— По моей команде? Она могла бы стать милой и послушной, но эта женщина делает то, что хочет, — дернув головой в сторону, я увидел напряженную позу Алека боковым зрением, и улыбка на моем лице поблекла. — Она жена моего врага, Алек. Ее муж уничтожил все, что что-то для меня значило. Он также уничтожил человека, который мог бы полюбить такую ​​женщину, как она. От меня ничего не осталось. Почему ты продолжаешь испытывать это? Чего ты, черт возьми, хочешь от меня?

— Правды, Ник. Никто не знает тебя лучше, чем я. И мне кажется, что ты влюбился в нее.

Его смелое заявление заставило меня вжать голову в плечи.

— Любовь слишком сильное слово для того, что я чувствую. Она была хорошим отвлечением, здесь я с тобой соглашусь.

Боль взорвалась в затылке, когда я ударился о стену позади себя, и обрел равновесие, в то время как Алек стоял, с сигарой во рту и пальцами, сомкнутыми на моем горле.

— Какого хера?

— Упрямый придурок! Я теряю терпение. — Он отпустил меня, и мои колени почти подогнулись, когда я сделал вдох, так отчаянно нуждаясь в воздухе.

Я потер затылок и издал грудной рык, потому что по мне пронеслось стремление ударить его.

— У нас есть более глобальнее темы на повестке дня, тебе не кажется? Например, план того, как вывести проклятого мэра города из игры? Кому какое дело до бабы?

Он прыгнул на меня, хватил за горловину моей футболки, отводя кулак отступил назад, но я перевернул его, и мы оба выровнялись.

Я ринулся вперед, но он пригнулся, и мой кулак врезался в окно двери за ним.

— Бл*дь! — Стекло разрезало тонкую кожу, оставив языки пламени плясать по моей плоти.

Ноги потеряли землю под собой, и гравий врезался мне в позвоночник, сметая поле моей видимости то вправо, то влево, увеличивая, затем затмевая его, прежде чем я смог нормально видеть. Алек оседлал меня, эта чертова сигара торчала из его рта, словно жвачка.

Я поймал его возвращающийся удар в воздухе, крепко удержав за запястье, готовый отбить следующий удар.

— Что, черт возьми, на тебя нашло? Какое это имеет значение? — Он молчал, а я продолжил: — Чтобы ты знал, я думал, что ты будешь злиться за то, что у меня появились чувства к ней, но ты ведешь себя так, словно готов убить меня, если бы я не чувствовал к ней ничего.

— Значит, у тебя на самом деле есть чувства к ней.

— Да. Есть, — вздохнул я. — Она делает меня чертовски сумасшедшим, и мое тело парализует напряжением рядом с ней. Но мои чувства не помешают нашему плану, так что остынь, бл*дь.

Он опустил кулак и отпустил мою футболку, словно я удовлетворил его.

— Скажи мне кое-что, Алек. Похищение Обри Каллин никогда не было частью первоначального плана. Что заставило тебя передумать?

Оттолкнувшись от гравия, он поднялся на ноги и вытер грязь с брюк.

— Это не важно, — он протянул мне руку. — Давай обсудим конечную часть этого плана.

Глава 43

Шеф Кокс

Кокс поднес бумажный стаканчик к губам, но, когда холодный кофе скользнул по его языку, то сморщил нос. Поставив кофе обратно в держатель для чашки рядом со своим сиденьем, он снова сосредоточил внимание на входе в многоквартирный дом Боянских. Скорее всего, пустая трата времени — слежка за местом из машины, — но Кокс был не в настроении получать больше смертельных угроз от Каллина.

Через окно лестничной клетки у него был хороший обзор на квартиру Алека Вона. Казалось, что урод был полной тайной — о нем нигде не нашлось ни единой записи — и, поскольку Боянский не заставлял своих арендаторов подписывать договора о съеме жилья, Кокс не мог быть уверен, что гребаный владелец дал ему настоящее имя.

Да ну нахер. Он ждал на углу, в квартале от здания, большую часть дня. Помимо какого-то пьяного куска дерьма, который, должно быть, вырубился где-то на лестнице, он не увидел ни одного человека, который пришел бы или ушел.

Кокс завел свой Бьюик, готовясь сорваться, но замер, когда, молодая девушка, или даже подросток, подошла к лестнице. Упругие черные кудри были стянуты назад в хвостик, и поверх свитера на ней была жилетка, джинсы, разорванные на коленях, и черные берцы, благодаря чему она выглядела скорее, как студентка, чем как уличная крыса. Красивая, по тому, что он мог видеть, с ее медово-коричневой кожей и стройной осанкой. Если бы Юлий был рядом, Кокс мог бы срубить за нее денег.

Она поднялась по лестнице и забралась через окно лестничной клетки. Кокс почти подавился, когда она остановилась перед квартирой 103.

— Так, так. Что же, бл*дь, это у нас такое? — пробормотал он, хватая бинокль, лежащий рядом с ним.

Она вытащила руку из кармана и постучала в дверь. Один раз. Два. Приложила ухо к двери и снова постучала.

Прошла минута, и девушка проскользнула вниз по лестнице, оглянувшись через плечо, как будто ее научили оглядываться, и пошла по тротуару.

Кокс подъехал вперед, оставаясь на приличном расстоянии, наблюдая, как она надела шлем, запрыгнула на скутер и сорвалась с места.

Он последовал за ней по улицам, держась на расстоянии около дюжины автомобилей позади, пока она не доехала до того, что казалось старой церковью. Она спрыгнула со скутера, размахивая шлемом в руке, дошла до двери и исчезла за ней.

