Молодой мужчина в распахнутом светлом костюме двигался прямо к ней. Расстегнутый воротничок рубашки, рассеченный "ямочкой" волевой подбородок незнакомец из сверкающего автомобиля, бросивший стотысячную купюру за её жалкий букет... Кристина подалась вперед - их взгляды на секунду встретились...Круто развернувшись, мужчина растворился в толпе, словно его и не было. Лишь на одно мгновение мелькнула широкая спина в светлом пиджаке и рука, несущая кожаный баул. Точно такой же, какой подарил Кристине в Москве Строцци.

- К черту диеты и кофейный ритуал. Заказываю изысканный и питательный завтрак. За твой счет, разумеется! - Карлино категорически взмахнул руками, обозначая неоспоримость своих намерений. Рухнув в плетеное кресло, заскрипевшее под его могучим задом, толстяк принялся бурно обмахиваться салфеткой. Блестящее от пота лицо великовозрастного бутуза капризно морщилось: - Слаб человек, а аппетит силен. - Мне не до шуток, милейший. Моего хваленого юмора явно недостает, чтобы сделать спич из собственных похорон. - Как всегда небрежно-элегантный, ироничный и чертовски привлекательный Элмер Вествуд взял у официанта объемистое меню. Этот ресторан считался прибежищем состоятельных гурманов. А вот богемную публику здесь появляется редко, тем более - в такую рань. Именно из этих соображений тележурналист, шоу-мен и знаменитый плейбой Вествуд привел в "Розовый фламинго" знатока изысканной кухни Карлино. Он нуждался в совете друга и совсем не хотел, чтобы официанты проявляли чрезмерное старание, вертясь возле столика знаменитости, а смазливые девчонки кидались за автографом. Даже теперь из предосторожности Элмер расположился спиной к пустому залу и распахнутым на зеленую террасу дверям.

- Так значит, ветреница-Лара, наконец, бросила тебя. Мучимый бессонницей, ты вытащил в девять утра из постельки добренького Карлино, чтобы выплакаться на его мягкой груди? В таком случае закажу что-нибудь траурное, например, черную икру, - он с интересом изучал обширный список блюд.

- Не угадал. Лара снимается в Монреале. Высокохудожественная лента из спортивной жизни: "Смерть на лыжне" или "Ледяные объятия страсти". К её возвращению я, по всей видимости, буду занимать комфортабельный номер в римской тюрьме с обвинением в нарушении долговых обязательств.

- Это действительно так серьезно? Ты пробовал уладить дело мирным путем? - Карлино смягчился, приступив к дегустации принесенных блюд. - О! Великолепно! Настоящий паштет из телячьей печенки - с соблюдением всех необходимых премудростей. И знаешь, недурная икра! Как жаль, что в ней прорва холестерина. Никак не пойму, почему все соблазнительное - вредно, а полезное - непременно противно. Как овсянка и бег по утрам.

- Это дело вкуса. У тебя, очевидно. нет склонностей к мазохизму. Я люблю поразмяться на тренажерах.

- Да? - Брови Карлино с интересом поднялись. - Это теперь так называется?

- Ах, брось! Я серьезно. - Элмер не притронулся к коктейлю из креветок и это обстоятельство встревожило Карлино. Не переставая орудовать вилкой, он превратился в слух. - Выкладывай, свои проблемы, да побыстрей, остывший соус в артишоках омерзителен.

- Разумеется, будь я обычный гражданин, не боящийся огласки, все можно было бы как-то замять, отсрочив кредиты, договориться и так далее. Но над стариной Элмером постоянно кружатся стервятники, подстерегающие любую дурно пахнущую информацию. "Вествуд-банкрот"! От одного душка этой сенсации можно застрелиться! - Элмер отбросил нож, которым нервно ковырял филе.

- Перекуси, дорогой, искренне советую. Не уверен, что в тюрьме будет лучший повар. Понимаю, ты привык ужины превращать в завтрак, но вот обратная процедура у тебя пока не получается, - тоном доброго папаши заметил Карлино.

- Ты никак не хочешь врубиться в ситуацию. Отличный адвокат, Карло Ницетти привык справляться с самыми зубодробительными делами. Для него долговые обязательства - пустяшная проблема. Пойми же, дело в сугубой секретности моих затруднений!

Только тебе известно, что я поддерживал и продолжаю поддерживать слух о своем финансовом преуспевании, что я веду жизнь не по карману и при этом - полный кретин в бизнесе! Делаю хорошую мину при плохой игре: звоню на каждом углу, что мне везет и с женщинами, и с акциями, и с лошадками... А при этом вдруг обнаруживаю, что сижу по уши в дерьме... Вчера получил вот это письмо, - Элмер протянул другу конверт.

Карлино пробежал глазами текст официального послания, сообщающего о том, что в случае непогашения займа, сделанного синьором Вествудом в банке "Кронос", он будет привлечен к уголовной ответственности. На раздумье банк щедро отпускал клиенту 48 часов.

- Да, не похоже на любовную записку. Все, же не зря наша математичка называла тебя оболтусом, не способным возвести x в простой квадрат. Считать ты так и не научился, зато транжирить мастер, - Карлино примирительно улыбнулся толстыми яркими губами. - Это не упрек, это восхищение! Творческая натура, парящая в фантазиях и грезах... Что ей за дело до каких-то вонючих, пошлых бумажек...

