий — как и была с самого начала, — Не дав ей ответить, Джонас взял ее за руку. Его лицо оказалось совсем близко, и он заговорил тихо и хладнокровно: — Я тоже собирался использовать тебя. С первой же минуты, как я вошел в твой дом, я собирался с твоей помощью найти убийцу Джерри. Если бы тогда мне пришлось переступить через тебя, если бы понадобилось спихнуть тебя с дороги или, наоборот, тащить за собой, я бы все равно использовал тебя. Точно так, как сейчас тебя использует Моралас. — Он нагнулся к ней, приблизившись почти вплотную; ее лицо освещало пламя свечи. — И как тебя использовал Джерри.

Лиз проглотила подступивший к горлу ком и с трудом заставила себя спросить:

—Собирался использовать? А сейчас уже не собираешься?

Он не ответил. Они сидели так близко, что он видел в ее глазах свое отражение. Она смотрела на него с сомнением и вызовом. Он положил руку ей на затылок и нащупал пульс. В нем вдруг проснулась ярость — он не знал, на кого злится. Он притянул ее к себе и впился в нее губами. Он сам не знал, чего хочет от нее — признания, надежды? Поэтому вскоре он ее отпустил.

— Больше никто не причинит тебе боли, — прошептал он. — И особенно я.


Тот день стал самым долгим в ее жизни. Работая, Лиз то и дело поглядывала на часы. Ей казалось, что стрелки совсем не движутся. На пляже среди отдыхающих то и дело мелькали люди Мораласа. Полицейские, хоть и в штатском, настолько выделялись из толпы, что Лиз удивлялась: как же никто ничего не замечает? С таким же успехом они могли бы разгуливать с жетонами на шее. Ее прогулочные суда вышли в море, вернулись и снова вышли. Она заполняла счета и принимала кредитные карты, как будто повседневные хлопоты были чем-то важным. Ей хотелось, чтобы день поскорее закончился. И в то же время она надеялась, что ночь никогда не настанет.

Тысячу раз ее так и подмывало передать Мораласу, что она не справится, не выдержит. Тысячу раз она называла себя трусихой. Но когда зашло солнце и пляж начал пустеть, она поняла: смелой нельзя стать по желанию. Будь у нее выбор, она бы сбежала. Но пока ей грозит опасность, опасность грозит и Вере. После захода солнца она заперла «Черный коралл», как в конце любого обычного дня. Не успела она положить ключи в карман, как откуда ни возьмись к ней подошел Джонас:

У тебя еще есть время передумать.

И что прикажешь мне делать? Спрятаться? — Она осмотрела пляж, море и остров, ставший ей домом. И ее тюрьмой. Почему раньше, до приезда Джонаса, остров никогда не казался ей тюрьмой? — Ты же сам упрекал меня в том, что я прячусь от жизни.

Лиз...

Она покачала головой, не давая ему продолжить.

—Не могу больше говорить. Поскорее бы все закончилось!

Домой они ехали молча. Лиз мысленно повторяла инструкции, каждый пункт, каждое слово Мораласа. Ей нужно сделать все, что от нее требуется, произвести обмен, а кейс с деньгами отдать полицейскому, который встретит ее у причала. И ждать следующего шага. А пока она ждет, полицейские всегда будут в десяти шагах, не дальше. План казался вполне надежным. И все же у нее дрожали поджилки.

Перед ее домом какой-то человек выгуливал собаку. Наверняка тоже подчиненный Мораласа. У мужчины, который сидел на соседском крылечке и что-то выстругивал перочинным ножиком, джинсовую жилетку оттопыривал револьвер. Лиз старалась не смотреть ни на собачника, ни на мужчину на соседском крыльце.

Сейчас ты чего-нибудь выпьешь, поешь и подремлешь, — приказал Джонас, заводя ее в дом.

Только подремлю.

Значит, сначала подремлешь, а остальное — потом. — Заперев дверь, Джонас следом за ней пошел в спальню и задернул шторы. — Ты чего-нибудь хочешь?

Просьба почему-то далась ей с трудом.

—Ты не полежишь со мной?

Он подошел к ней. Она уже свернулась калачиком на боку, на своей половине. Он развернул ее к себе и крепко обнял.

Хочешь поспать?

Да, наверное. — Во сне она найдет выход — пусть только временный. Но глаз она не закрывала. — Джонас...

— Что?

—После сегодняшнего дня... после того, как мы все закончим, ты еще обнимешь меня так, как сейчас?

Он зарылся губами в ее волосы. Ему казалось, что больше любить ее невозможно. Он был почти уверен, что, если признается ей в своих чувствах, она оттолкнет его.

—Сколько угодно. А сейчас спи!

Лиз послушно закрыла глаза и сразу заснула.

Чемоданчик оказался маленьким, размером с представительский кейс. Казалось, он такой неприметный — и в то же время служит источником огромной опасности. Помимо чемоданчика, на прилавке лежал конверт. В нем Лиз нашла лист бумаги с напечатанными широтой и долготой. Кроме того, в конверте находились двадцать пять стодолларовых купюр.

—Они свое слово сдержали, — заметил Джонас.

Лиз молча сунула конверт в ящик стола.

—Пойду возьму снаряжение.

Джонас наблюдал за ней. Он вдруг понял, что ей действительно легче было бы все сделать самой. Если знаешь, что не на кого опереться, не к кому обратиться за помощью, иногда бывает проще. Он подтащил ее баллоны к крыльцу, напоминая себе: Лиз только предстоит узнать, что у нее есть нечто гораздо более ценное.

—А координаты?

Те же самые, что и в записной книжке Джерри. — Лиз удивилась, поняв, что совершенно не волнуется. Пропустив Джонаса вперед, она заперла дверь. Они не одни. Моралас разместил нескольких своих подчиненных в ближайшем отеле. С другой стороны, где-то поблизости рыщет Манчес. Они с Джонасом не разговаривали, пока не оказались на катере и не отошли от причала. — Может быть, все закончится. — Выставив курс, она посмотрела на Джонаса.

Да, может быть, все закончится.

Лиз довольно долго молчала. Весь вечер она обдумывала, что она ему скажет — и как.

Джонас, а ты что будешь делать? Огонек зажигалки вспыхнул и сразу погас.

То, что должен.

От страха во рту появился неприятный металлический привкус. Лиз боялась не за себя и не за Джонаса.

Если мы сегодня произведем обмен, отдадим второй кейс Мораласу... Им придется играть в открытую. Манчесу и их главарю.

Лиз, о чем ты?

Твоего брата убил Манчес.

Джонас посмотрел ей за спину. Море было черным. Небо было черным. Тишину нарушал только негромкий рокот двигателя.

Он был исполнителем.

Ты хочешь его убить?

Он медленно повернулся к ней. Вопрос она задала спокойно, но в ее глазах бушевала настоящая буря. Ее глаза красноречиво убеждали, спорили, умоляли.

—Ты тут ни при чем.

Лиз стало больно. Кивнув, она проследила за лучом света на воде.

Может, и ни при чем. Но если ты позволишь ненависти управлять собой, своими мыслями, ты никогда от нее не отделаешься. Манчес умрет, Джерри ты не воскресишь, а ты сам... — Она снова обернулась к нему. — Ты тоже больше никогда не будешь живым.

Я приехал издалека и потратил кучу времени не для того, чтобы дать Манчесу спокойно уйти. Он убивает за деньги и потому, что ему нравится убивать. Нравится! — с металлом в голосе повторил Джонас. — По глазам видно...