Знак, висящий на здании, гласил «Прибежище», что было написано большими буквами на староанглийском, а под ним «Молодежный хостел». Улыбка скользнула по лицу Кокса, он поднял сотовый телефон рядом с собой и набрал номер.

— Чего тебе? — намек на презрение в голосе Брэндона говорил Коксу, что он все еще таил сильную злобу после их последней встречи.

— Услугу.

— Я знаю, что ты не просишь об е*аной услуге просто так.

— Тогда, наверное, тебе все равно, кто убил твоего младшего брата.

Последовала долгая пауза, прежде чем Брэндон наконец сказал:

— Я слушаю.

— Мне нужно, чтобы ты нашел девушку. Выглядит, как результат смешения рас. Кожа светлая. Вероятно, студентка. Как-то связана с убийцей. Она в «Пристанище». Я не знаю, одна она здесь живет или с кем-то. Избавься от других. Ее приведи ко мне. Живой.

— Считай сделано, — без колебаний ответил Брэндон.

— О, и просто смеха ради, попроси кого-нибудь заснять это на видео. Пожалуй, отправим собственное послание этому ублюдку.

Кокс улыбнулся презрительному смеху на той стороне трубки.

— Черт, да, — ответил Брэндон.

Глава 44

Обри

— Мои дорогие жители Детройта... — На экране Майкл, чьи губы образовали жесткую линию, и камера сфокусировалась на его дрожащем подбородке. — С тяжелым сердцем и... — он прочистил горло, — ... такой болью, что я... — закрыв лицо рукой, он покачал головой так, что меня саму потрясло. — Я потерял кого-то настолько... дорогого мне. Моя жена, Обри Каллин, была похищена и считается... — голос мудака дрожал, пока он говорил. Театральная показуха, должно быть, истощила его. — Мертвой. Я предлагаю большую сумму денег любому, у кого может быть информация о ее похитителе, коим считается Ахиллес Х. В предыдущем видео он угрожал забрать то, что я ценю больше всего. И… — Каллин разразился рыданием, достойным смеха. — … он сделал это. И я хочу справедливости. Моя жена не умерла зря. Она принесла так много в этот город, и я прошу вас, мои замечательные жители, помочь мне найти ее убийцу. Помогите принести ей справедливость, которой она заслуживает.

— До чего же конченый душевно больной придурок, — сказала я, лежа рядом с Ником на кровати, пока мы смотрели новостной отчет на его ноутбуке. — Как будто ему было не насрать на меня! — Я положила руку на грудь Ника, сжав ладонь в кулак. — Ооох! Если бы у меня был пистолет... — Я впилась в его живот, но хлопнула рукой по своему рту, когда поняла, что сделала. — Прости.

— Полегче, револьверные губки, — на его щеках появились ямочки от усмешки, глаза сверкали от юмора. — Мне нравится, когда ты злишься. Это как прелюдия.

Я улыбнулась.

— Так тебе нравится агрессия, а? — спросила я, крадя возможность заглянуть ему в голову. — Хочешь, чтобы я связала и отшлепала тебя?

Он вздрогнул, хотя не могла сказать, притворяясь или нет.

— Не дразни меня.

— Ник... когда мы были вместе на днях, я хотела спросить тебя. Был момент, когда... — Мой желудок сжался, когда его взгляд дернулся в сторону от меня. — ...ты казался другим. Словно... что-то еще... что-то темное было внутри тебя, и ты… пытался спрятать его от меня. — Тем не менее его взгляд увильнул от меня. — Я чувствую, что в тебе есть что-то еще. — Развернув свой сжатый кулак, я схватила его за руку. — Я хочу, чтобы ты знал, Ник. Мне понравилось то, что я увидела. Я не боюсь этого.

— Что именно ты видела? — интерес в его голосе сказал мне, что я на правильном пути, и невинное движение его языка по губам включило мои датчики хищницы. Я хотела взять эти сладкие губы в рот и укусить.

— Я увидела страдающий разум. Конфликтующий. Знаю, что часть тебя хочет причинить мне боль. Наказать меня за то, что произошло. Другая часть тебя... спокойная, гуманная сторона хочет отбросить эти мысли и коснуться меня нежными руками. — Я подняла его костяшки пальцев к губам, закрыв глаза, когда поцеловала их. — Я хочу их обе. — Возможно, объединение двух желаний может исцелить его разорванный разум.

— Я же сказал тебе, Обри. Ты больше не мое возмездие. Я не хочу причинять тебе боль.

— Я не говорю, что ты сознательно хочешь причинить мне боль. Но думаю, что в глубине души, что-то внутри тебя жаждет положить конец твоей боли.

Грудь Ника поднялась, и он отвел глаза от меня, как будто просьба заставила его нервничать.

— О чем ты говоришь?

— Я говорю, что не хочу, чтобы ты прятался от меня. Если это то, что удерживает тебя на расстоянии. Если поэтому ты надевал перчатки, когда впервые коснулся меня. Зачем сдерживаться, когда ты внутри меня. Я хочу, чтобы обе стороны соединились — ненависть и нежность. Хочу показать тебе что… я понимаю обе стороны. — Я мгновение пожевала внутреннюю сторону губы, пытаясь тщательно подобрать слова. — Что бы ни случилось в конце этого... Я дала тебе всю себя. Свои страхи. Свои желания. Это все твое. И теперь я хочу всего тебя.