- Зато ты хватал все призы на школьных турнирах, сражаясь с многоэтажными интегралами, а теперь обжираешься икрой на мои деньги. Элмер пододвинул другу вазочку с пышным салатом, увенчанным сбитыми сливками. - "Карлино - золотые мозги" - помоги! - Он с мольбой посмотрел на друга голубыми насмешливыми глазами, в которых его поклонники всегда находили отблески самоиронии, чувственности, дерзости и уверенности в себе, составлявшие букет персонального шарма Вествуда. Он вроде всегда чуть-чуть играл, слегка позировал, посмеиваясь над этим. Даже делая исповедальным тоном какие-нибудь супер-ответственные заявления, Элмер скользил на грани серьеза и шаржа. "Ну и олухи вы, ребята! Все уши в лапше!" - говорила его легкая полуулыбка. И "ребятам" - телезрителям и особенно телезрительницам это очень нравилось, - приятно, когда тебя по-свойски, по-приятельски водит за нос такой славный парень! В рейтинге телепередач "Корабль слухов на эфирной волне" или попросту КСЭВ Вествуда занимал одно из ведущих мест.

Карлино строго посмотрел в загорелое, мужественное лицо бывшего одноклассника:

- Сколько зенит у тебя в карманах?

- Я на нуле. Если принять во внимание это письмо и мое неумение вести дела, то в минусе. Не хватит кругленькой суммы, если даже заложить квартиру, машину и яхту, а у телестудии распродать поклонницам носки и галстуки.

- Хорошая мысль. Заодно освободишь свои шкафы - вредно так уж перегружаться хламом проповеднику возвышенной отрешенности... Не спорь, ты всегда даешь понять, что от буржуазной роскоши здорово смердит. И при этом всей душой страждешь её. Ты создан для роскоши и больших денег, не нуждающихся в счете.

- Да, я не умею и не люблю их считать. Ограничения не для меня. Не пойму до сих пор, почему не родился в семье Рокфеллера. - уныло заявил Элмер.

- Ну уж хотя бы женился на вдове одного из Ротшильдов. Она была не прочь, как утверждают.

- Перестань повторять дурацкие сплетни. Лара измучила меня подозрениями. Мне не потянуть на жиголо. Староват, скоро сорок пять. Хоть и работаю под цветущего паренька.

- Так и быть - завтрак удался, - Карлино вытащил из-за воротничка салфетку. - Даю совершенно бесплатный и поистине дружеский совет (что, как известно, дороже денег). Сейчас ты позвонишь на виллу Стефана Антонелли и скажешь ему, что согласен взять на себя обязанности постановщика и ведущего эпохального события. Шестидесятилетний юбилей достойнейшего гражданина, скромного благодетеля калек и святош должен стать национальным праздником. Во всяком случае - событием для элитарной, мыслящей интеллигенции.

- Умоляю, только не это! - Элмер скривился как от зубной боли. Оставим Антонелли передачам "духовный пастырь" и "Лицо гражданина". Окажись Стефано ну хоть чуточку мафиози или извращенцем, держащим у себя в подвале молоденьких козочек, мне было бы где разгуляться. Но подобная безупречность - уфф! Аква-дистилята... Представляю это торжество: увенчание ветерана борьбы с фашизмом памятной медалью (ведь он с семилетнего возраста торчал в горах с партизанами), официальные поздравления несгибаемого гуманиста, регулярно помогающего церквям, больницам, приютам, всхлипы по поводу его бескорыстия, отметающего все подозрения в попытках сделать себе рекламу и всплыть на политической волне... Чудесно! Боюсь, моих зрителей начнет тошнить от переедания сладостей. (Прости, я вовсе не намекаю на тебя.)...

- А мне явно начинает нравиться это зрелище, - с энтузиазмом подхватил Карлино. - Монахини, калеки, дети, лысые представители общественности, матроны из благотворительных фондов, собранные за пиршественным столом в старинном поместье... Речи мэра, слезы старого дворецкого, портрет почившей супруги в цветах... - продолжал описание Карлино, хитро наблюдая за кислой миной Элмера. Он рассчитывал на дух противоречия, не изменявший ехидному Вествуду.

- Стефано - богат, честен и добр. Согласись, это весьма пикантное для наших дней сочетание... Причем, никто толком не знает, откуда взялось и как велико его состояние... Вот здесь любопытно копнуть - начал "заводиться Элмер.

- Ах, все давно известно - фамильные капиталы, приумноженные честным трудом. Деньги, разумно вложенные в экологические программы, легкую промышленность. Везение, расчет - и никаких махинаций. Как ни крути, чистые руки! - Карлино с грустным наслаждением работал зубочисткой.

- Да плевать мне на его седовласое благонравие! Буду соглашаться и делать по-своему! Я же хитрющий, а? - в глазах Элмера разгорался огонь энтузиазма. - И Лару приглашу, и киношников - сделаю феерию! Юбилейный сюрприз шалуна Вествуда - бенгальские огни и брызги шампанского!

- А потом мне придется защищать тебя в суде по обвинению Антонелли в надругательстве над его честью и достоинством... - Карлино заметил сомнения в глазах Вествуда и спокойно заявил. - Собственно, это неважно, что будет потом. Главное - успеть сорвать куш. Подружиться с ним немедля - сегодня же вечером. Стать другом, учеником, сыном... Занять деньги - и рассчитаться с банком. Уж Стефано не станет болтать всем об оказанной тебе любезности.